Невезучий - Дмитрий Новосёлов

Гену Малышева «заказали». По-взрослому, как в кино. Нашли исполнителя, заплатили аванс за устранение «человечка». Обещали заплатить вторую половину после выполнения заказа. Никакой вины за собой не чувствовали, потому что предупреждали Гену – не сдавай в налоговую настоящую отчетность. Переделай квартальный отчёт. Но Гена был молодым и глупым бухгалтером. Всю схему ему рассказали, а он помогать отказался. Такие отказы уже не принимаются, извини.

Поэтому и сидел с самого утра на автобусной остановке Крыж. В руках у Крыжа была толстая книга Достоевского. В страницах было выдолблено углубление. А в углублении лежал свинцовый кастет, отлитый по индивидуальной форме.

Крыж две недели изучал распорядок дня Гены. Каждое утро Гена выходил из дома в семь часов утра. В семь–пятнадцать он был на автобусной остановке. В семь–двадцать подъезжал автобус и у возил Гену на работу. Но сегодня автобус уедет без Гены.

План у Крыжа был простой. Немногочисленные свидетели на остановке должны были увидеть следующую картину:

Молодой долговязый парень собирается садиться в автобус и в спешке толкает другого человека. Интеллигентного вида дедушка с томиком Достоевского в руках возмущенно пихает наглеца в ответ. Завязывается обычная уличная склока. Дедушка оказывается непрост, и одним ударом валит молодого соперника на землю. Может бывший боксер. Парень неудачно падает и больше не поднимается (Крыж на спор кастетом пробивал лобовые стекла машин). А что дедушка? Дедушка сразу убежал. Никогда его здесь раньше не видели.

Крыж поправил очки и аккуратно потрогал приклеенные усы и бороду. Небольшая маскировка, плюс пятнадцать лет на курортах в северных лагерях, и вот тридцатипятилетний Крыж уже «дедушка».

План был отличный. Никто не подумает на «заказ», а значит не будут крутить по всей цепочке, пока не дойдут до Крыжа. Барыга обещал ещё половину суммы после исполнения. Но Крыж за этой половиной не пойдет. Лагерные университеты учат думать хорошо наперёд. У Крыжа уже был куплен билет на самолет, который вечером вылетал в тёплую страну, где не нужны визы.

И всё было замечательно, но часы на остановке уже показывали [7:16], а «клиента» всё не было.

Не появился он и в семь–двадцать. А в семь–тридцать у Крыжа кончилось терпение. Он пошёл по маршруту до Гениного дома и успел увидеть, как «клиент» садиться на заднее сиденье машины с шашечками и отваливает.

– Проспал, гадёныш! – Злобно подумал Крыж. Больше всего он не любил в людях непунктуальность. Откладывать исполнение на завтра нельзя, а то самолёт улетит.

Ладно, план менялся совсем немного. Молодой наглец может толкнуть дедушку и на остановке возле работы. Правда тогда придется сильно поторопиться на самолёт. Но может оно и к лучшему.

Рабочий день Гены заканчивался в шесть часов вечера. Но осторожный Крыж на всякий случай занял наблюдательный пункт с обеда. Люди на остановке постоянно сменялись, поэтому никто не обращал внимания на дедушку с книгой.

Один раз только Крыж отлучился с остановки, чтобы перекусить шаурмой в соседнем ларьке. И надо же такому случиться, что именно в этот момент из офисного здания выскочил Гена и бегом побежал на остановку. Именно в этот момент подошел нужный номер, и Гена сходу в него запрыгнул.

– Беда! – Подумал Крыж, выбрасывая останки шаурмы в мусорку. Уедет «клиент», запрётся дома, и без палева его уже оттуда не вытащишь. Выйдут на Крыжа, улетит самолёт. И тогда он рванул со всей возможной скоростью на остановку. Автобус уже запыхтел солярой и начал потихоньку трогаться.

И тут Крыжу повезло впервые за этот длинный дурацкий день. Кто-то увидел, что дедушка из последних сил пытается догнать автобус. Закричали водителю, замахали руками, автобус остановился.

Крыж на радостях припустил ещё быстрее. Очки съехали на нос, Крыж отвлёкся, чтобы их поправить, и зацепился ногой за бордюр. Грохнулся так, что усы с бородой чуть не отлетели.

– Дедушка, вы в порядке? Поднимайтесь! – Кто-то аккуратно помогал Крыжу встать. Крыж поднял голову и замер. Под локоть его держал невысокий молодой полицейский.

– Достоевского любите? Я тоже, – Крыж испугано оглянулся, и внутри у него всё похолодело. Второй полицейский постарше поднял с земли отлетевшую книгу.

– «Преступление и наказание». Хорошая вещь, – улыбнулся старшой и открыл томик.

– Оппаньки… – Только и сказал старшой, и только поднял потяжелевший взгляд на Крыжа и на своего напарника. В это же мгновение руки молодого полицейского вдруг налились сталью, и Крыж опять полетел на землю.

****

Вечером у себя дома Гена сокрушался:

– Представляешь, не день, а дурдом какой-то. Помнишь утром меня машина грязью окатила, и я домой возвращался переодеться? Так вот это только начало было.

На такси пришлось разориться, бог с ним. На обеде перекусил шаурмой в ларьке возле работы. Так меня скрутило, думал, что помру. Пришлось срочно с работы отпрашиваться и домой бежать.

А ещё из автобуса видел, как два мента какого-то дедушку избивали. Прямо на остановке, представляешь? Беспредел…

И с работы завтра уволюсь. Надоели они мне со своими бумажками. Крутят-вертят чего-то, сами не знают чего… – Гена грустно вздохнул.

– Ладно, Мося. Жизнь, она ведь очень на тебя похожа. Где-то чёрная, а где-то белая. То ласкается, а то на ковёр нассыт, – Гена весело рассмеялся и погладил мурчащую кошку.

– Вот увидишь. И на нашей улице перевернётся грузовик с вискасом.