– Ты же должна сидеть в государственном дворце в Норчёпинге, – продолжил Боссе. – Твой новый дружок явно ведь собирается положить конец иммиграции в Швеции?
До Анники уже доходили слухи, что ее новому бойфренду, Джимми Халениусу, предложили пост генерального директора миграционного департамента. Она театрально вздохнула:
– Боссе, ты разочаровываешь меня. Я думала, ты всегда держишь руку на пульсе.
– Там наверху что-то происходит, – подал голос парень с радио.
Анника быстро достала камеру, направила ее на дом и отрегулировала резкость. Несколько полицейских, двое в униформе и трое в гражданском, вышли на крыльцо. Среди них была молодая, хорошо одетая женщина. Стройная, с широкими плечами, узкими бедрами и длинными каштановыми волосами, лежавшими конским хвостом на спине. Анника почувствовала, как у нее перехватило дыхание, она не могла поверить своим глазам.
– Это же Нина Хофман! – присвистнул Боссе и кивнул в сторону женщины. – Она имела отношение к убийству Давида Линдхольма. Я думал, ее уволили.
Репортеры продолжили болтать, но Анника не слушала, о чем они говорят. Нина Хофман похудела. Она сняла голубые бахилы с туфель и направилась к одному из гражданских автомобилей, не обращая внимания на толпу журналистов.
Анника сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Они встречались в Марокко на ферме Фатимы неподалеку от Асилы. Вероятно, Анника знала о Нине и ее семье более чем кто-то другой.
Оставшиеся на крыльце полицейские продолжали разговор, один из одетых в гражданское мужчин энергично жестикулировал. Наконец он направился к представителям массмедиа. Журналисты кинулись к нему со своими микрофонами. Полицейский остановился в метре от ограждения и обвел их взглядом. Анника оторвала глаза от Нины и тоже направила на него камеру. Парень с радио тоже протянул вперед микрофон.
– Я могу подтвердить, что в находящемся у меня за спиной доме нашли Ингемара Лерберга в бессознательном состоянии, – сказал полицейский и снова обвел пресс-братию строгим взглядом. Благодаря воцарившейся тишине Анника могла слышать шум дождя. – Мы решили сообщить вам эти данные, – продолжил полицейский, – хотя даже кое-кто из его близких еще не проинформирован о случившемся.
– Кто не проинформирован?! – выкрикнула женщина с местного телевидения, стоявшая в самом конце группы.
Полицейский проигнорировал ее вопрос. Тонкий ручеек дождевой воды побежал вниз с его лба.
– Ингемара Лерберга увезли в Сёдерскую больницу, и его как раз сейчас оперируют, нас известили, что исход операции предсказать невозможно.
– Кто позвонил в центр экстренной помощи? – снова подала голос женщина с местного телевидения.
Анника перенесла опору на другую ногу. Полицейский начал раскачиваться на пятках.
– Расследование идет полным ходом, – сказал он. – Руководителем назначена Диана Розенберг, главный прокурор Наки. Мы подробнее проинформируем…
– Кто поднял тревогу? – Женщина с телевидения не сдавалась.
– Сигнал был анонимный, – сообщил полицейский.
– Звонил мужчина или женщина?
– Этого я не могу сказать.
– Не можешь или не хочешь?
Полицейский решил, что с него достаточно, повернулся и пошел обратно к дому. Его волосы прилипли к голове, куртка стала темно-полосатой от дождя.
– Вы видите какие-то мотивы этого избиения?! – крикнула женщина с местного телевидения ему вслед. – Лербергу угрожали? Есть признаки взлома?
Полицейский остановился и посмотрел на нее через плечо.
– Ответы на все вопросы – нет, – сказал он, вжал голову в плечи и поспешил к дому.
Анника опустила камеру и устремила взгляд сквозь толпу в сторону полицейских автомобилей. Она нигде не увидела Нины Хофман.
– Хочешь подвезу тебя до города? – спросила она парня с радио.
– Спасибо, но у меня еще в два прямой эфир.
– Ты слышала о Шюмане? – спросил Боссе.
Анника вопросительно посмотрела на него. Боссе выглядел как кот, только что проглотивший канарейку.
– Он обманом заполучил Большой журналистский приз. Дело касается серии статей об исчезнувшей миллионерше.
Анника приподняла брови:
– Откуда ветер дует?
– Новые данные из Интернета.
«Боже праведный», – подумала она.
– Это был телевизионный документальный фильм, – заметила она и выловила из кармана ключи от машины.
Боссе несколько раз удивленно моргнул.
– Не серия статей, – уточнила Анника. – Шюман получил приз за телевизионный документальный фильм. Оба раза.
Она направилась к машине, махнула рукой человеку-насекомому и залезла в салон. Пока обдуватель набрал обороты и высушил запотевшее с внутренней стороны ветровое стекло, Нина Хофман проехала мимо нее и исчезла за пеленой дождя.
Главный редактор Андерс Шюман изучал хорошо знакомую ему улыбку Ингемара Лерберга на экране своего компьютера: белоснежные зубы, ямочки на щеках, небесно-голубые глаза. Он стоял на причале перед большим танкером, распахнутая спортивная куртка, застегнутая на все пуговицы рубашка, ветер треплет волосы.
Чертовски приятный парень. Они знакомы лет десять, нет, пожалуй, больше – пятнадцать? Пару из них сидели вместе в программном комитете Ротари-клуба, хотя после разоблачения налоговых афер Лерберга («Квельспрессен», естественно, не могла принять какую-то особую точку зрения только из-за того, что ее ответственный издатель был братом-ротарианцем объекта исследования) встречались крайне редко.
У кого возникло желание так жестоко разобраться с ним?
Шюман обновил страницу с целью прочитать последние новости относительно избиения. Анника Бенгтзон выложила в «Твиттере» картинку с места преступления, похоже, средства массовой информации уделили огромное внимание данному случаю. И вроде бы не существовало мотива, никто не угрожал бывшему парламентарию, и следы взлома отсутствовали. Серьезная ситуация.
Он снова вернулся на домашнюю страницу Лерберга (или, точнее, его фирмы, www.itc.se для International Transport Consultans AB). Лерберг был хорошим бизнесменом, его деятельность касалась кораблей и судоходства, речь вроде шла о какой-то цифровой системе для координирования морских грузоперевозок. Кроме того, он занимался вопросом новой гавани в Сальтшёбадене, по-настоящему шикарной – для яхт и круизных судов.
Хотя, конечно, прежде всего он прославился как политик.
Шюман набрал в поисковике «лерберг политик сальтшёбаден». В самом верху оказались несколько попаданий из его собственной газеты, ему всегда доставляло удовольствие, если подобное случалось, даже если он точно знал, что они появлялись там, поскольку предназначались именно для него. Пробежал взглядом вниз по странице и почти в самом конце обнаружил выход на дискуссионный форум, заставивший его податься вперед:
«Слухи о власть имущих в Сальтшёбадене».
Вместе с именем Лерберга и многих других он увидел и свое собственное.
«Андерс Шюман, рыцарь истины».
О чем речь?
Он обычно не гуглил себя самого, не особенно часто во всяком случае. Но сейчас, сгорая от любопытства, кликнул по ссылке. Виньетка начала вращаться на экране, а потом на нем появилась его собственная фотография, сделанная на каком-то празднике. Он стоял с бокалом в руке и широко улыбался в камеру. Глаза слегка блестели. Могли, интересно, сделать снимок после очередных дебатов в Клубе публицистов, например?
«Мы знаем его, все знают его, наш герой, борец за правду. Он спасает нас от злоупотреблений и коррупции. Главный редактор и ответственный издатель «Квельспрессен».
Он наклонился ближе к экрану. Что это, черт возьми, такое?
«Конечно, кое-кто утверждает, что он продал свои моральные и этические принципы семейству владельцев и пожертвовал их на алтарь капитализма, когда ушел с государственного телевидения и возглавил наиболее несерьезный и шумный таблоид Швеции, однако «Свет истины» никого не осуждает за глаза, мы придерживаемся принципа толерантности и открытости и приводим только ту информацию, которую можно доказать».
Шюман поднял глаза к верхнему краю экрана: ага, блогер называл себя «Светом истины». Это звучало зловеще.
«Мы все знаем его великолепную историю, то, с каким воодушевлением он делает свое дело, солидное журналистское прошлое: преподаватель университета, председатель Союза издателей газет, редактор, сделавший «Квельспрессен» самой крупной ежедневной газетой Швеции, и, кроме того, дважды обладатель Большого журналистского приза! Два раза! Какой подвиг! Достижение, которому (почти) нет аналогов! Давайте хором от всего сердца воскликнем «Аллилуйя»!!»
Да нет, в этом не было ничего особенного. Помимо него многие другие получали эту награду дважды.
«Но «Свет истины» недаром получил свое имя. Благодаря ему вы можете увидеть действительность без прикрас. Здесь всегда найдется место для Критики и Свободного мышления, в противоположность кошмарной политической корректности медийного истеблишмента, поэтому меня также можно называть кошмаром Шутов и Лицемеров.
