И он направился на север, сунув руки в карманы темного пальто и пряча лицо от безжалостного ледяного ветра. Когда они дошли до Юстон-роуд, дорогу в обоих направлениях уже перекрыли пробки: транспорт, доставляющий людей в город и назад, практически не двигался.
– Вам ведь это нравится, да? – повторил он и повернул налево.
Он шел так быстро, что Фриде приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него.
Она схватила его за руку, заставляя остановиться.
– Карлссон, – выпалила она, – я знаю, в чем дело.
– Что?
– Когда я была в участке, то видела Джейка Ньютона. Он не смотрел мне в глаза. Он уже отправил доклад начальству, верно?
Карлссон молчал. Изо рта у него вырывались облачка пара.
– Эта сука в модном костюме… – наконец сказал он. – Поверить не могу, что мы таскали за собой этого улыбчивого идиота и позволили ему вешать нам лапшу на уши своими россказнями о вонючих мухах на стенах.
– Значит, договоры с внештатными работниками ему не по душе, – резюмировала Фрида.
– Отчего же, договоры ему очень даже по душе. Для офисной работы, бюрократических заморочек, менеджмента – таких договоров у нас будет, как дерьма.
– Карлссон, – мягко заметила Фрида, – не стоит ради меня играть роль сильного и грубого полицейского. Все хорошо. Значит, я вне игры?
– Да, Фрида. Вы вне игры.
– С другой стороны, я никогда по-настоящему в игре и не была. В конце концов, мы с вами так и не подписали договор.
– Ну, это все из-за мер по экономии средств, – сказал Карлссон. – Вы ведь не ожидали, что они станут экономить на себе, верно? «Неоправданные оперативные мероприятия». Вот его слова. «Организация управления, не пригодная для достижения цели». Вот вам еще несколько. Знаете, что хуже всего? Я старался произвести на него впечатление. Я чувствую себя подростком, пытавшимся очаровать девочку, которая, помимо всего прочего, ему еще и не очень-то нравилась, а она подняла его на смех. Это не только вас коснется. Сокращения пройдут везде.
Фрида снова положила ладонь ему на руку, на этот раз мягко.
– Ничего, – сказала она.
– После всего, чего вы добились в этом деле, после того, как схватили Уэллсов… Я просто поверить не могу.
– Ничего.
Карлссон еще глубже засунул руки в карманы, вид у него был смущенный.
– Несмотря на весь мой сарказм и возмущения… понимаете, то, что вы были рядом… то есть нет ничего хуже, чем таскаться повсюду с Мюнстером.
– Да, – кивнула Фрида. – Я понимаю.
– Как отсюда выйти?
– Вот сюда, – сказал Фрида и повернула на восток. – А как насчет Бет Керси?
– Я же говорил, – буркнул Карлссон. – Все под контролем. – Он слабо улыбнулся. – Помните Салли Ли? То имя в блокноте Пула?
– Мы ее так и не нашли.
– Это не женщина, – заявил Карлссон. – Это баржа на реке Ли, возле Энфилда.
– Как вы догадались?
– Вчера случилось одно происшествие. Житель соседней баржи позвонил в службу неотложной помощи. Его ударила ножом молодая женщина. И еще она украла у него продукты. Она странно себя вела, разговаривала сама с собой, а когда он с ней заговорил, она достала нож.
– Бет Керси, – кивнула Фрида. – Ее нашли?
– Нет, – покачал головой Карлссон. – Но они нашли место, где она жила, и обнаружили там целую кучу вещей Пула: документы, фотографии… Вероятно, несколько полицейских будут копаться там весь день.
– Расскажите, как выглядит эта баржа, – попросила Фрида.
– Что тут рассказывать? Баржа и есть баржа.
– Я имела в виду – внутри, где она жила.
– Я сам туда не заглядывал, но слышал, что там было довольно грязно. Похоже, она жила на барже одна, добывая продовольствие, как могла, с тех самых пор, как Пул умер.
– И это все? – удивилась Фрида. – Только «довольно грязно»?
– Я знаю, на что вы намекаете, – усмехнулся Карлссон. – Вы хотите пойти туда и посмотреть своими глазами. Мне жаль, Фрида. Слушайте, я понимаю, что это все немного неприятно. Мы, скорее всего, никогда не узнаем, кем на самом деле был Пул. Мы не знаем, где его убили. И похоже на то, что деньги, которые Уэллсы у него забрали, лежат спокойненько в таком месте, где мы их никогда не найдем. Очевидно, это один из талантов Гарри Уэллса. – Он остановился и огляделся. – Но мы их взяли. А остальное под контролем. Мы предоставили Керси охрану, пока не найдем их дочь, а найдем мы ее очень быстро. Судя по тому, что я знаю о состоянии баржи, Бет еще очень долго не сможет позаботиться о себе в нашем большом мире. – Он остановился. – А теперь мне пора возвращаться к работе. Где мы, черт возьми, находимся?
Фрида указала вверх, на башню «Бритиш Телеком». Они стояли почти под ней.
– Что-то очень знакомое, – признался Карлссон. – Там, наверху, случайно не было ресторана? Он еще вроде бы вращался.
– Пока кто-то не взорвал бомбу, – кивнула Фрида. – Какая жалость! Я бы с удовольствием поднялась туда. Это единственное место в Лондоне, откуда не видно башню «Бритиш Телеком».
Карлссон протянул руку, и Фрида пожала ее.
– Думаю, мне стоит перебраться в Испанию, – сказал он.
– Вы нужны здесь, – возразила она.
Уходя, Карлссон заметил:
– По крайней мере, теперь вы можете вернуться к своей настоящей жизни, Фрида. Вы можете оставить весь этот кошмар в прошлом. И Дина Рива тоже. Отпустите его, хорошо?
Фрида не ответила. Когда он завернул за угол, направляясь к Оксфорд-стрит, она остановилась и прислонилась к фонарному столбу. Она прижималась лбом к холодному металлу и старалась дышать как можно глубже.
– Все хорошо, – повторяла она себе. – Все хорошо.
Она достала из кармана телефон и включила его. Там было одно сообщение, и она сразу же перезвонила.
– Прости, – сказала она. – Произошла небольшая неразбериха, но все уже закончилось… Да, было бы хорошо… Нет. Просто приходи ко мне домой.
Фрида проснулась в темноте и почувствовала чье-то присутствие. Продавленная кровать, дыхание, прикосновение к ее бедру… Она пошевелилась, словно собираясь встать с кровати, одеться и уйти.
– Тише, – произнес чей-то голос, и Фрида снова легла. Она почувствовала, как ее тела касается рука, его лицо поворачивается к ней, его губы касаются ее щеки, шеи, плеч.
– Один мой друг как-то раз пошел пообедать, – сказал Сэнди. – Он был очень вспыльчив, всегда провоцировал конфликт. За обедом он поругался с какой-то женщиной, накричал на нее, велел ей проваливать, затем выскочил из дома, захлопнул за собой дверь, оказался на улице и тут понял, что выскочил из собственного дома.
– Ладно, – сказала Фрида. – Я поняла.
– Такое ощущение, что ты постоянно готова уйти. Просто встать и куда-то отправиться.
– Я так поступаю, когда мне страшно. Когда я не могу уснуть, а это присходит почти постоянно, когда у меня гудит в голове, когда я запуталась, когда я чувствую, что просто не могу не шевелиться, – я выхожу из дома и гуляю. Просто гуляю.
– И теряешься?
– Нет. Я никогда не теряюсь. Я всегда знаю, где нахожусь.
Она почувствовала, что он обнимает ее обеими руками, прижимается к ней лицом.
– Ты хорошо пахнешь, – признался он.
Фрида не знала, что чувствует. Внезапно она вспомнила себя в очень раннем детстве: отец подбрасывает ее в воздух и ловит, а она кричит и не знает, отчего кричит – от удовольствия или от страха. Она провела рукой по влажным волосам Сэнди. Она тоже была потной.
– Наверное, от меня пахнет тобой, – задумчиво произнесла она.
Минуту они лежали молча, не двигаясь.
– Ты это чувствуешь? – спросил Сэнди. – Что тебе хочется встать и куда-нибудь уйти?
– Именно это я и чувствую бóльшую часть времени.
– Ты всегда гуляешь одна?
– Не всегда.
– А если бы ты решила взять меня с собой, куда бы мы пошли?
– К реке, – ответила она. – Иногда я хожу по берегам старых рек.
– Таких, как Темза?
– Нет, – возразила Фрида. – Разумеется, Темза – река, но я не об этом. Я говорю о старых реках, которые впадают в Темзу. Сейчас они похоронены.
– Похоронены? Но зачем кому-то хоронить реку?
– Хотела бы я знать, – вздохнула Фрида. – Иногда мне кажется, что люди придумывают самые разные причины. Что реки угрожают здоровью, или мешают, или представляют собой опасность. Иногда мне кажется, что реки и ручьи лишают людей комфорта. Они мокрые, они движутся, они бьют из-под земли, они разливаются, они высыхают. Лучше просто убрать их с глаз долой.
– И вдоль какой исчезнувшей реки мы пойдем?
– Вдоль Тайберна, – ответила Фрида. – Хочешь погулять там на выходных?
– Я хочу, чтобы ты рассказала мне о ней сейчас, – заявил он. – Откуда начнем?
– Начать следует в Хэмпстеде, – ответила Фрида. – Исток реки находится на Хэйверсток-Хилл. Там есть мемориальная доска. Вот только доска эта указывает место истока очень приблизительно. Настоящий исток потерян. Из всех мемориальных досок, которые я повидала, бесит меня только эта. Ну как можно потерять исток реки? На земле есть место, откуда бьет ручей кристально чистой воды, и она течет дальше, пока не впадает в Темзу. А потом кто-то не просто решает построить что-то над источником, но и вообще забывает о том, где этот источник когда-то находился.
