Я уверен, что суд вынесет обвинительный приговор. Смертная казнь здесь не практикуется, так что надо ждать пожизненного заключения. Мисс Дэйкрес настаивает на том, чтобы всем членам труппы были выплачены гонорары за то время, которое им придется провести в этой стране. Хэмблдон и Гаскойн помогают ей вести дела. Судя по всему, скоро она станет женой Хэмблдона. Он отличный парень, этот Хэмблдон. Вряд ли он в курсе, что мисс Дэйкрес подозревала его в убийстве, и я надеюсь, что она ему не скажет. Ливерсидж дрожит от страха и плачется в свою модную жилетку. Он скверный парень, и я от души желаю ему оказаться за решеткой. Кроме того, он болван. Похоже, единственной причиной, по которой он решил оклеветать Бродхеда, было желание отвести от себя подозрения в воровстве, хотя гораздо больше следовало бояться, что мы узнаем о его разговоре с Мейером и сочтем это веским мотивом для убийства. Его мерзкая душонка была готова использовать Бродхеда и кого угодно, лишь бы навести нас на ложный след. Родители Гордона Палмера и Вэл Гэйнс прислали телеграммы своим отпрыскам, но пока не забрали их домой. Мне кажется, молодой Палмер еще не совсем опустился и со временем может стать приличным гражданином. Зато Гэйнс абсолютно безнадежна, и я искренне надеюсь, что суд не позволит ей исполнить еще одну плохую роль в качестве свидетельницы. Акройд невозмутим, Вернон настроен философски, а Гаскойн перепуган до смерти. Наша старая знакомая мисс Макс качает головой и старается заботиться о Каролин Дэйкрес. Молодой Бродхед пребывает в состоянии растерянного облегчения.
Как вы уже догадались по этой почтовой бумаге, я остановился у доктора Те Покиха. Все больше узнаю о его народе. Доктор по семь раз на дню извиняется за случай с Мэйсоном, оправдываясь тем, что все члены его семьи терпеть не могут, когда их называют лжецами. Надеюсь, это не приведет его к конфликту со стороной защиты, которая наверняка попытается усомниться в его правдивости. Несмотря на вспыльчивость, он чрезвычайно интересный человек и имеет безупречные манеры.
Несколько местных предпринимателей пригласили меня в свои загородные коттеджи, чтобы я смог получше ознакомиться с Северным островом. Они чрезвычайно гостеприимны, эти новозеландцы, и всегда озабочены тем, чтобы иностранцы восхищались их страной; из-за этого они порой держатся настороженно, но, если уж вас приняли за своего, вы можете рассчитывать на их дружелюбие. Местные жители часто со смущением спрашивают меня про «акцент», и я не знаю, что ответить. Интеллигенция в виде тонкого слоя из представителей прессы и сотрудников университетов разговаривает на каком-то неестественно правильном языке и, даже рассказывая анекдоты, старается блеснуть изящной метафорой. Все они законченные либералы. Впрочем, описывая их в таком духе, я сам себе кажусь высокомерным ослом. Закончив с этим делом, я собираюсь съездить на юг, на высокое плато, окруженное живописными горами. Я буквально влюбился в местные пейзажи, да и вообще во всю страну. Воздух тут чистый и пьянящий, как целебное вино. Краски очень яркие, все предметы четко очерчены – ни одной смазанной детали.
Впрочем, мой дорогой Фокс, мы слишком далеко ушли от темы. Добавить мне особенно нечего, кроме того, что я с нетерпением жду вашего письма. Свое я закончу небольшим наброском тики, чтобы вы могли хотя бы приблизительно представить его форму и размеры. Надеюсь, его не представят в качестве улики, хотя трудно отрицать, что в этом деле он сыграл не самую последнюю роль. Каролин Дэйкрес уверяет, что по-прежнему хочет оставить его себе. Быть может, хоть ей он принесет удачу.
На этом прощаюсь с вами, старина. Быть детективом – это так здорово.
Всегда ваш
Родерик Аллейн.Три месяца спустя старший инспектор Аллейн, с наслаждением растянувшись на густой траве, смотрел на озеро Пукаки и высокий пик Эоранги, остро блиставший в вечернем небе. Он решил выкурить еще одну трубочку перед тем, как вернуться в деревенскую гостиницу. Со вздохом сунув руку в карман, детектив вытащил три письма с английскими марками на конвертах. Его отпуск почти закончился, и Фокс писал, что будет рад снова увидеться в Скотленд-Ярде. Второе письмо – очень сердечное – было от помощника комиссара. Аллейн положил его на разогретый солнцем лишайник и в очередной раз прочитал последний абзац из третьего письма.
Я хочу вам сообщить, что мы с Хейли решили пожениться уже в этом году. Благословите нас, мистер Аллейн. И еще одна новость. У меня будет сын, а у Хейли – пасынок. Так что зеленый тики выполнил свою миссию, и у меня останется самая лучшая память о моем дорогом Альфи-Пухе.
16 сентября 1936 года.
