— Ну конечно, у них же машина есть! Может, поедут куда на экскурсию, освободимся от них на целый день! Должны же они с достопримечательностями знакомиться?
— А я уже заранее расстроилась, как вы тут выдержите без меня, — вздохнула с облегчением Мажена. — Я завтра занята, у меня с утра репетиция, а потом концерт.
— Завтра приезжают Эльжбета с Олафом, — напомнила Алиция, тоже с видимым облегчением. — Это ж надо, а я поначалу на них злилась! Правда, очень недолго…
— И напрасно, — назидательно заявила я. — Нет добра без худа.
— Кстати о добре, я хочу кофе. Нет таких гостей, ради которых я могу расхотеть кофе! Нет, и не будет!
— Ну, пошли, черт с тобой…
Запасшись основательно сразу двумя чашками кофе и чаем со всеми причиндалами, мы на всякий случай расположились за столом в салоне, ибо сортирная часть ванной была снабжена вентиляционным отверстием, которое хорошо справлялось со своими обязанностями по части ароматов, но могло пропускать звук и в обратном направлении. Своей подозрительностью я заразила подруг. Береженого, как говорится…
Мажену явно мучила какая-то мысль.
— Мне кажется, с этим худом и добром что-то не так, — извиняющимся тоном заметила она. — Или я что-то путаю?
— Не путаешь, — заверила ее Алиция. — Не обращай внимания.
— Я и не обращаю, меня больше поцелуи и объятия занимают. Он на вас тоже бросался или только на нас с Гретой?
— На всех баб.
— Со мной у него промашка вышла, — похвасталась я с чувством глубокого удовлетворения.
Мажену промашка заинтересовала, и я не преминула в красках описать мой впечатляющий выход с тяжеленными сумками. Мажена похвалила мой инстинкт, но выразила сомнения в эффективности удара в голень, нанесенного пакетом молока… Тут в моем мозгу что-то щелкнуло, и консервная банка встала на свое место.
— Холера! Я же ему бычков не вернула!
— Каких бычков?
— В томате.
— Тебе его болтовня совсем мозги запудрила, — огорчилась Алиция. — Не надо было слушать!
— Да нет же, он у тебя на дорожке потерял банку «Бычков в томате», а я подняла и принесла вместе с молоком.
— Совсем сбрендила!
Все наше внимание сосредоточилось на бычках, и так продолжалось достаточно долго. Я растолковала, в чем дело, и Алиция расстроилась еще больше.
— И где эта твоя идиотская банка? Я не намерена держать в своем доме всяких… бычков в томате. Пусть он их заберет!
Я была с ней целиком и полностью согласна. Мы решили отыскать консервы и положить на самом видном месте, чтобы сразу бросались в глаза. В противном случае их могла бы найти Алиция, и тогда продукт исчез бы с концами. Что я могла с ними сделать? Были в сумке с молоком, молоко я вынула, теперь оно в холодильнике, а где сумка?
— Откуда что берется? — медитировала вслух Мажена. — Сам-то он откуда? Все эти объятия и поцелуи — это советский обычай, а тут еще и бычки. Он что, из Советского Союза?
— Понятия не имею, ни Ханя, ни Збышек ничего такого не говорили.
— Зато он там бывал, — мрачно напомнила нам Алиция. — Может, это как зараза.
— Точно, конечно же я тебя все хотела спросить, мы уже не один год знакомы, и тут столько народу перебывало, но так плохо ты еще ни к кому не относилась. Впервые слышу, чтобы ты обращалась к людям на «вы». Это как понимать? Не хочешь, не говори, но я тогда точно не усну. И обед без вина… Что-то тут нечисто.
Алиция молчала довольно долго, а Мажена напряженно ждала ответа, серьезно заинтригованная. Наконец Алиция решила открыть карты:
— Другая группа крови, — промолвила она вполголоса, но так, что мы поежились. — Само собой получилось.
Ну, конечно! Все встало на свои места! Интересно, поймет ли Мажена определение, которое бытовало у нас испокон веку и было вполне исчерпывающим Отлично поняла, но, похоже, ее терзала очередная загадка:
— Знаете… Как бы это выразиться… Ерунда, конечно…
Заиканием Мажена не страдала и изъяснялась обычно легко и свободно. Особой злорадностью она тоже не отличалась и смотрела на мир и людей весьма доброжелательно. Теперь же она была явно смущена, что вызвало у меня жуткое любопытство. На всякий случай я бросила взгляд на двери комнаты с телевизором: обе половинки плотно закрыты, из ванной тоже не подслушаешь, слишком далеко она находится. Дикие крики, конечно, туда долетели бы, но не обычная речь.
— Да говори уже, пока есть возможность, — не утерпела я.
— Прямо не знаю, может, это на радостях, что вообще добрались, или он так проголодался? — продолжала интриговать Мажена.
— Что?
— Вацлав так жадно ложку облизывал.
— Ложку? — заинтересовалась Алиция. — Какую? Супа же не было!
— От салата…
— Я что-то пропустила? — спросила Алиция.
— Облизывания не было слышно, — заметила я. — Разве что видно.
— Ну, это смотря какое…
— Только не надо ссориться из-за деталей!
— Мы не ссоримся, а дискутируем.
— Иногда обе вы хороши, — вздохнула Мажена. — К счастью, редко. Но он облизывал, причем как-то так с наслаждением… Слова не подберу… О, плотоядно!
Алиция пожала плечами.
— Может, он просто любит креветки. Я, во всяком случае, не заметила.
Я тоже не заметила. Впрочем, я на пана Вацлава не смотрела, меня гораздо больше интересовала Юлия. Было в ней нечто такое, что мне никак не удавалось определить, но чувствовалась, что за всей этой сдержанностью скрывается натура весьма страстная. Какого рода это были страсти, слепая и безграничная любовь к мужу или не менее сильная ненависть к себе самой за свою физическую немощь? И то, и другое подходило под Ханино описание. При этом гостья из Польши упорно хранила молчание, а лицо ее, казалось бы выражавшее ко всему живой интерес, на самом деле было совершенно непроницаемым. Этакая вещь в себе, видна привычка к скрытности, эмоций не показывать. Может, она чувствовала себя не в своей тарелке? Но при этом на своего обожаемого Ромео она смотрела редко. Вот и я облизывания ложки не заметила.
И тут мне снова привиделся панголин. Мерзкий такой… Может, даже им запахло!
— Слушайте, а вы ничего такого противного не чувствуете? — не удержалась я от вопроса.
Обе так на меня посмотрели, что пришлось признаться и подробнейшим образом описать панголина и все связанные с ним ассоциации, а то вовек бы не отстали. Предположения подруг насчет всяких примитивных жучков-червячков и прочей мелкой живности я тут же отмела, мои видения были гораздо более сложными. Алиция огорчилась, что книг о более крупных животных у нее маловато. Ее в основном интересовали растения и их вредители. Вредители показались нам темой тоже очень даже уместной, но они, конечно, мелковаты. Решили поискать завтра, все равно сегодня уже поздно, а кора с яблони пока пусть полежит…
— Кстати, а где та кора с вредителями?
— Последний раз я ее видела на кухонном столе, — информировала я вежливо. — Аккуратно прикрыта была салфеткой.
Подумав недолго, Алиция одобрила местоположение коры, пусть себе полежит и подождет. Затем она констатировала, что кофе ужасно быстро кончается, и отправилась на кухню за добавкой.
Панголин Мажену крайне заинтересовал, и она охотно согласилась выпить пива. Мое вдохновенное приобретение оказалось как нельзя кстати.
— А ты случайно не в курсе, как эта зверушка панголин относится к жене? — задумчиво спросила она, потягивая пиво. — Ну, в смысле, к своей самке.
— Понятия не имею, этого на картинке не было. На марке двое особей фигурировало, одна побольше, другая поменьше, но над их чувствами я как-то не задумывалась. Там даже пола не разберешь.
— Жаль. Хотелось бы знать.
Фауна Мажену никогда особенно не интересовала, а значит, панголин ее чем-то зацепил. Алиция приготовила кофе по своему рецепту и вернулась минуты через две. Ясное дело, чашка побывала в микроволновке. Я, воспитанная на нормально сваренном кофе, возмущалась такой профанацией ритуала кофеварства, но ей плевать было на мое возмущение. Она велела немедленно оставить в покое супругу панголина, прямо-таки заткнув мне рот, откуда уже лез очередной вопрос.
— Сегодня не удастся помыться, даже не рассчитывай, — сообщила мне хозяйка. — Вода все время течет. Неважно, забыл он ее закрыть или нет, но бойлер не безразмерный, и больше уже нагреть воду не успеет.
— Вот гад! И правда — водолей. Не мешало бы ему сообщить, что он здесь не один.
— Кто, интересно, должен сообщать, я или ты?
— Ты, наверное. Это как бы твой дом?
Алиция поставила чашку на стол и села.
— Мне тоже так кажется. Но я моюсь по утрам, вот и не подумала. Уж извини…
— Да ладно тебе.
— И вообще, еще никто на моей памяти столько времени воду не лил.
— Правда, — подтвердила Мажена. — Цистерны три?
— Если совсем точно, то три с половиной. Как вы думаете, он там постирушку устроил, чтобы помочь жене-инвалиду?
