Следующие пару дней я наслаждалась полным и абсолютным бездельем, поскольку Жанка носилась по каким-то своим делам, куда-то ездила, с кем-то договаривалась. Она, конечно, без конца извинялась, что не может уделить мне достаточно внимания, но я, если честно, была только рада. Погода стояла жаркая, и я с удовольствием нежилась у бассейна, даже успела загореть.
За эти два дня я познакомилась наконец-то с остальными обитателями дома. Хотя «познакомилась» – не совсем верно. Скорее, увидела и Павла, и Марину, поскольку вели они себя довольно странно, да и выглядели тоже. Павел, высокий и очень привлекательный брюнет, меньше всего был похож на садовника. Уж очень длинные пальцы и узкие ладони, тонкие и аристократичные черты лица, не обезображенные даже коричневым полевым загаром и вечной неопрятной щетиной. Да и ухаживал за цветами он как-то неумело, хотя я не специалист, может, он все делал, как надо. Павел практически ни с кем не общался и большую часть времени проводил в сторожке. О Марине, кухарке, я могу сказать только то, что она великолепно готовит, и больше, пожалуй, ничего. Обычная женщина средних лет, только в глубине глаз прячется странное выражение, словно она все время мучительно пытается что-то вспомнить. Она практически не выходит из кухни, а живет в маленькой комнатушке рядом со своим местом работы. И она, и горничная Ксюша так же неразговорчивы и малообщительны, как и Павел. Ну ладно, я посторонняя, да еще гостья хозяйки, может, со мной они стесняются говорить, но ведь они практически не общаются и друг с другом. Казалось бы, постоянно живут рядом, работают на одну хозяйку – уже одно это должно объединить их, создать хотя бы видимость дружбы, так нет же! Общаются исключительно по мере необходимости, а потом расползаются по своим норам, даже в город не ездят. Все необходимое привозит водитель. Странная компания, ну да ладно, мне-то что.
В четверг, за завтраком, запиликал знакомую мелодию мобильный. Жанка вздрогнула и с любопытством на меня посмотрела. Мысленно шипя на Лешку за столь неподходящий выбор времени для звонка, я ответила:
– Да, слушаю.
– Здравствуйте, Анна, – раздался безукоризненно вежливый голос Лешки. Жанка превратилась в одно большое ухо, благо слышимость у моего аппарата великолепная.
– Доброе утро, Алексей Викторович, – постаралась соответствовать я.
– Ну как, ваши планы не изменились?
– Планы в отношении чего? – как бы не поняла я.
– В отношении нашей совместной работы над альбомом в июле – августе, не в отношении же сбора лекарственных трав – всяких там ромашки и шалфея, – резвился этот хитрован.
– Ну что вы, Алексей Викторович, – с трудом сдержала улыбку я, – разумеется, все остается в силе.
– Тогда я позвоню вам в первых числах июля, и мы обговорим конкретику.
– Буду ждать с нетерпением. Да, чуть не забыла. У меня сломался ноутбук, поэтому я пока без адреса.
– Я понял. Ничего страшного, лечите свой компьютер спокойно, я подожду. Всего доброго.
– И вам не болеть, – не удержалась я и быстренько отключилась.
Жанка смотрела на меня почти с восторгом.
– Это что, Майоров был?
– Да, – скромно ответила я, делая вид, что полностью поглощена намазыванием джема на тост.
– И вы вот так просто с ним общаетесь?! – аж привизгивала Жанка.
– А что тут такого, нормальное деловое общение.
– Кстати, о деловом общении. Сегодня после обеда начнем помаленьку работу.
– Диктофон брать?
– Нет, пока не надо. Побеседуем разминочно, можешь взять блокнот, набросаем план. Хорошо?
– Да, конечно, без проблем.
И мы продолжили наш завтрак.
До обеда я вдоволь наплавалась в бассейне, ведь кто ее знает, эту Жанку, с ее навязчивой идеей прославиться через прессу, может, теперь придется часами выслушивать ее монологи.
Поднявшись к себе в комнату, я оглядела себя в зеркале даже с некоторым удовольствием (что случается со мной довольно редко). Все-таки загар мне очень идет, ничего не скажешь. Так, что бы надеть такого, хочется ведь подчеркнуть свой новый цвет кожи. Ага, вот этот ярко-желтый сарафан. Он мне безумно нравится, но когда я пребываю в своем обычном цвете, при котором кожа имеет пикантный оттенок лягушачьего брюха, в этом наряде я выгляжу отвратительно. Но сейчас – супер! Осталось выбрать бижутерию, поскольку теперь к совместной трапезе с Жанкой я всегда тщательно готовилась. Конечно, пытаться сравниться с этой ухоженной красоткой – дело дохлое, но не выглядеть же совсем уж лохушкой.
Копаясь в шкатулке с побрякушками, я наткнулась на красивую коробочку. Надо же, а я совсем забыла про нее. Это был подарок Илюхи Рискина на мой день рождения, имевший место четыре месяца назад. Перед глазами ожила картинка – вот Илюха с таинственным видом протягивает мне эту коробочку, всенепременнейше разукрашенную бантиками. Я открываю ее и… Честно говоря, ничего не поняла. Внутри лежал самый обыкновенный пластмассовый браслет – широкий, желтый, с крупными черными горошинами. Не спорю, такие чепуховинки опять в моде, но преподносить это с такой помпой!
– Спасибо, очень красивый, – кисло улыбнулась я.
– Ну что поскучнела, воспитанная ты моя, – ухмыльнулся Рискин, – давай начинай обижаться на меня за мою жадность.
– Зачем же? Дорог не подарок, дорого внимание, – изрекла я мудрую мысль.
– Ладно, не грусти, – не выдержал Илюха, – это не просто браслет, это штучка из арсенала Джеймса Бонда.
– В смысле?
– В прямом. Поскольку ты у нас кто? Правильно, журналюга.
– Не груби, – возмутилась я.
– Хорошо, пусть будет борзописец. А что у тебя есть из арсенала этих самых борзописцев?
– Все, что нужно, – диктофон, блокнот, ручка, ноутбук.
– Ха, ха, ха, – прокрякал Илюха, – диктофон у нее! Кирпич это неподъемный, а не диктофон, куда его спрячешь?
– Ну, во-первых, не кирпич вовсе, а во-вторых, зачем его прятать?
– Нет, я когда-нибудь повешусь от ее простоты! – заламывал руки этот кривляка. – Ну неужели у тебя никогда не было желания записать разговор тайно?
– Не было, а зачем? – не реагируя на Илюхины провокации, спокойно ответила я. – Я ведь не криминальный репортер, секретничать мне ни к чему. Только я не пойму, к чему ты все это ведешь?
– Да к тому, чурка ты сосновая, что это не простой браслет, а диктофон, – важно изрек Рискин.
– Ты серьезно? – ошарашенно уставилась я на свой подарок. – Никогда бы не подумала!
– Вот именно! И никто не подумает! – гордился Илюха. – Если не знать секрета, ни за что не догадаешься, что и как. Вот, смотри, как он работает. Видишь, он достаточно узкий, просто так на руку не наденешь. Но и не потеряешь никогда! – увлекся сам Рискин. – Значит, чтобы надеть эту штуку, жми вот на эту горошину. – Браслет щелкнул и открылся. Илюха нацепил мне его на руку.
– А на какую именно, они же все одинаковые? – не поняла я.
– Вот и не все. Присмотрись, на черных горошинах нанесен едва заметный узор – паутинка, на каждой – свой. Запомни, какой узор что обозначает, вот и вся премудрость. Я тебе инструкцию оставлю, не переживай. Так вот. Надела браслет, нажала другую горошину – он защелкнулся. Все, теперь не потеряется. Остальные отвечают: одна – за включение диктофона, в другой – собственно само устройство, рассчитанное на полтора часа записи, под третьей – батарейка. В общем, все как обычно.
– Ну, Илюха, ты меня сразил! – не скрывала восторга я. – Где же ты выкопал это чудо?
– Места знать надо, – важничал Рискин.
– А кстати, как прослушивать запись?
– Четвертая горошина, – лаконично ответил Илюха.
– Что, он еще и звучит?! – окончательно обалдела я.
– А то! Фирма веников не вяжет! – Рискин радовался, как ребенок.
Господи, Илюха, как же ты так? В носу защипало, на глаза навернулись слезы. Все, хватит хлюпать, лучше надену-ка я Илюхин подарок, повеселимся вместе, верно, Рискин? То-то Жанка потом удивится. Она же говорила диктофон не брать, я и не возьму. А потом, после ужина, я ей сюрприз и преподнесу. Не все же ей меня удивлять.
На обед я спустилась в превосходном настроении.
– Прекрасно выглядишь, – оценила мои старания Жанка.
– Спасибо.
– А где блокнот?
– Ой, забыла! – я так увлеклась идеей с браслетом, что ни о чем другом уже и не думала.
– Ладно, в кабинете есть бумага, если понадобится, возьмем там, – не стала особо расстраиваться Жанка, и мы пошли в столовую.
После обеда, который, как всегда, был выше всяких похвал, мы перешли в гостиную и уютно расположились у камина. На маленьком столике из карельской березы стояли разнокалиберные бутылки, сбились в веселую стайку бокалы, желтели в тарелочке нарезанные лимоны. Подойдя к этому изобилию, Жанка спросила:
– Что ты будешь пить?
– Ничего, пожалуй, нам ведь работать, ты не забыла? – удивилась я.
– Так я и не предлагаю нарезаться, – улыбнулась Жанка, – я предлагаю выпить чего-нибудь вкусного по чуть-чуть, для создания настроя.
