– Простите, я сейчас в компании друзей, которые вряд ли вам понравятся, и вы легко могли бы задержать их за нарушение общественного порядка!
– Это не входит в число моих обязанностей, госпожа Гренадье! Пусть о порядке думают квартальные.
– Уже очень поздно, надеюсь, вы не собираетесь вызывать меня на беседу? – забеспокоилась Лора.
– Нет, я пришел, чтобы вас поздравить. Вы правильно оценили ситуацию и почти приблизились к цели, но…
– Объясните!
– Вам не было известно того, что мы недавно узнали от госпожи Делонже: она ждет ребенка не от Жюльена Вильдье.
– Тогда от кого?
– От Энзо Малапарта. Работая над проектом кафе-бистро, они много времени проводили втроем. Таким образом они и сблизились – сомелье и декораторша. Но не только поэтому, а еще из-за характера Вильдье – сурового, а проще сказать, несносного. Он и вызвал у них желание объединиться, вместе сопротивляться его оскорбительным нападкам. И потом, они просто понравились друг другу.
– Так значит, человек, с которым Карина Делонже была в Рюнжи…
– Энзо Малапарт. Декораторше нужно было сделать покупки в цветочном павильоне для одного роскошного отеля и еще для кого-то, а в ее состоянии приходилось думать о помощнике.
– И как все это привело к убийству?
Вильдье догадался о беременности Карины и знал, что ребенок не от него. При его… беспорядочной сексуальной жизни… он всегда принимал меры предосторожности. Виду он, конечно, не подал, но начал шпионить за любовницей.
– Они поссорились?
– Нет, Вильдье действовал тайно и никому ничего не сказал. Голубки не подозревали, что разоблачены. Но Вильдье немедленно прекратил содержать Карину Делонже, сославшись на сложности с бухгалтером и на то, что этими выплатами начал интересоваться его свекр, который вскоре понял бы, куда уходят деньги. Он и правда отстранил сомелье от проекта, но тоже соблюдая строжайшую секретность. Если бы не один промах… а может, и не промах вовсе, а случайность или намеренная провокация, теперь мы этого уже не узнаем. Не исключено также, что и то, и другое, и третье, вместе взятые. Накануне дня убийства Малапарт обнаружил бутылки белого вина, которые он не заказывал. Дождавшись конца рабочего дня, вечером он выразил Вильдье свое удивление, а тот без всяких разговоров послал его к черту. Потрясенный Малапарт тут же помчался к Карине Делонже и рассказал ей о том, чего он никак не мог ожидать от своего шефа. У нее он и начал все взвешивать и обдумывать, вспомнил, сколько сил он вложил в этот проект, о предложениях конкурентов, которые отклонял. Конечно, он, что называется, переписал эту историю в выгодном для себя свете. Проведя бессонную ночь, он-таки разработал план мести и решил нанести удар без промедления, рано утром, когда Вильдье работал один над меню, и главное, пока никто из персонала не узнал об его отставке. Малапарт намеревался потом продолжить проект, просто полагаясь на свое имя, ведь вина играли определяющую роль в концепте кафе-бистро. Достаточно было выждать время, когда все уляжется, и предложить свои услуги вдове.
– Он не догадывался, что его сменил Этьен Фракаст?
– Нет. И мы об этом не узнали бы без вашей помощи.
– А что еще сказала Карина?
– Что не желала смерти Вильдье – и мы поверили. Все произошло слишком быстро. Она собиралась бросить Вильдье, но ей было важно, чтобы проект был доведен до конца и ей заплатили за работу. Время поджимало. Когда же она узнала, что натворил Малапарт, то решила его прикрыть. Все-таки он – отец ее будущего ребенка.
– А случай в Рюнжи просто ававрия?
– Боюсь, что нет. Энзо Малапарт хотел вас… вывести из игры. Значит, нам с вами еще не раз придется встретиться. Впрочем, я был уверен в этом с самого начала. Должен признаться, ваши кулинарные познания мне очень пригодились. Но я хочу доказать, что я – честный игрок и приглашаю вас на завтрак, попробовать утку по-пекински. Знаю одно неплохое местечко, где ее готовят как надо, если это вам о чем-нибудь говорит?
– Еще бы! Три блюда из одной утки – рисовые блинчики, начиненные хрустящей утиной кожицей, само мясо и, наконец, суп.
– Абсолютно верно. И уж если быть откровенным до конца, владелица ресторана – моя бабка по отцовской линии. Так что и моя семья не чужда кулинарии.
– В таком случае я согласна, и с большим удовольствием.
Расстаться сразу после такого триумфа было немыслимо. Вечер решили закончить, пропустив последний стаканчик в баре на улице Рокет. Из «Золотой стрелы» они вышли небольшими группками. Венди оставила свою «батарею» на месте, Лиза же несла на плече бас-гитару в красном пластиковом чехле. Девушки о чем-то болтали с двумя восторженными поклонниками – длинноволосыми парнями, которые весь концерт провели возле сцены, не переставая танцевать. На несколько шагов от них отставали инженер по звуку и менеджер, уже строившие далеко идущие планы – как организовать турне, записать первый альбом, рассчитать тираж новых афиш. За ними следовала последняя группа – обступившие Дафне со всех сторон Лора, Пако и Амандина, которые обсуждали детали прошедшего представления. Поводом для оживленного разговора служило буквально все: последняя песня слишком уж гремела – просто лопались барабанные перепонки, зато первая несомненно обречена на успех из-за отличного припева; перед началом баллады как назло расстроилась гитара, а во время соло – это надо ж! – у Лизы отстегнулась бретелька бюстгальтера; нет, вы только представьте, публика мгновенно запоминала и тут же подхватывала припевы всех песен…
Тени их плясали на асфальте, погода была замечательной, настроение – прекрасным, ночь – полной радужных надежд. Лоре вдруг отчего-то захотелось вернуть своих спутников к реальности, и она, не удержавшись, передала им свой разговор с комиссаром Траном.
– Так виной всему, оказывается, секс и деньги? – хохотнула Дафне.
– На этом и держится мир, – изрек Пако.
– Вас послушать, так не захочется взрослеть! – вздохнула Амандина.
– Мне нужно поскорее избавиться от воспоминаний об этом человеке, которого я считала своим другом. Но есть кое-что, не дающее мне покоя: зачем Малапарт закрыл нож поварским колпаком?
– О! Это итальянские штучки, – раздался нетрезвый голос Дафне. – Комедия дель арте. Cinecittà et tutti quanti[65]… Заговорили корни: немного театра, чуть кокетства, элегантный штришок, чтобы прикрыть орудие преступления.
Дафне произнесла это на одном дыхании, усремив взор к небу. Амандина взяла ее за руку и со знанием дела возразила:
– Не чувствуется здесь римского влияния! Мне это скорее напоминает греческую трагедию. Поднимают корону свергнутого короля и видят, что у него нет сердца. Это куда сильнее, символичнее.
– Ну а по мне, так просто удачный кадр, – игривым тоном заметил Пако. – Поставьте себя на место полицейского фотографа: да он теперь может бороться за победу на фестивале кулинарной фотографии! Только представьте: приз за лучший «натюрморт»!
Подождав несколько секунд, Лора высказала и свое мнение.
– А может, просто… он не мог видеть содеянного, хотел спрятать свой ужас, обмануть самого себя. Поскорее закрыть труп поварским колпаком, как закрывают крышкой кастрюлю или… гроб! Но осознавал ли тогда убийца свой поступок? Вряд ли мы когда-нибудь это узнаем.
Из подготовительных рукописных материалов к роману Золя «Чрево Парижа» (перевод М. Эйхенгольца). – Здесь и далее, если не указано иначе, примеч. пер.
Так называемая рыночная кухня предполагает использование лучших продуктов каждого времени года, продуктов «с рынка».
АФП – Агентство Франс Пресс.
Методика «обратного планирования» предполагает планирование в обратном порядке, «от будущего к настоящему», что позволяет рационально распланировать действия на промежуточных этапах.
Схема или таблица для графического изображения организационной структуры управления.
Разрушение крытых рынков, спроектированных архитектором Виктором Бальтаром (1805–1874), произошло в 1972–1973 гг.
Перевод М. Эйхенгольца.
Имеется в виду барон Осман – градостроитель, который в начале XIX века изменил облик Парижа.
На набережной Орфевр находится Главное управление французской криминальной полиции.
Коррез – департамент в центральной части Франции.
Аверон – департамент на юге Франции (регион Юг – Пиренеи).
Род мясного пирога.
Рыба, имеющая второе название – «полярная тресочка».
Блюдо, приготовленное на пару.
