Дарья Донцова
Билет на ковер-вертолет
Красота — это, конечно, страшная сила, но с годами она делается все страшней и страшней…
Сейчас почти все средства массовой информации взахлеб твердят о тяжелой мужской доле. А я наивно полагала, будто представители сильного пола оттого так и называются, что они — представители сильного пола. Думаю, основная мысль вам понятна. Впрочем, попытаюсь уточнить: мне ни за какие пряники не удастся свернуть двумя пальцами крышку на банке с горячо любимыми маринованными огурчиками, а мой супруг Куприн легко производит сие действие. Или другой пример: я лично не способна поднять сумки, в которые набиты картошка, морковь, капуста, пакеты крупы, бутылки с минеральной водой, яблоки, бананы… Затарившись на рынке, я машинально принимаюсь беспомощно оглядываться по сторонам в надежде обнаружить бойкого подростка, готового донести за небольшую мзду поклажу до машины, а Олег спокойно подхватывает разом торбы и, даже не вспотев, доставляет их домой. Да еще бурчит при этом:
— Лучше пешочком пробежаться, тут расстояние — всего ничего, а пройтись по свежему воздуху приятно.
Кроме того, Олег крайне быстро передвигает мебель и без особого труда способен вытащить, а потом выбить во дворе здоровущий ковер. В общем, он намного сильнее меня, потому-то я и причислила его к сильному полу.
Но сегодня я, внимательно изучив глянцевые журналы, узнала, что на самом деле мужчины слабые, нервные, беспомощные существа. И живут они на свете намного меньше женщин. Вообще-то мне и раньше был известен данный печальный факт, но я считала, что парни просто много спиртного пьют, заедая его острой и жирной пищей, и мало двигаются, — отсюда лишний вес, высокое давление, сердечные заболевания и ранняя смерть. Ан нет! Авторы статей писали иное. Оказывается, у наших мужей отсутствуют некие гормоны в крови, поэтому после тридцатипятилетия они раздаются в боках, а каждый лишний сантиметр на талии отнимает десять лет жизни.
Дочитав до этого места, я испугалась, вскочила с кровати и ринулась на кухню, где мирно пил чай Олег. Окинув взглядом стол, я, в придачу к страху, начала испытывать и раздражение. Ну вот, опять супруг лопает бутерброды с ветчиной, сандвичи с маслом и сыром и запивает крайне неполезную пищу сладким до приторности чаем.
— Ты зачем положил в чашку варенье? — налетела я на Олега. — Просто безобразие!
Куприн вздрогнул, и чай выплеснулся через край чашки.
— Ага, — заворчал муж, глядя на расплывающееся на скатерти темное пятно, — теперь я буду обвинен в неаккуратности. Но если разобраться по сути…
— Плевать на пятна! — воскликнула я. — Хотя, конечно, отметину не отстирать… Речь идет о твоем здоровье! Опять наедаешься не правильной пищей!
— Чем мои бутерброды плохи? — начал отбиваться муж.
— Холестериновые бомбы! Надо переключиться на салаты, только без заправки, на зелень, овощи, орехи…
— Ты перепутала меня с кроликом, — хмыкнул супруг. — Или с белкой.
— Перестань ерничать! Вот умрешь от ожирения, тогда поймешь, кто был прав, — заявила я и шлепнула перед Олегом журнал. — Почитай! Тут все сказано! Глянь на таблицу соответствия роста и веса — тебе весы должны показывать цифру восемьдесят!
Олег посмотрел не на таблицу, а на обложку.
— «Дамское счастье». О! Это, конечно, очень авторитетный и высокоинтеллектуальный журнал, в котором работают сплошь академики и доктора наук… Извини, Вилка, но не собираюсь ломать свои привычки из-за очередной глупости, которая вышла из-под пера твоих коллег.
— При чем тут я?
— Кто у нас был журналисткой, а?
— И что? — обозлилась я. — Никакого отношения не имею к журналу «Дамское счастье».
Олег запихнул в рот трехэтажное сооружение из хлеба, масла и ветчины, мирно прожевал огромный кусок и очень спокойно ответил:
— Я раздражаю тебя фактом своего присутствия в квартире. Сижу…
— Глупости! Просто я забочусь о здоровье мужа!
— ..никому не мешаю, а ты злишься…
— Вовсе нет! Пытаюсь объяснить принципы здорового питания. Для твоего же блага!
— ..потому что никак не можешь заставить себя сесть за новую книгу. В голове пусто, никаких сюжетов… — без особых эмоций бубнил Куприн. — Вылетела наша писательница из кабинета, а тут бедный муж под руку попался, ну и давай она его пинать…
Я замерла с открытым ртом. Нет, какая ложь! В понедельник сдала очередную книгу и теперь имею честно заработанную неделю отдыха. Правда, совсем бездельем эту семидневку назвать нельзя, потому что съемки сериала по моим детективам в самом разгаре: уже состоялась презентация первого фильма, и процесс идет дальше. Никаких долгов перед издательством у писательницы Арины Виоловой (это мой псевдоним, на самом деле меня зовут Виола Тараканова) нет. Более того, я начала новую книгу и даже нацарапала десять страниц. В общем, ясно: Куприн, как все мужчины, не способен критически оценить себя, считает, что прекрасен до невозможности, а мою заботу воспринимает не с благодарностью, а с раздражением, считая ее за вздорность, истеричность и желание поцапаться. Нет, мужчины просто невозможные идиоты!
— О каком ожирении может идти речь? — вещал тем временем муж. — Я в идеальной форме, великолепно выгляжу, совершенно не толст…
— Объем твоей талии сто двадцать сантиметров!
— И что? Судя по статье в журнале, я уже пять лет должен быть покойником, но живу себе счастливо! Кажущаяся объемность фигуры происходит от мышечной массы.
— Так твоя мышечная масса существует на самом деле или она тоже кажущаяся? — не вытерпела я.
Олег залпом допил чай.
— Ладно, пойду на работу.
— Ты хотел весь день сидеть дома!
— Нет уж, спасибо. Лучше на службе.
— Очень здорово! Мы же собирались сходить в магазин…
— Тебе надо, ты и топай!
Мирная беседа о правильном образе жизни начала стихийно перерастать в скандал.
— Необходимо принести картошку, — уперлась я, — и капусту! Томочка хотела сама ее посолить.
Олег, не говоря ни слова, вышел из кухни, я топнула ногой, а потом понеслась за мужем. Сейчас объясню ему всю пагубность подобного поведения. Наивная жена из лучших побуждений попыталась наставить неразумного супруга, скорую жертву ожирения, на путь истинный, принялась растолковывать азы диеты… Другой бы мигом отшвырнул ненормально калорийный сандвич и с глубокой благодарностью воскликнул: «Спасибо, милая! Прямо сейчас изучу журнал и сделаю необходимые выводы!»
А что вышло? Я, оказывается, вредная истеричка, угнетающая несчастного Куприна, затюкала супруга до такой степени, что он готов променять мирный выходной на трудовой день. Пылая желанием вразумить мужа, я внеслась в нашу спальню и воскликнула:
— Послушай!
— Только не начинай, — скривился Олег, спешно застегивая брюки. — Я уже почти ушел, не стану тебя больше раздражать.
— Но…
— Хватит!
— Я…
— Вместо того чтобы травить меня, — нервно воскликнул супруг, — глянь лучше на себя. Да, да, подойди к зеркалу и полюбуйся!
Я машинально приблизилась к трюмо.
— Что-то не так? Мой вес не меняется с десятого класса.
Куприн усмехнулся:
— В отношении количества килограммов согласен. Только тебе, наоборот, следует потолстеть!
— Зачем?
Куприн замялся, потом вздохнул и сообщил:
— Извини, конечно, ей-богу, не хочу обидеть, но должен же кто-то сказать тебе правду…
— Какую? — насторожилась я.
Олег одернул свитер.
— Стройность хороша у юной девушки.
— Ты о чем?
— Если женщине за тридцать и она легко влезает в спичечный коробок, то…
— Что?
— У нее на лице появляются морщины, мигом выдающие возраст! — рявкнул муж. — Со спины девочка, с мордочки бабушка! Конечно, с возрастом мы все не становимся моложе, и я готов спокойно жить рядом с женой, которая потеряла девичий вид. Извини, Вилка, ты первая завела разговор о диете. Я всего лишь защищался, поэтому и посмел сказать тебе… Одним словом, не всегда полнейшее отсутствие жира — радость! Кости черепа, обтянутые кожей, не лучшее зрелище!
Закончив выступление, Куприн мгновенно выскользнул из спальни. Я осталась одна и в крайней озабоченности приблизилась к зеркалу.
Так, от уголков глаз к вискам бегут мелкие лучики, по лбу змеятся линии, от носа ко рту стекают складки. Хотя… в принципе не катастрофа… И тут мой взор, оторвавшись от собственного отражения, упал на обложку книги, лежащей на письменном столе. С фотографии, расположенной в левом углу, бодро улыбалась Арина Виолова. Снимок был сделан полгода тому назад, и сейчас я поняла, насколько изменилась за прошедшие шесть месяцев. У почти модной писательницы на портрете не имелось ни малейших возрастных отметин — ни «гусиных лапок», ни противных мимических морщин, ни обозначившихся носогубных складок, а в зеркале… Неужели Олег прав? И что теперь делать? Толстеть?
