– Тони, ты жестока!
– Ты должен признать, что сначала это выглядело хорошо. Только теперь мы все оказались из-за этого в неприятном положении, и все очень изнурительно. Я рада, что у нас есть ты. Единственный, на кого можно положиться.
– Спасибо, Тони, – с легкой улыбкой произнес Джайлс.
– И я рада, что мы окончательно помирились. Ты мне нравишься, Джайлс.
– Подумай как следует, – сказал он.
Антония нахмурилась:
– Почему? Ты мне не веришь?
– Верю, – ответил он. – Только никогда не считал, дорогая моя, что хоть что-то лучше, чем ничего.
Утром, протрезвев, Роджер бодро объяснил свое состояние долгим вынужденным воздержанием от спиртного. Это побудило Кеннета сообщить ему, сколько бутылок виски он выпил с появления в студии, но Роджер лишь сказал: «Подумаешь, что тут такого», – и разговор прекратился.
Виолетта пришла вскоре после завтрака. Кеннет, все еще разгневанный, злобно спросил ее, бралась ли она за работу. Сам он был в комбинезоне и хмуро смотрел на незаконченную картину на мольберте. Виолетту не возмутил его тон. Она ответила, что уже отправила почтой несколько рисунков с моделями нарядов и считает, что заслужила выходной.
– Понятно, – сказал Кеннет. – И, разумеется, решила посвятить его мне.
– Нет, дорогой, – спокойно ответила Виолетта. – Позволь сказать, что ты невыносим. Я хочу заняться переселением твоего единокровного брата в отдельное жилье.
– Очень мило с твоей стороны, лапочка. Надеюсь, он оценит этот чистый альтруизм.
Виолетта постояла, поджав губы. Потом подошла к Кеннету и взяла его за руку повыше локтя.
– Кеннет, дорогой, постарайся быть рассудительным, – попросила она. – Нам нужно выселить отсюда Роджера. Он делает вашу жизнь невыносимой. Ты прекрасно знаешь, что он не уйдет по доброй воле, и раз ни ты, ни Тони ничего не делаете, этим придется заняться мне. Полагаю, я заслуживаю какой-то благодарности.
– Ты делаешь это ради собственной выгоды, – заметил Кеннет.
– Ну и что, если так? – немного помолчав, сказала Виолетта. – Почему бы ему не сделать что-то для нас? Может, ты и хочешь быть бедным, но я не хочу.
Он поглядел на нее, прищурившись:
– Погоня за деньгами, не так ли? Девочка моя, а тебя интересует хоть что-нибудь еще?
– Кеннет, я не желаю выслушивать такое, – возмутилась Виолетта. – Я уйду.
Наступила пауза. Кеннет, впервые равнодушный к ее гневу, повернулся к недописанной картине. Виолетта пошла к двери, но, не открыв ее, обернулась. Тон ее изменился. Она мягко сказала:
– Если хочешь разорвать нашу помолвку, скажи мне об этом, пожалуйста! Хочешь, Кеннет?
Кеннет молча повернулся к ней и поглядел на нее, хмуря брови.
– Не знаю, – сказал он наконец.
Она стояла, не двигаясь и глядя большими глазами ему в глаза. Кеннет неожиданно отложил палитру, широким шагом подошел к Виолетте и грубо обнял ее.
– Нет. Не хочу. Черт возьми, у тебя нет сердца, но я напишу тебя вот такой, у двери, с падающим именно так светом.
Виолетта тоже обняла Кеннета, а потом взяла его лицо в свои тонкие руки.
– Дорогой, постарайся не относиться ко мне с недоверием. Это мучительно.
– Тогда оставь в покое Роджера, – ответил он.
– Оставлю, дорогой, как только переселю его, – пообещала она. – Не думаешь же ты, что он меня хоть сколько-то интересует!
Кеннет прекратил разговор на эту тему, но вполне мог бы продолжать его гораздо суровее, если бы слышал, что говорит в эту минуту Антонии их единокровный брат.
Роджер, которого, по его словам, раздражал вид работающего кистью Кеннета, пошел искать убежища в кухню, где Антония гладила носовые платки. Вряд ли это зрелище было утешительнее того, чем художник за работой, но здесь по крайней мере не пахло скипидаром. Узнав, что Мергатройд ушла за покупками, Роджер сел в плетеное кресло у печи и закурил сигарету.
– Если войдет Мергатройд, тебе достанется, – предупредила его Антония.
– Думаю, она вернется не так уж быстро, – с надеждой сказал Роджер. – Эта девица опять здесь.
– Кто? Виолетта?
– Она хочет найти мне квартиру с гостиничным обслуживанием.
– Хорошо, – сказала Антония. – Чем быстрее, тем лучше.
– Ну, не будь такой злобной! – воскликнул Роджер. – Во-первых, ты мне очень нравишься, во-вторых, у меня есть хорошая идея.
– С чего это я тебе нравлюсь? – спросила Антония, любопытная, но неблагодарная.
– Не знаю. Этого не объяснишь. Имей в виду, мне противен этот жалкий тип, с которым ты помолвлена, но это не имеет значения. Насколько я понимаю, замуж за него ты не выйдешь. Однако я хотел говорить о другом. Эта Виолетта.
– Что Виолетта?
– Так вот, думаю, было бы хорошо от нее избавиться. Ты хочешь, чтобы она вошла в вашу семью?
– Не особенно.
– Конечно. Кто бы захотел? Я знаю этот тип женщин. Дай ей три месяца, так она будет управлять всеми нами и уговаривать меня дать Кеннету больше денег, чем у меня есть. Когда у меня нет никаких дел, я много думаю, и, само собой, она совсем не такая девушка, на какой Кеннету следует жениться.
– Как же ты предлагаешь ему помешать?
– А вот так. – Роджер небрежно стряхнул сигаретный пепел в сторону печи. – Кеннет, похоже, ревнивый юнец. Выходит из себя по пустякам. Моя идея заключается в том, что если я буду какое-то время гулять с Виолеттой, это может расстроить помолвку.
– Да, – сказала Антония. – Но может привести к заключению новой.
Глаза Роджера блеснули.
– Раз у нее хватает ума заигрывать со мной, она может содержать меня, – сказал он. – И она далеко не первая предпринимает такую попытку.
– Неплохая мысль, – неторопливо произнесла Антония. – Только вряд ли тебе удастся обмануть Виолетту. Она не дура.
– Все равно, – сказал Роджер, – она может оказаться полезной: искать жилье так хлопотно.
– Ты хочешь ухаживать за Виолеттой, чтобы она нашла тебе жилье? – презрительно спросила Антония.
– Кто-то должен это сделать, – ответил он. – Только это не единственная причина. Отнюдь. Получив деньги, я отправлюсь путешествовать, и она будет замечательной спутницей. Она умна и не станет требовать, чтобы я выбирал для нее еду. Меня быстрее всего изматывает выбор еды для кого-то. Притом, если она собирается стать моей невесткой, быть с ней вежливым не потребуется. Я не хочу быть грубым, но церемонии нахожу очень утомительными. Кстати, раз уж речь зашла об утомительных вещах, говорят, «Шен-Хиллз майн» теперь принадлежит мне.
– Я думала, это акционерное общество.
– Да, но я получаю все акции Арнольда. Очевидно, это дает мне контроль. Конечно, против акций я ничего не имею, но руководить компанией не собираюсь. Это нелепо. Думаю, Кеннет тоже не захочет быть председателем совета директоров?
– Вряд ли, – равнодушно сказала Антония. – Но чего беспокоиться? Тебя могут арестовать за убийство Арнольда раньше, чем потребуется думать о назначении председателей.
Роджер поморщился и беспокойно заговорил:
– Не понимаю, почему ты затрагиваешь эту тему, как только я забываю о ней. Мне она, видишь ли, неприятна. Я не убивал Арнольда, мне такая мысль даже в голову не приходила, но бывает, что людей осуждают за преступления, которых они не совершали. Это не редкость. Не говоря уж о том, что очень неприятно, когда свора детективов не сводит с тебя глаз. Отчасти и поэтому я буду рад убраться из этой квартиры. Не хочу, чтобы этот суперинтендант ходил туда-сюда, как собака на выставке. Это не соответствует моим представлениям о комфорте. Если он думает, что может вести себя в моей квартире как у себя дома, то ошибается, и все тут.
Антония снова поставила утюг на плиту.
– Джайлс интересуется, почему ты не хочешь жить на Итон-плейс, – заметила она.
– Потому что не хочу возиться с таким большим домом, не хочу, чтобы множество слуг беспокоило меня вопросами, буду ли я обедать дома и что я собираюсь надеть. К тому же, когда слуг много, за ними нужно следить. Я уже сказал Кеннету, что он может забирать этот дом себе, и, разумеется, поэтому Виолетта так старается переселить меня в квартиру.
– Вот что я скажу тебе, Роджер, – заговорила Антония, собираясь уходить. – Хотя кое в чем ты осел, но голова у тебя работает. У Виолетты тоже, так что не особенно рассчитывай отбить ее у Кеннета. – Она умолкла, словно в голову ей пришла какая-то мысль, и добавила: – Ты, наверное, ищешь возможности на ней жениться? Тогда Кеннет мог бы жениться на Лесли, и все было бы замечательно. И Виолетта была бы тебе хорошей женой.
– Ни одна женщина не будет мне хорошей женой, – откровенно сказал Роджер. – Более того, если Лесли – та девушка, что была здесь вчера, очень сомневаюсь, чтобы это было замечательно. Мы не уживемся. Всякий раз, когда встречаю ее, она смотрит на меня так, будто хочет убить. Поверь, это очень нервирует.
Тут дверь открылась, и в кухню заглянула Виолетта.
– О, вы здесь! – сказала она. – Я услышала, что кто-то разговаривает, и подумала, что это вы.
