– Да. Я уже озадачил полицию. Они сообщат в больницы и со своей стороны все организуют, когда самолет будет на подходе.
Бердик щелкнул пухлыми пальцами.
– Слушайте, возвращаясь к этому сообщению – если они говорят, что второй пилот пострадал, значит, сообщение, скорее всего, передал капитан. А он-то здоров? Надо узнать. А я пока выясню, нет ли на борту врача – всякое бывает. Сообщите им, что, если надо, мы привлечем медиков для консультации.
Кивнув, руководитель полетов взял со стола микрофон. Но прежде чем он успел что-то сказать, его вновь позвал Бердик:
– А что, если и капитану плохо? Кто ж тогда…
Он не закончил фразу, наткнувшись на пристальный взгляд собеседника.
– Не хочу гадать – я просто молюсь, – сказал тот. – Надеюсь, эти бедолаги в небе тоже молятся.
Шумно выдохнув, Бердик полез в карманы в поисках сигарет.
– Джо, – окликнул он телефониста, – соедини меня, пожалуйста, с доктором Дэвидсоном. Его номер в списке телефонов для экстренных случаев.
02.20–02.45
Почти в четырех милях над землей самолет продолжал лететь своим курсом.
Повсюду, насколько хватало глаз, простиралось волнистое море облаков; оно проплывало под самолетом так медленно, что казалось почти неподвижным. Это был холодный, бездушный мир одиночества, в котором, словно сердцебиение, эхом отражаясь от его посеребренной поверхности, звучал лишь рокот авиадвигателей.
В хорошую погоду этот мощный пульсирующий гул с реверберацией отдавался бы в пустынных долинах Скалистых гор. Но этой ночью, приглушенный туманом, он был недостаточно силен, чтобы как-то потревожить мирно спавшие далекие и разрозненные фермерские хозяйства. И даже если бы кто-то случайно услышал этот шум, то вряд ли придал бы значение такому обыденному событию. Но возможно, представил бы себя летящим куда-нибудь далеко, окруженным вниманием заботливого экипажа, чья первостепенная обязанность – обеспечение безопасности и комфорта пассажиров. И вряд ли он мог бы предположить, что практически каждый, кто находился сейчас в самолете, с радостью поменялся бы с ним местами.
Подобно чудовищному сорняку, страх неумолимо расползался и пускал корни в душах большинства пассажиров. Еще оставались такие, кто не совсем отдавал себе отчет в том, что происходит. Но те, кто слышал стоны и рвотные муки больных, ощущали приближение катастрофы. Прозвучавшие по громкой связи слова доктора – как только в головах осел их смысл – предоставили богатую почву для размышлений. Гомон, состоявший из испуганных и встревоженных восклицаний, вскоре стих и сменился шепотком, прерывавшимся обрывками фраз.
Бэйрд дал Джанет две таблетки.
– Отнесите их капитану, – негромко произнес он. – Попросите его выпить как можно больше воды. Затем таблетки. Они вызовут рвоту – но я для того их и даю.
Когда Джанет вошла в кабину экипажа, Дан заканчивал радиосвязь. Отключившись от эфира, он подарил ей искусственную улыбку. Ни он, ни она не заблуждались относительно степени ее искренности.
– Привет, Джан. – Рука капитана слегка дрожала. – Ну и путешествие у нас получается! Ванкувер запрашивает более подробную информацию. Я уж думал, для полного впечатления им достаточно и того, что я рассказал. Как там дела?
– Пока нормально, – непринужденно ответила Джанет. И протянула ему таблетки. – Доктор предписал сначала выпить как можно больше воды, потом – лекарство. От него ваша кожа может приобрести зеленоватый оттенок.
– Приятная перспективка. – Дан залез в глубокий боковой карман кресла и достал оттуда бутылку с водой. – Ну что ж – твое здоровье! – Добросовестно отпив из бутылки, он с кислой физиономией проглотил таблетки. – Не переношу эти снадобья: такая гадость!
Джанет с тревогой смотрела на него, сидящего перед приборной панелью с многочисленными светящимися индикаторами и циферблатами; две колонки управления продолжали сами собой, словно спохватываясь, двигаться взад-вперед, оставаясь во власти таинственного невидимки-автопилота. Она дотронулась до его плеча:
– Как вы себя чувствуете? – От ее взгляда не ускользнули ни его бледность, ни выступившая на лбу испарина. О, пусть бы все это оказалось результатом выпавшего на его долю стресса!
– Я? – В голосе капитана послышалась непривычная теплота. – Замечательно. А вы? Уже съели пилюли?
– Мне не нужно. Я ела отбивную.
– Очень предусмотрительно. Думаю, с этого момента я стану вегетарианцем. Так безопаснее. – Развернувшись в кресле, он взглянул на коллегу – тот навзничь лежал на полу с подушкой под головой. – Бедняга Пит. Очень надеюсь, с ним все будет в порядке.
– Это ведь и от вас зависит, капитан, – живо откликнулась Джанет. – Чем быстрее вы доставите нас в Ванкувер, тем быстрее мы отправим его… ну и всех остальных в больницу. – Она подошла к Питу и склонилась над ним, чтобы поправить одеяло, с трудом сдерживая неожиданно подступившие слезы. Дан с тревогой наблюдал за ней.
– А вы здорово о нем печетесь, а, Джан?
Она качнула златокудрой головкой:
– Пожалуй. Он нравится мне уже несколько месяцев – с тех пор как пришел к нам. А тут это… – Она резко поднялась, взяв себя в руки. – У меня масса дел. Нужно кое-кому зажать носы, пока доктор будет потчевать их водой. Как мне представляется – не самая приятная процедура; особенно когда дело дойдет до любителей выпивки.
Мимолетно улыбнувшись ему, она открыла дверь в пассажирский салон. Бэйрд стоял примерно в середине ряда и беседовал с супругами средних лет – те испуганно взирали на доктора.
– Я заметила, – подозрительно говорила дама, – что эта девочка – стюардесса – без конца заходит в кабину к пилотам. С ними все в порядке? Я к тому, что если вдруг им плохо, что будет с нами? – Она вцепилась в мужа. – Гектор, мне страшно. Не надо было нам…
– Ну-ну… Не волнуйся, дорогая, – проговорил ее муж с напускным спокойствием. – Никакой опасности нет – ничего же пока не произошло. – Взгляд его усталых глаз сквозь очки в роговой оправе был устремлен на доктора. – А пилоты ели рыбу?
– Совсем не обязательно, что вся рыба была поражена, – уклончиво ответил Бэйрд. – Мы даже не уверены, что причина в рыбе. Вам не о чем беспокоиться – мы позаботимся об экипаже. А теперь скажите, вы ели рыбу или мясо?
Глаза в очках, и без того навыкате, чуть не выскочили из орбит.
– Рыбу, – воскликнул мужчина, – мы оба ели рыбу! – И тут его охватило негодование: – Это безобразие! Как могло такое произойти?! Необходимо провести расследование.
– Так и будет, непременно. – Бэйрд протянул обоим по таблетке. Они взяли их с опаской, будто это была взрывчатка. – Когда вам принесут воду, выпейте по три стакана, если сможете – по четыре. Затем лекарство. Вас от него затошнит, но именно это и требуется. Не волнуйтесь. В карманах кресел вы найдете индивидуальные пакеты.
И он оставил супругов. Те продолжали завороженно смотреть на таблетки. Пробираясь вдоль рядов кресел, доктор прошел на свое место.
– Мясо, – тут же сказал Спенсер, едва Бэйрд открыл рот, чтобы задать вопрос.
– Повезло, – усмехнулся доктор. – На одного меньше из тех, о ком придется заботиться.
– Что, тяжело? Помощь нужна?
– Нужна – не то слово, – проворчал Бэйрд. – Да только какой от вас прок? Разве что стюардессе и еще одному парню – с водой.
– Конечно. – Спенсер понизил голос: – Судя по звукам сзади, кому-то совсем паршиво.
– Действительно. И самое паршивое, – с досадой продолжал Бэйрд, – у меня нет ничего такого, что могло бы им помочь. Когда едешь на футбол, в голову не придет набивать чемодан лекарствами на случай исцеления дюжины отравившихся. У меня с собой только шприц и морфин, без них я не езжу. Однако в данной ситуации пользы от них никакой – скорее вред. Сам не знаю, зачем я кинул в сумку пузырек рвотных таблеток, но оказалось – был абсолютно прав. Сейчас бы драмамин здорово пригодился.
– А что это?
– При подобном недомогании организм теряет много жидкости, что может привести к серьезным последствиям. Инъекция драмамина помогает это предотвратить.
– Вы хотите сказать, в таких случаях происходит постепенное обезвоживание организма?
– Совершенно верно.
Спенсер поскреб подбородок, переваривая информацию.
– Что ж, да здравствует отбивная! И обезвоживание мне пока не грозит.
Бэйрд хмуро посмотрел на него:
– Если вам видится в этом смешное, то мне совсем не до смеха. Людям все хуже и хуже, а я совершенно беспомощен.
– Да ладно вам, док, – примирительно отозвался Спенсер. – Я не имел в виду ничего такого. Я просто рад, что нам с вами повезло не поймать эту рыбку в отличие от других.
– Да. Пожалуй, вы правы. – Бэйрд устало потер рукой глаза. – Что-то я… видимо, старею, – почти про себя пробормотал он.
– О чем вы?
– Да… не важно.
Спенсер поднялся:
– Перестаньте, док! Вы делаете такое дело! Этим всем дико повезло, что вы оказались тут на борту.
