Сраженная этим аргументом, Нина вяло кивнула.
— Если ты так считаешь… Но она не захочет поехать с тобой.
— Посмотрим. Она у себя в комнате?
Нина кивнула.
— Побудь здесь, я сама поговорю с ней.
Комната Мари-Шарлотт была на самом деле чуланом площадью в четыре квадратных метра, свет проникал сюда через слуховое окошко. Стены были украшены плакатами, посвященными тяжелому року и боевым искусствам. Когда Розина вошла, девчонка курила, сидя по-турецки на кровати. Эта брюнеточка страдала легким косоглазием, отчего ее взгляд казался несколько странным; лицо смахивало на мордочку какого-то порочного грызуна, сразу определявшего, чего ждать от собеседника. Формы не слишком развиты — вряд ли она могла возбудить мужчину, даже раздевшись. Мари-Шарлотт всегда называла Розину «тетушка», так что та считала девчонку своей племянницей.
— Ну что, чертенок? — весело спросила Розина. — Как дела?
Мари-Шарлотт выпустила изо рта дым и скорчила уклончивую гримасу.
— Не все ладится? — прошептала Розина. — Ругаешься с мамашей? Да ведь она глупа как пробка!
Девчонка подняла одну бровь, заинтригованная этой хулой.
— Хотя она и моя кузина, — продолжала Розина, — я знаю ей цену и удавилась бы, если бы пришлось жить бок о бок с этой плакучей ивой! Что это ты такое куришь? Странно пахнет!
— Травку, — ответила Мари-Шарлотт.
— Похоже, тебя выперли из твоей последней школы? — доверительно спросила Розина. — Почему?
— Потому что это — моя ПОСЛЕДНЯЯ школа, — хихикнула паршивка.
«Она стерва, но не дура», — оценила Розина.
— Вчера твою старуху вызывали в дирекцию магазина «Азюр», где ты сперла кофточку?
— Точно.
— Как они тебя сцапали?
— Эти мудаки прицепили к подкладке электронный контакт.
— Ты смотри, на что они идут! Тебе еще повезло, что не передали это дело легавым.
— Они хотели, но я уладила все с директором.
— Что ты называешь «уладила»?
Мари-Шарлотт раздавила окурок о кровать и одним щелчком выкинула его из комнаты.
— Я сняла трусики и сунула их в ящик его стола.
— Ты с ума сошла! — вскрикнула Розина. — Как только тебе пришло такое в голову?
— Так и пришло! Охранник звонил в полицию из директорского кабинета. К счастью для меня, номер был занят. И он не видел меня. Директор прямо посинел. Такой буржуй недоделанный, представляешь, тетушка? Тогда он приказал охраннику бросить звонить, а только вызвать мою мать. Я показала охраннику язык, и директор потерял дар речи! Надо было видеть его рожу!
Смех Мари-Шарлотт вышел злым и слегка истеричным.
— Ты сможешь управляться с мужичками! — предсказала Розина. — А знаешь, что мы будем делать? Собирай свои шмотки: проведешь несколько дней у меня, вдоволь повеселимся, обещаю тебе!
— Да ведь ты вроде живешь в вагончике? — возразила Мари-Шарлотт.
— Ну и что? Разве ты не любишь путешествия?
Еще днем Розина договорилась о скидке с таксистом — хмурым мужчиной в кожаной куртке и в такой кепке, будто он выудил ее из залежей шляпного магазина, — и он отвез тетку и племянницу на стройку.
Когда Розина расплатилась с ним, он посмотрел на яму, вода в которой уже не поднималась.
— Раньше здесь не было воды! — бросил таксист Розине. — Я приходил сюда играть, здесь было довольно сухо.
— Пробита канализационная труба, — объяснила Розина.
— Так вот почему в городе не хватает воды! А что здесь строят? Я муниципальный советник, но по поводу этой стройки не видел никаких бумаг!
«Настоящий гестаповец», — подумала Розина.
— О! Просто благоустраиваю участок, чтобы выгоднее продать его.
— Благоустраиваете в глубину, а? Это ваша земля?
— Нас несколько наследников, — соврала Розина. — А теперь извините меня, мне нужно идти.
И она ушла, но мужчина, не пожалев своих ботинок, спустился поближе к яме, чтобы рассмотреть грязную воду.
— Настоящая сволочь, — объяснила Розина племяннице. — Все они такие в этом городишке, только и ищут, к чему бы прицепиться. Да и сам мэр…
И в порыве доверия, чему способствовала и душевная усталость, тетка рассказала маленькой извращенке о своих проблемах с Дьедонне Ниволя.
— Так что, — заключила Розина, — ты ведь уже гуляла с мужиками, Мари-Шарлотт, помоги мне уладить это дело, чтобы я могла вздохнуть посвободнее. При виде тебя этот негодяй просто растает.
Девчонка хитро взглянула на тетку.
— Ты поэтому позвала меня?
— Да что ты плетешь!
— Эй, тетка, не считай меня круглой дурой! Ты хочешь, чтобы этот хренов мэр был у тебя в руках, так? Пусть он насилует меня, а я при этом должна орать «караул»?
От такого цинизма Розина похолодела. «Боже мой, куда катится этот ребенок! Что же будет дальше, если сейчас, в тринадцать лет, ей приходят в голову подобные мысли! Да она способна на все!»
Розина пожалела, что привезла племянницу, но было уже поздно: Мари-Шарлотт предвосхитила ее желания и взяла инициативу в свои руки.
— Завтра же познакомь меня с твоим разбойником, — заявила девчонка. — Здесь есть поблизости мотель? С моим учителем английского я трахалась в мотеле. Удобно: платишь, получаешь ключ и потом сваливаешь — никто тебя и не видел.
Розина слушала ее с ужасом.
— Ты уже прошла через это? — прошептала она.
— И через это, и через многое другое, — заявила Мари-Шарлотт. — А ты что думала? Я — вундеркинд в своем роде, старушка! Когда-то мне плешь проели с Моцартом, так вот, я тоже Моцарт! Что хотели, то и получили. Твоими проблемами, тетка, займусь я. С тобой весело, с мамашей же — как будто каждый день похороны; с утра до вечера словно ходишь в траурной процессии. Но с этим покончено. Когда я тебе надоем, прямо скажи мне об этом, и я смоюсь куда подальше!
Их разговор проходил на улице. Затем тетка и племянница отправились в вагончик. Там в луже мочи дремала Рашель.
— Какой ужас! — вскрикнула Розина. — Видишь, что происходит, стоит мне только отвернуться!
— А почему ты не отправишь ее в приют? Могу тебе сказать: если когда-нибудь моя старуха придет в такое же состояние, я, не раздумывая, запихну ее туда. Ведь приюты для того и созданы, не так ли?
— Это невозможно, — ответила шокированная Розина. — Я люблю свою мать.
Девчонка покачала головой.
— Если тебе хреново с теми, кого ты любишь, то в конце концов ты перестаешь их любить.
* * *
На следующий день Розина заявила, что в связи со «встречей» нужно купить Мари-Шарлотт красивенькое платье, чем вызвала поток саркастических шуток девчонки:
— Что ты еще придумала? Считаешь, что он хочет позабавиться с образцовой девочкой? Да ничего подобного, тетка: твоего старого краба возбуждают уличные девчонки в потертых джинсах, рваных кроссовках и мужской рубашке!
— Ты так думаешь? — спросила сраженная силой аргументов Розина.
— Ты осталась на уровне твоих детских книжек, это видно по твоей прическе. Не голова, а кочан капусты!
Тетка была уязвлена: прическа — это ее культ, нечего над ней ехидничать.
— Послушай-ка, Девочка, еще не хватало, чтобы ты учила меня, как я должна причесываться.
— Очень жаль, — ответила Мари-Шарлотт. Розина была уверена, что от племянницы можно ожидать и не такого, поэтому смолчала.
Вчерашняя выпивка подкосила Рашель, и она оставалась в постели. Розина приготовила ей овощной отвар и устроила хорошую выволочку. Папаша Монготье не явился на стройку: его также мучило похмелье. Услышав шум бульдозера, Розина подумала, что пришел старый рабочий. На самом же деле Мари-Шарлотт удалось завести стальное чудовище, и она баловалась, раскатывая по пустырю. Участвуя в многочисленных кражах автомобилей вместе с дружками по кварталу, девчонка достаточно поднаторела в механике и могла управиться с самой сложной техникой. Ее не было видно в стеклянной кабине; бульдозер же разъезжал по пустырю, поднимаясь на пригорки, спускаясь в ямы — мощные гусеницы позволяли эти маневры, — а Мари-Шарлотт веселилась, как на ярмарке.
— Что это тебе вздумалось привезти сюда малышку? — спросила Рашель в перерыве между двумя приступами изжоги. — Тебе кажется, что у нас слишком много места?
— Нина совершенно без сил, — ответила Розина, — девчонка — крепкий орешек!
— Ты, что ли, займешься ее дрессировкой?
— Девчонке нужна сельская обстановка, чтобы немного успокоить нервы.
— Ты называешь этот мерзкий бидонвиль «сельской обстановкой»?
— По крайней мере, здесь хватает места; пока она балуется с бульдозером, ей в голову не лезут дурные мысли.
Вздохнув, Рашель отвернулась к стене, пытаясь заснуть. В это утро окружающий мир не радовал ее: она хотела бы забыть о нем.
Ближайший телефон находился в двух километрах от стройки в будке железнодорожного сторожа (здесь еще сохранился один из немногих переездов без автоматического шлагбаума). Дежурный по переезду жил в сторожке вместе с больной раком женой и тремя детьми. Супругу время от времени клали в больницу для лечения химиотерапией; когда Розина приходила позвонить, ее часто не было дома, и тогда мадам Бланвен разрешала сторожу потискать себя, чтобы хоть один луч солнца осветил серенькое существование несчастного. Он никогда не просил разрешения «пойти дальше», потому что терял уверенность в присутствии этой расфуфыренной дамочки с прической, похожей на львиную гриву.
