– Извините за неожиданный вопрос, миссис Ховард-Бленкинсоп, – сказала она, – но не доводилось ли вам когда-нибудь бывать в Пендлбери?
– Как вы сказали, дорогая? Пенбери? Это где же такое место?
– Извините, я сказала – «Пендлбери». А точнее – «Пендлбери-Олд-Холл». Когда-то это домовладение принадлежало нашей семье, а теперь там отель. Именно там мой отец и… умер.
– Нет, дорогая моя. Мне там бывать не приходилось. Но что навело вас на эту мысль?
– Понимаю, что мой вопрос мог показаться вам странным, но дело в том, что ваши имя и адрес обнаружились в регистрационной книге этого отеля.
– Господи помилуй! Мои имя и адрес? Вы уверены в этом?
– О да! Нет никаких сомнений.
– Ну это просто бог знает что такое! И когда же, согласно записи, я там предположительно останавливалась?
– В начале этого месяца, если мне не изменяет память. И провели там две недели. Кстати, в компании с молодым человеком, который, опять же согласно записям в регистрационной книге, числился вашим сыном.
– С молодым человеком? – Лицо миссис Ховард-Бленкинсоп приобрело багровый оттенок, и Анне на мгновение показалось, что ее сейчас хватит удар. – Две недели! В начале этого месяца! Ну, это уже слишком!
Неожиданно миссис Ховард-Бленкинсоп запрокинула голову на подголовник кресла и громко, от всего сердца расхохоталась.
– Однако, какая дерзость! – произнесла она, отсмеявшись. – Даже, я бы сказала, откровенная наглость! – Она достала из кармана жакета огромный носовой платок и вытерла выступившие от смеха слезы. – Как жаль, что я поругалась с викарием и временно с ним не разговариваю. Уж так бы его эта история позабавила, так позабавила…
Вернув платок в карман своего практичного одеяния, миссис Ховард-Бленкинсоп уже совсем другим, довольно спокойным голосом проговорила:
– М-да, ситуация… Знаете что? Давайте пройдем в дом. Полагаю, вы уже достаточно нагляделись на красоты моего сада. Я предложу вам шерри и расскажу, что знаю об этом деле.
– Рассказывать, правда, особо нечего, – начала хозяйка, разлив шерри по бокалам. – Если вы с ней не знакомы, то не поймете, в чем заключается смысл шутки. Вот почему я так сожалею по поводу викария. Но не рассказать об этом не могу. Ну так вот, у меня была кухарка…
– Вы хотите сказать, что эта кухарка под вашим именем проживала в «Пенлдбери»? – быстро спросила Анна.
– Именно, – согласно кивнула миссис Ховард-Бленкинсоп. – В общем, ничего особенного, если смотреть на это так, как сказали вы. Но видели бы вы эту женщину! Та еще миссис Ховард-Бленкинсоп из нее получается. Ну а если честно, я очень сердита на нее. То, что ей воспитания не хватает, – это, надеюсь, понятно. Но, – тут хозяйка снова начала смеяться, – хороша артистка! Так и вижу, как она вплывает в гостиницу в своем лучшем платье – моем старом платье, заметьте! Оказавшись в новом месте, она ужасно любила напускать на себя важный вид и изображать особу из высшего света. По крайней мере так, как она это понимала. Но кухаркой была отменной!
Она вздохнула, словно отдавая дань своей утрате.
– А когда она оставила вас? – поинтересовалась Анна.
– Всего неделю назад. Как раз после того, как вернулась из отпуска. Это произошло совершенно неожиданно… Но я, если не возражаете, начну с самого начала.
Но вместо того, чтобы начать с самого начала, миссис Ховард-Бленкинсоп неожиданно посмотрела на своих гостей с подозрением и сказала:
– Нет, в самом деле, удивительная ситуация. Но почему, собственно, я должна все это вам рассказывать? Почему вы так этим интересуетесь?
– Прошу вас, миссис Ховард-Бленкинсоп, расскажите нам все, что знаете, – попросила Анна. – Долго объяснять, но это действительно очень важно для нас.
– Мы приехали сюда из Лондона лишь для того, чтобы спросить у вас об этих записях в регистрационной книге отеля, – вступил в разговор Мартин.
– Что такое? А я-то думала, вы приехали в нашу деревню, чтобы купить у Мэри собаку!
Мартин покачал головой.
– Просто зашли к ней, чтобы разведать обстановку. Не такой уж я знаток собак, если разобраться, а Анна вообще их не любит.
Анна, заметив, как при этих словах миссис Ховард-Бленкинсоп нахмурилась, быстро вмешалась:
– Неправда, Мартин! Неужели ты не заметил, в какой я пришла восторг, когда увидела красавца Руфуса?
– После того что вы тут наговорили, никак не пойму: на ногах я стою – или на голове? – воскликнула хозяйка дома. – Что вообще происходит?
– Могу сказать только одно, – заявил Мартин. – Причина всей этой суеты – большие деньги. Очень большие.
– Деньги? Надеюсь, вы имеете в виду не деньги миссис Марч?
– Миссис?… Извините, как вы сказали?
– Миссис Марч. Так зовут мою бывшую кухарку. Забыла, вы ведь ее не знаете…
– Ну и дела! – вскричал Мартин.
Миссис Ховард-Бленкинсоп взглянула на Мартина с таким удивлением, что Анна решила немедленно вмешаться.
– Прошу прощения, – проговорила она, – но вы действительно должны рассказать нам все о миссис Марч. Разумеется, мы поступаем весьма невежливо, требуя это от вас, но уж слишком это для нас важно. Мы – люди образованные и весьма респектабельные, уверяю вас, просто… оказались в затруднительном положении. Между тем вы – единственный человек, который может нам помочь.
Миссис Ховард-Бленкинсоп внимательно посмотрела на Анну, а потом сказала:
– Прошу вас, налейте себе еще шерри. Похоже, вам необходимо подкрепить силы. – Затем, сделав секундную паузу, добавила: – Признаться, я так до конца и не поняла, в чем тут дело. Но если вам удастся забрать деньги у миссис Марч, то она, возможно, снова вернется ко мне, а это устроит меня как нельзя лучше. Итак, что бы вы хотели знать?
– Все! – ответил Мартин и залпом проглотил шерри.
– Ну что ж… Миссис Марч работала у меня кухаркой на протяжении последних десяти лет. С тех пор как умер ее муж.
– Ага! Значит, Марч – фамилия ее мужа? – спросила Анна.
– Естественно. Он родился в этих местах и работал строителем в маленькой фирме. Кстати сказать, фамилия Марч здесь весьма распространена.
– Понятно, – разочарованно протянула Анна. – Значит, она не была…
– Полагаю, вы не знаете ее девичью фамилию? – осведомился Мартин.
– Боже милостивый! Неужели вам, таким молодым людям, хочется копаться во всей этой древней истории? Так вот, ее девичья фамилия тоже была Марч – а замуж она вышла за своего кузена.
Анна вздохнула.
– Продолжайте, прошу вас.
– У нее имелся сын, который жил вместе с ней. Она очень его любила и заботилась о нем, хотя мальчик, надо вам сказать, был не совсем нормальный… ну вы понимаете. Я поручала ему простые дела на своей ферме, но он с ними не справлялся. Так что он не стоил тех денег, которые ему платили. Доктора могут говорить по этому поводу все что угодно, но родственники не должны жениться друг на друге ни при каких обстоятельствах. Разумеется, собаки в этом смысле радикально отличаются от людей.
– Извините, а вы абсолютно уверены, что этот мальчик был рожден в браке? – спросил Мартин.
– Странный вопрос… Конечно, уверена. Они жили вместе до смерти мужа. Ну и, кроме того, Филипп – истинный Марч и точная копия отца.
– Но у нее был еще один сын, не так ли? – продолжал гнуть свою линию Мартин.
– Ну откуда, скажите на милость, у вас такие мысли? Не могу поверить, что люди из Лондона приехали сюда, чтобы разбирать наши деревенские сплетни и скандалы! Да и скандала-то, если разобраться, никакого не было. Семейство Марч хранило по этому поводу полное молчание, и никто здесь ничего не знает, если не считать викария, который намекнул мне об этом, когда я хотела взять ее на службу. Кроме того, ребенок родился не в нашей деревне. Ее родители переехали в Маркшир, и когда это случилось, отправили ее жить к дядюшке и тетушке, поскольку в Маркшире ей было стыдно смотреть людям в глаза. Сами знаете, как к этому относятся в деревнях. Уже много позже, несколько лет спустя, она вышла замуж за Фреда Марча, который был значительно старше ее, и, смею заверить, стала ему хорошей женой.
– Но этот ребенок, – спросила Анна. – Что с ним стало?
– Воспитывался где-то. Где – не имею представления, поскольку никогда не разговаривала с ней об этом. Хотя она была в курсе, что мне все известно. Его отец давал какие-то деньги на его содержание. Да и старина Фред, будучи человеком широко мыслящим, подкидывал ему кое-что. Она навещала его время от времени, и я совершенно точно знаю, что в последние годы его ужасный характер доставлял ей немало хлопот. Хотя когда он умер, она страшно по нему скорбела.
После этого в комнате установилось молчание, которое первой нарушила Анна:
– Когда он умер?
– Около шести месяцев назад. Я предоставила ей два дня, чтобы она могла съездить на похороны. Помню об этом, потому что у меня намечался парадный обед, и отсутствие кухарки было очень некстати.
