Аннабелла приготовила для нее постель, набитую свежей, благоуханной соломой, и дала одеяло, наполненное мягкими гусиными перьями, чтобы она могла согреться в сырости кавернозного погреба.
Единственный доступ в погреб обеспечивала опускаемая дверь в полу, скрытая стоявшим на ней в кухне дубовым сундуком. Иногда Маркета задавалась вопросом: а найдет ли ее кто-нибудь, если с Аннабеллой что-нибудь случится или если она просто пропадет – до того, как ее кости присоединятся на полу к другим, уже упокоившимся там…
В ту первую ночь, когда она уже засыпала после вкусного ужина, состоявшего из обжаренного в почечном сале карпа, Маркете показалось, что в дальнем конце подвала промелькнула вспышка света.
Еще пару месяцев назад любознательная девушка обследовала бы весь погреб, проникнув в глубь катакомб с коптящейся сальной свечой в руке. Она бы исследовала его с тщанием, полная решимости выяснить происхождение этого явления. И уж точно не убоялась бы!
Но в эту ночь Маркета задула свечу и, укрывшись с головой одеялом, не открывала глаз до тех пор, пока не услышала, как Аннабелла отодвигает на рассвете тяжелый сундук.
С поиском дома № 5 по Карловой улице никаких проблем у Якоба Хорчицкого возникнуть было не должно.
В ясный день отыскать расположенный всего в сотне шагов от Карлова моста в пражском Старом городе особняк Иоганна Кеплера было бы совсем не трудно. Но Влтаву уже окутал вечерний туман, растянувшийся, словно потягивающийся кот, над извилистыми улицами и водворивший холод и сырость на булыжные мостовые. Якоб дважды проходил мимо дома Кеплера, возвращаясь потом обратно и украдкой оглядываясь через плечо, чтобы определить, не следуют ли за ним, чужаком, заблудившимся в серпантине городских улиц, какие-нибудь мелкие воришки.
В этом мистическом мире, покрытом мантией серого тумана, Хорчицкий слышал звон колоколов астрономических часов, установленных на городской площади. Прислушавшись к заунывным металлическим звукам, он подумал о призраке смерти, скелете с колокольчиком в одной руке и песочными часами в другой, стоящем на карауле справа от часовой башни. Двенадцать набожных апостолов появились и снова исчезли в двух окнах, расположенных над часами, указывая точное время.
Чуть ниже, под священной тропой апостолов, компанию Смерти составляли Турок в тюрбане, Еврей с крючковатым носом и кошельком с золотыми монетами и Тщеславие, представленное фигурой, любующейся на себя в зеркале. Но время отбивала именно Смерть.
Наконец, Якоб остановился и обратился за помощью в иезуитский коллегиум – Клементинум. Он дернул за шнур колокольчика, висевшего рядом с массивными деревянными дверями.
– Pax vobiscum[5], – сказал он, когда тяжелая дверь открылась, скрипнув старыми петлями.
– Pax tecum[6], – ответил появившийся на пороге монах, наклоняя голову и складывая ладони домиком в знаке благословения.
– Брат, не скажете ли, как мне найти дом номер пять по Карловой улице, дом Иоганна Кеплера?
– А, герр звездочет… – задумчиво произнес монах, в сырой вечер укрывший голову капюшоном. – Он живет на другой стороне улицы, прямо напротив. Но ты не найдешь ответа в звездах, сын мой. Лишь в Боге.
Влажная шерстяная сутана монаха дохнула неприятным запахом, а сам он заглянул Якобу в глаза.
– Конечно. Но я здесь по делам короля, – сказал ботаник. – Благодарю за помощь, и доброй ночи тебе и братьям.
– Доброй ночи, сын мой. И да пребудет благословение Божие с тобой и королевским поручением!
И что только думают иезуиты о непоколебимом протестанте, живущем в двух шагах от центра их веры? Интересно, подумал Якоб, не оглядывается ли Иоганн Кеплер через плечо, когда вечером отпирает входную дверь…
Но, возможно, астроном и не боялся ничего, учитывая его высокое положение при дворе короля Рудольфа.
Впрочем, в густом ночном тумане, в отсутствие свидетелей, любой еретик-протестант подвергался серьезной опасности, так как религиозные фракции расходились во взглядах все больше и больше.
Какой-то воришка стащил молоточек с двери пятого дома по Карловой улице. Хорчицкий легонько постучал по небольшой коричневой двери костяшками пальцев, отметив облупившуюся краску и треснувшие доски.
Дверь открыла фрау Кеплер, смерившая его сердитым взглядом. Из-под ее белого льняного платка выглядывали скрепленные заколками волосы. От женщины исходил запах еды, и над ее верхней губой выступили капельки пота.
– Да? – произнесла она нетерпеливым голосом. – Что нужно?
– Скажите, герр Кеплер дома? – спросил неожиданный гость.
– Ему нездоровится, – ответила хозяйка, протягивая руку к двери с явным намерением ее захлопнуть. – Если хотите, чтоб составил вам астрологическую карту, приходите через неделю.
– Нет, вы неверно меня поняли, фрау Кеплер, – произнес Якоб, кладя руку на дверь, дабы предотвратить ее закрытие. – Я здесь по поручению короля, чтобы приготовить эликсир из растений и трав, который поможет вашему мужу встать на ноги. Его очень не хватает при дворе.
Женщина тут же раскрыла дверь настежь.
– Простите меня, – сказала она, вытирая рот. – Пожалуйста, проходите, герр…
– Хорчицкий. Якоб Хорчицкий.
– А, императорский аптекарь! – Супруга Кеплера хлопнула себя по вискам – мол, узнала – и поправила платок. – Принимать вас у себя – большая честь для нас.
– Могу я увидеть герра Кеплера?
– Конечно. – Отступив назад, женщина жестом предложила гостю войти.
Якоб пригнулся, чтобы не удариться головой о притолоку. Каменный пол был все еще влажным после мытья, а рядом с ведром с грязной водой валялась камышовая щетка – судя по всему, незадолго до его прихода фрау Кеплер занималась уборкой. Странно, подумал ботаник, жена придворного астронома сама моет полы…
– Не будете ли вы так добры подождать здесь, герр доктор, пока я сообщу о вашем приходе? – спросила жена Кеплера.
– Разумеется, благодарю вас.
Хозяйка начала подниматься по ступеням лестницы, ширина которой разве что совсем чуть-чуть превосходила ширину ее бедер. Кеплер, должно быть, находился на чердаке, откуда лучше всего было наблюдать за звездами. Якоб услышал приглушенные голоса, а затем и скрип половиц двумя этажами выше: фрау Кеплер наводила в комнате порядок для приема посетителя.
– Прошу вас, поднимайтесь. Извините за этот беспорядок – мы не ждали гостей. У нашей служанки сегодня выходной, – сказала она и густо покраснела, словно ее поймали за совершением какого-то ужасного прегрешения.
Хорчицкий проследовал за необъятными бедрами хозяйки, поднимавшейся на чердак. Она тихо постучала в маленькую дверь и ввела гостя в комнату.
Иоганн Кеплер лежал на раскладушке. По всей комнатушке валялись рисунки сфер и эллипсов, а также диаграмм движения планет, а у стены стояла деревянная модель солнечной системы.
Астроном не достиг еще преклонного возраста – по прикидкам Якоба, ученый и вовсе был его ровесником, – но широкий лоб Кеплера бороздили суровые складки, а острая бородка выдавалась вперед, как у какого-нибудь благочестивого и упрямого проповедника-протестанта.
– Добро пожаловать, герр фармацевт, – уныло произнес Кеплер со своего ложа. Его рубашка была измята, словно он несколько дней спал в одежде. – Чем обязан честью вашего визита?
Гость поклонился и предъявил письмо короля.
– Перескажите мне его содержание, Хорчицкий, – попросил Иоганн, приподнимаясь на подушках. – Я открою его позже, когда вспомню, куда положил нож для вскрытия писем.
– Король поручил мне собрать сведения, необходимые для назначения вам курса лечения. Он выражает глубокую озабоченность вашим отсутствием при дворе.
– Ах да! Его величество, вероятно, желает, чтобы я прислал его астрологическую карту на следующий месяц?
Якоб заметил, что губы Кеплера скривились в неприязненной гримасе. Он и раньше слышал, что этот ученый гнушается использовать свои точные математические данные по наблюдению за звездами для составления никчемных гороскопов. Астроном считал это унижением и осквернением истинной науки.
– В разговоре со мной король, повторюсь, выражал лишь обеспокоенность состоянием вашего здоровья… и надежду на то, что длительная работа над Рудольфовыми таблицами не будет отложена на слишком уж долгий срок, – ответил ботаник.
– Приятно это слышать, доктор Хорчицкий. Разумеется, мои помощники каждую ночь отмечают положение планет на карте, даже в случае моего отсутствия. Они обладают более острым, чем я, зрением. Мои вычисления основаны на их наблюдениях.
Якоб переступил с ноги на ногу, отчего старые половицы скрипнули. Король не станет долго терпеть отсутствие при дворе имперского математика и астролога.
– Могу я узнать ваши симптомы? – осведомился гость.
Словно и не услышав его вопроса, Иоганн Кеплер посмотрел на окно позади него.
