— Барон — это де Шен? — силился уразуметь Джонни.
— Де Шен — это зомби, а Барон — это толстяк, Большое Пузо.
Я вновь повергла Джонни в шок обилием клиентов.
— Наверное, на меня оказал влияние перелет, — жалобно произнес мистер Рио. — Что-то произошло с моими мозгами.
— Нет, это я плохо объясняю, нас постоянно прерывают, — я погладила Джонни по плечу и улыбнулась. — Все образуется, мой дорогой.
— Кошмар! Входят люди и... не дают поговорить...
— Тише!
— Что случилось, Мэвис?
— Я узнаю шаги!
Не было никаких сомнений: по коридору шел убитый Рауль де Шен.
Мы уставились на дверь: Леопольд и Джонни — с любопытством, я — с ужасом.
Ручка поворачивается... Дверь медленно открывается... Неуверенные тяжелые шаги...
Рауль де Шен застыл на пороге. Его светящиеся стеклянные глаза переместились по кругу: я, Леопольд, Джонни, Ред. Ред все еще валялся на полу без сознания.
В тишине было слышно, как за окном взрываются петарды и где-то гремит оркестр.
Вдруг де Шен резко повернулся и, как подстегнутый, бросился назад. Он пролетел по коридору подобно дикому зверю: быстро и без шума.
— Мэвис, скажите мне, наконец, это был зомби? — спросил Джонни, как зачарованный, глядя на пустой дверной проем.
— Да, зомби. Вы заметили след от пули?
— Нет... А, может, и заметил.
В отличие от Джонни, Леопольд быстро пришел в себя и успел, как обычно, разозлиться:
— Вы сказали, что Рауль де Шен убит, а он живее нас с вами! Ишь, как улепетнул! Мэвис, вы опять надули меня!
— Клянусь, я видела его мертвым! У него вот такая дыра от пули! И Джонни заметил! Правда, Джонни?
Мой компаньон пробормотал: «Нет-да» и удалился в дальний угол. Пришлось отдуваться одной.
— Де Шен мне все объяснил. Он попал под колдовские чары вуду. Теперь он мертв, но движется и выполняет команды, как живой, — я говорила и видела, что Леопольд мне не верит. — Я держала зомби за руку, Лео, это была ледяная рука мертвеца.
— Зачем де Шен-зомби ходит к вам?
— Он требует, чтобы я сохранила в тайне его историю. Иначе я умру.
— То есть, он вас шантажирует.
— Когда-то я обещала мистеру де Шену не открывать его секретов даже своему компаньону Джонни Рио.
— Ах, вот как! — Джонни выскочил на середину комнаты. — Теперь я понимаю, что за «отпуск» вы затеяли за моей спиной, Мэвис!
— И что, она действительно верит в зомби? — Леопольд сказал это так, словно меня не было рядом, словно я — пустое место.
— Она верит даже в кошельки с золотом, которые бросает в печную трубу рождественский Санта Клаус.
— Под Рождество может случиться все! Вот однажды, когда я выпила бокал шампанского...
— Мэвис, пощадите наши уши!
— У вас не случается, а у меня случается. И мистика, и чудеса, и необыкновенные совпадения... И зомби! Да, я верю в иррациональное, потому что есть вещи, которые нельзя понять и которые не поддаются вашей мужской логике. Ну как, например, объяснить тот факт, что за моей матерью в ее молодые годы ухаживал парень по имени Джонни, а у меня в школе был дружок Джонни, и сейчас я работаю с компаньоном по имени Джонни?! А?
Мужчины обменялись снисходительно-самодовольными взглядами. Однако быстро они спелись! В окружающем пространстве нашлась общая точка, на которой они сошлись во вкусах и мнениях, — это я.
— Хорошо, если де Шен жив, то зачем ему разыгрывать комедию и стращать меня? Нет, его убили! И теперь могут убить меня.
Леопольд успокоился и дал понять, что уходит. Джонни тоже собирался отдохнуть где-нибудь в другом номере этого отеля.
Оставался Ред. По невнятному бормотанию я поняла, что он приходит в себя.
Леопольд проявил свои лучшие качества: он сказал, что не оставит это тело здесь и выбросит на помойку где-нибудь подальше от отеля.
— Короче, я беру его с собой.
Он ухватил Реда за воротник, рывком поставил на ноги и потащил к двери. Ред хлопал глазами, пытался размахивать руками, но поддался направляющей силе и исчез вместе с Леопольдом за дверью.
Мы с Джонни расслабились и накапали себе виски.
— Скажите честно, Мэвис, все ли ваши новоорлеанские знакомые перебывали здесь? — спросил Джонни и отхлебнул из стакана.
— Почти все.
— Тогда начинайте свою историю сначала, и если кто-то прервет вас, я задушу его собственными руками.
Как ни странно, никто не нарушил нашего уединения, и мне удалось подойти к финалу без пауз и антрактов.
Джонни по мере того, как я рассказывала, становился все более серьезным и обеспокоенным.
Завершив свой монолог, я допила виски, а мой компаньон встал и начал мерять шагами комнату.
— Знаете, Мэвис, я не верю в магию и необыкновенные совпадения. Здесь, кстати, нет ни того, ни другого, но какая-то пружина раскручивает события этих дней по определенному сценарию.
Я посмотрела на него заинтригованно.
И тут мы оба вздрогнули: по коридору кто-то шел.
Тяжелые шаги усталого человека.
Джонни закатал рукава: ей-богу, он собирался выполнить свое обещание.
В дверь постучали.
Это было необычно: сегодня в дверь врывались, вламывались, прокрадывались и просто входили без стука. Кто же мог быть таким деликатным в три часа ночи?
Почтальон!
Джонни принял от него бандероль, заплатил и прочел вслух надпись на пакете: «Для мисс Мэвис Зейдлиц».
— А вы популярны, Мэвис! Можно полюбопытствовать, что в пакете?
Я вскрыла бандероль и обнаружила картонную коробку. С опаской приподняла крышку...
В коробке лежала кукла: точь-в-точь вылитая я, уменьшенная раз в десять.
— Как это мило! Кто же сделал такое чудо? Это подарок, наверное...
Я не закончила мысль, потому что увидала булавку, воткнутую кукле прямо в сердце.
Я с отвращением бросила «подарок» на пол и едва не расплакалась. Де Шен не врал, когда говорил мне об опасности. С вуду нельзя шутить.
Черт бы побрал этот город! Ну и «игрушки» здесь делают!
Меня тронули за рукав, я вздрогнула. Это был Джонни, сосредоточенный, как никогда.
— Мэвис...
Джонни пришел к каким-то выводам.
— Мне кажется, — сказал он, — что и вы, и я, мы оба работаем с одним и тем же материалом.
— Вы хотите сказать, что то дело, от которого вы тщательно оберегали меня, связано с Новым Орлеаном и со всем, что со мной случилось?
— Да, есть совпадения и... Короче, я решил все вам рассказать.
— Наконец-то!
— Надеюсь, что во время моего рассказа мне не принесут куклу Рио с булавкой в сердце.
— Вы здесь находитесь несколько часов и вряд ли успели наследить.
— Но этим делом я начал заниматься гораздо раньше, и, боюсь, врагов у меня побольше, чем у вас.
— Ну не тяните кота за хвост.
— Хорошо. Я думаю, для начала поговорим о Новом Орлеане. Город-порт, миллион жителей...
— Я это знаю. Поехали дальше.
— Если вы будете перебивать меня, я замолчу, — пригрозил Джонни и надулся.
Я приложила палец к губам и посмотрела умоляющим взглядом.
— Итак, в Новом Орлеане раз в год проводится карнавал, — продолжил Джонни. — Три дня вакханалии. Много туристов, отдыхающих, гуляк. Гремит музыка, звенят бокалы. Но есть и обратная сторона этого праздника, где кровь, грязь, шантаж и прочая мерзость. Это...
— Вуду! — не выдержала я и подсказала слово.
— Нет, Мэвис, вы неправильно разгадали шараду. Вуду и подобная чертовщина присутствуют в Новом Орлеане, но погоды не делают. Это приманка для туристов, не более. Во время карнавала можно очень хорошо делать деньги, на чем угодно — начиная от карнавальных костюмов и кончая наркотиками и рэкетом, чем и занимаются различные гангстерские группировки. Они маскируются под вполне легальные кипиджи-клубы, занимающиеся организацией карнавалов.
— Как вы это узнали?
— Однажды, когда вас в агентстве не было, пришла девушка и рассказала о делах, которые творятся в этом городе. Эта девица была подружкой каида, одного из самых влиятельных главарей такой организации. Устав от подобной жизни, она сбежала в Нью-Йорк, поменяла имя, прическу и тщательно скрывала свое место жительства. Но кипиджи злопамятны. Это известный вам гангстерский закон: легко войти в банду, но выйти из нее невозможно. Человек до конца жизни остается привязанным к гангстерскому клану, а отступник карается всегда, в любом случае.
— Но тогда почему эта девица открыла рот? Она рассказала вам то, о чем должна была молчать даже на электрическом стуле.
— Потому, что почтальон принес ей пакет. В пакете была картонная коробка, а в коробке...
— Кукла с булавкой в сердце!
— Да, Мэвис. Девушка получила от своих дружков «черную, метку» и в ужасе прибежала в агентство Рио, надеясь на чудо. По законам кипиджей ее должны были убить в течение недели.
— Бандиты делают кукол... Зачем им это?
— Когда-то приверженцы вуду посылали своим врагам подобный «подарочек». Человек, получив его, переставал спать, он боялся любого шороха и скрипа. Он мог умереть от разрыва сердца, если на него в таком состоянии громко крикнуть. Бандиты сообразили, что фактор устрашения им на руку. Запуганного человека убить гораздо проще, чем того, кто сопротивляется. Они взяли «куклу» на вооружение, если можно так сказать.
