Малоун кивнул:
– И не в лучшую сторону.
– В настоящий момент ради нефти нам приходится идти на уступки. Зная, что нефть у него никогда не кончится, Тан предпримет шаги по осуществлению территориальных притязаний, о которых в Китае мечтали столетиями.
– Таких, как присоединение Тайваня, – сказал Малоун.
Линь кивнул:
– А это запросто может стать толчком к началу новой мировой войны. Америка ни за что не оставит без ответа подобный шаг.
– Мой сын действительно там, куда мы направляемся? – спросил Соколов.
Кассиопея кивнула:
– Мы так думаем.
– Но мы ведь полагаемся лишь на слово Пау Веня, патологического лжеца, – напомнил Малоун.
– Мы обязательно разыщем вашего сына, – посчитал необходимым заверить Соколова Линь. – Знайте, что я сделаю для этого все возможное.
– И вы убьете Карла Тана? – спросил Соколов.
Этот вопрос Линь задавал себе практически непрерывно после того, как бежал из гробницы Цинь Ши-хуанди. Несомненно, Тан жаждет его смерти. Вот почему его заманили под землю.
– Ты должен знать, – вмешалась Кассиопея, обращаясь к своему другу. – В это дело вмешались русские.
Усталые глаза Соколова наполнились ужасом.
Кассиопея рассказала, как они с Малоуном проникли в Китай при помощи русских.
– На родине были уверены, что меня нет в живых, – пробормотал Соколов.
– Увы, это не так, – сказал Малоун.
– Меня хотят вернуть в Россию?
Похоже, ученый в полной мере осознал всю серьезность нависшей над ним угрозы. Как и Кассиопея Витт.
– Виктор Томас направлен сюда, чтобы его убить, ведь так? – спросила Малоуна Кассиопея.
– Как я и говорил. Конечно, хорошо вернуть его в Россию, но еще лучше накрыть медным тазом.
Карл Тан молчал на протяжении всего перелета. Вертолет поднимался в разреженный воздух западных высокогорий. Скорее всего, он летел вдоль Каракорумского шоссе, соединившего Кашгар и Пакистан через перевал, расположенный на высоте почти пяти тысяч метров над уровнем моря. Когда-то здесь проходил Великий шелковый путь. В те далекие времена в этих труднодоступных местах хозяйничали разбойники, которые безнаказанно грабили и убивали. Теперь же это была забытая отдаленная окраина республики, права на которую предъявляли многие, однако в действительности она не подчинялась никому.
Тан не снимал с головы шлемофон, не только чтобы защититься от гула двигателей вертолета, но также чтобы не говорить с Виктором Томасом. К счастью, тот снял свой шлемофон, закрыл глаза и задремал, откинувшись назад.
Больше десяти лет Тан старательно избегал Храм поддержания гармонии. Здесь продолжали жить лишь несколько братьев, в основном чтобы поддерживать иллюзию уединенного монастыря, обители святых отшельников, которым нужно только то, чтобы их оставили в покое.
Тан напомнил себе, что ему нужно быть крайне осторожным.
Все происходящее имело свой смысл.
– Товарищ министр! – окликнул его по внутреннему переговорному устройству летчик.
Его слова вывели Тана из раздумий.
– Вызов из вашего министерства.
В наушниках послышался щелчок, затем:
– Товарищ министр, мы с большой долей вероятности установили цель назначения Линь Йона. Это Каргалык.
Известный также как Ечэн. Тан посетил его один раз и произнес перед камерой государственного телевидения несколько восторженных слов о мечети XV века и глинобитных заборах, тянущихся вдоль узких улочек старого города.
– К югу от города есть небольшой аэродром, – продолжал старший помощник. – Турбовинтовой самолет, реквизированный министром Линем, может там приземлиться. На всем маршруте следования это единственное место для посадки.
– Слушай меня внимательно. Это необходимо сделать во что бы то ни стало. В случае провала ты будешь отвечать лично.
Молчание на противоположном конце подтвердило то, что старший помощник сознает всю серьезность ситуации.
– Свяжись с главой местной полиции Каргалыка. Если потребуется, подними его с кровати. Передай ему мой приказ задержать всех пассажиров самолета. Одного из них, русского ученого по имени Лев Соколов, следует изолировать от остальных и держать до моего особого распоряжения. Перешли по электронной почте или факсу фотографию Соколова, чтобы его личность не вызывала сомнений. Министра Линя также нужно будет изолировать от остальных. Его, надеюсь, начальник полиции узнает.
– Будет сделано.
– И еще одно. И с Линем, и с Соколовым необходимо обращаться вежливо. Передай начальнику полиции, что если у кого-либо из них хоть волос упадет с головы, он дорого заплатит за это.
– А остальные двое?
– Я не питаю по отношению к ним никаких теплых чувств. Больше того, если с ними случится какая-нибудь неприятность, начальника полиции будет ждать поощрение.
* * *Малоун застегнул ремень безопасности. Самолет начал снижаться, заходя на посадку.
– Нам нужно держаться подальше от Кашгара, – сказал Линь. – Мне доложили, что и Карл Тан, и председатель Госсовета направились как раз туда. Этот самолет сможет совершить посадку гораздо ближе к цели нашего назначения. Маленький аэропорт есть в Каргалыке, это примерно в часе езды на машине от того места, куда нам нужно.
Развернув карту региона, Линь объяснил, что Афганистан, Пакистан и Индия, три ненадежных соседа, с давних пор считают эти горы и долины своими. Здесь сходятся высочайшие хребты Гималаев, Каракорума, Гиндукуша и Памира, некоторые вершины поднимаются на двадцать тысяч футов. И хотя восточнее, на территории Тибета, монастыри встречаются достаточно часто, на крайнем западе страны их практически нет.
– Неподалеку от места, отмеченного на шелковых картах, есть только один монастырь, – продолжал Линь. – Он древний, расположен высоко в горах; в нем живут монахи, стремящиеся к уединению. Мне доложили, что это очень тихое место, и нет никаких данных о какой-либо необычной деятельности там.
– В этом нет ничего удивительного, – заметил Малоун. – Братству «Ба» меньше всего хочется привлекать к себе внимание.
– Попасть туда будет очень непросто. Нам нужно будет связаться с местными правоохранительными органами.
– И еще нам понадобится оружие, – добавила Кассиопея.
– Я захватил ваши пистолеты и запасные обоймы.
– Вижу, вы нам доверяете, – заметил Малоун.
От Линя не укрылось, что на самом деле скрывалось за этими словами.
– Перед тем как покинуть Сиань, я связался с одним знакомым в американском посольстве. Он навел справки и сказал, что вам можно доверять. И еще он сказал, что если вы здесь, дело очень серьезное.
– Вы знаете такое английское выражение «чушь собачья»?
Линь усмехнулся:
– Знаю, мистер Малоун. Я считаю, что вы с мисс Витт союзники, а не враги.
В течение целого часа Малоун беседовал с Линь Йоном о Китае. Министр не стеснялся самых откровенных вопросов, давал искренние ответы.
– Мне говорили, что вы можете стать следующим председателем Госсовета, – сказал Малоун.
– Именно этого хочет Америка?
– Я не работаю на Америку.
Линь усмехнулся:
– Вы торгуете букинистическими редкостями. Так мне сказал мой знакомый в посольстве. Я тоже люблю книги. К сожалению, в целом китайский народ не разделяет это чувство. Известно ли вам, что в Китае запрещена любая литература, в которой говорится про события на площади Тяньаньмэнь? Доступ ко всем интернет-страницам, где только упоминается это название, блокирован. Власти пытаются сделать вид, будто этого вообще никогда не было.
От Малоуна не укрылась мелькнувшая у него в глазах боль.
– Вы там были?
Линь кивнул:
– У меня в ноздрях до сих пор стоит этот запах – зловоние испражнений, оставленных миллионом человек. Работники коммунальных служб на протяжении нескольких месяцев старались убирать отходы, но они не поспевали, потому что количество людей на площади стремительно нарастало. Когда Тяньаньмэнь наконец опустела, на ней остались только продукты жизнедеятельности. – Он помолчал. – И все это еще больше усугубила смерть.
Малоун читал об этой кровавой бойне. Видел кадры танковых колонн, ползущих по улице; какой-то парень в белой рубашке и черных брюках с хозяйственными сумками в руках пытался преградить им путь. Когда головной танк пробовал обойти его сбоку, парень прыгал в сторону, снова становясь перед ним. Неравная дуэль продолжалась несколько минут. Раздавят ли дерзкого храбреца гусеницами? Расстреляют ли из пулемета? В конце концов солдаты уволокли парня, и колонна двинулась дальше.
Малоун поделился с Линем своими воспоминаниями.
– Я там был, – сказал тот. – Лично наблюдал за этим противостоянием. К тому времени уже было убито много человек. И еще большему количеству суждено было умереть. Тогда у меня из головы не выходило название улицы, где все это происходило. Чанань, улица Вечного Спокойствия. Какая горькая ирония.
