— Не знаю, — ошалело проговорил Гринвуд, качая головой. — Не знаю… Сторожа схватили его за руки.
— Зато мы знаем, — сказал один из них.
А второй добавил вполголоса:
— Съехал парень. Не ожидал от него…
За несколько стен от этого места у тюрьмы бесшумно остановился грузовик. Темнота нарушалась лишь вспышками света прожектора, луч которого пробегал по всей длине наружной стены.
Зона освещалась сравнительно мало по той причине, что с этой стороны не было ни камер, ни выходов. По другую сторону, судя по сделанному Гринвудом плану, находились котельная, кухня и столовая, часовня и несколько складов. Да и вообще эта тюрьма служила лишь пересылочным пунктом, и побеги здесь случались крайне редко.
Как только фургон остановился, Дортмундер вылез и прислонил к стене лестницу, почти достигавшую ее вершины. Он быстро поднялся по ней, тогда как Чефуик держал ее, и бросил взгляд поверх стены, выжидая луча прожектора. Луч пробежал в его направлении и осветил крыши зданий, соответствующие плану Гринвуда. Дортмундер спустился и прошептал:
— Все нормально.
— Отлично, — прошептал Чефуик.
Дортмундер старательно установил лестницу, чтобы быть уверенным, что она устоит без поддержки, и снова поднялся.
На этот раз за ним следовал Чефуик. У Дортмундера через плечо висел моток веревки. Несмотря на свою сумку, Чефуик карабкался с поразительной для человека его комплекции ловкостью.
На самом верху лестницы Дортмундер размотал веревку — с узлами через каждые тридцать сантиметров — и закрепил ее при помощи крюка на вершине стены. С силой потянул. Держала надежно.
Как только луч прожектора пробежал мимо, Дортмундер быстро поднялся на стену и сел на нее верхом правее лестницы.
Вскоре к нему присоединился Чефуик, немного стесненный сумкой, и сел слева от лестницы лицом к Дортмундеру. Они схватили лестницу за верхнюю перекладину, втащили ее и перекинули на другую сторону. Примерно в двух с половиной метрах ниже была крыша тюремной прачечной. Лестница коснулась асфальтированной поверхности, и Дортмундер скользнул вниз.
Чефуик последовал за ним. Они положили лестницу плашмя вдоль ограждения и легли сами, чтобы находиться в тени во время следующего прохода луча.
Келп остался около грузовика и наблюдал за Дортмундером и Чефуиком. Когда те благополучно исчезли, он удовлетворенно кивнул головой, вернулся в кабину и отъехал.
Тем временем Дортмундер и Чефуик воспользовались лестницей, чтобы спуститься с крыши на землю. Потом положили лестницу вдоль стены и заторопились к главному зданию тюрьмы, силуэт которого возвышался перед ними.
Они были вынуждены спрятаться от луча прожектора за выступом стены, но потом сразу же побежали к зданию, нашли дверь в том месте, где и полагалось ей быть по плану, и Чефуик достал из кармана две отмычки. Он немедля принялся за работу, а Дортмундер стоял на страже.
Яркий луч прожектора вновь побежал к ним по фасаду здания.
— Прячься, — прошептал Дортмундер.
В этот момент раздался щелчок, и дверь открылась.
Они скользнули внутрь и закрыли дверь раньше, чем их достал луч прожектора.
— Одной меньше, — подвел итог Дортмундер.
— Теперь мне понадобится сумка, — так же шепотом объявил Чефуик, не утративший своего невозмутимого вида.
Комната, в которой они очутились, была погружена в полнейший мрак, но Чефуику и не нужен был свет. Он присел на корточки, открыл сумку, сунул обе отмычки в предназначавшиеся им карманчики и достал два других инструмента. Закрыл сумку, выпрямился и произнес:
— За работу.
В эти минуты в своей камере Гринвуд сказал:
— Я пойду с вами сам, не беспокойтесь.
Понадобилось некоторое время, чтобы прояснить ситуацию.
Когда Гринвуд так внезапно успокоился, сторожа попытались понять, что произошло, в чем было дело, но старик лишь брызгал слюной, а Гринвуд стоял на месте с оторопелым видом, качая головой и приговаривая:
— Я больше ничего не знаю, я… Потом старик произнес магическое слово «ноги», и Гринвуд опять взорвался. Но взорвался очень осторожно. Он не стал применять никакого насилия, а лишь вопил, выл и слегка жестикулировал.
Номер продолжался недолго, так как сторожа схватили его за руки. Увидев, что они хотят его успокоить ударом по макушке, Гринвуд мигом утих и стал очень благоразумен.
Он рассказал им о привычке старика копаться в пальцах ног и объяснил ситуацию.
Сторожа оказались одного с ним мнения, а это было именно то, чего он хотел. Когда один из них предложил: «Послушай, приятель, мы найдем тебе другое место для сна», — Гринвуд улыбнулся очень довольный. Он знал, куда его отведут: в одну из камер лазарета, где он мог бы отдохнуть до утра, а утром его осмотрит врач.
Так они думали.
Гринвуд прощально улыбнулся старику, вытирающему носком кровь, текущую из носа, и между двух сторожей вышел из камеры. Он заверил их, что последует за ними без всяких осложнений, а они успокоили его, что не сомневаются в этом.
Его повели тем же путем, как и на свидание к Проскеру: по металлическому коридору, металлической винтовой лестнице, по другому металлическому коридору и через две охраняемые двери. Потом маршрут изменился: по длинному коричневому коридору за поворот, где в тихом, спокойном местечке из дверного проема возникли двое в черном, в черных капюшонах и с черными револьверами в руках.
— Без шума!
Сторожа смотрели на Дортмундера и Чефуика, ибо это были они, и моргали от удивления глазами.
— Вы сошли с ума, — сказал один из них.
— Не обязательно, — возразил Чефуик, остановившийся возле двери. — Сюда, господа, — прибавил он.
— Вы не станете стрелять, — сказал второй сторож. — Шум привлечет внимание.
— Потому мы и надели глушители, — сообщил Дортмундер. — Вот эта штука, похожая на гранату, на дуле… Хочешь послушать?
— Нет, — отказался сторож.
Вое вошли в камеру, и Гринвуд закрыл дверь. Поясами сторожей связали им ноги, галстуками — руки, а подолами рубашек заткнули им рты. Комната, в которой они находились, была маленькой и квадратной, посередине стоял металлический письменный стол. У телефона на столе Дортмундер оборвал провода.
Когда они вышли, Чефуик старательно запер дверь на ключ.
— Сюда, — позвал Дортмундер.
Все трое направились по коридору и воспользовались тяжелой металлической дверью, которая долгие годы стояла на запоре, пока до нее не добрался Чефуик. Пройдя в обратном направлении путь, проделанный Дортмундером и Чефуиком, они наконец оказались у выхода из здания и стали ждать, устремив глаза на прачечную, что черным кубом выделялась в конце двора. Дортмундер посмотрел на часы. Три двадцать.
— Пять минут, — прошептал он.
За четыре квартала оттуда Келп посмотрел на часы. Потом бесшумно вылез из кабины грузовика и открыл фургон.
— Готовь! — прошептал он Марчу.
— Есть! — отозвался Марч и стал вытаскивать из кузова длинную широкую доску. Келп схватил ее за конец и опустил на землю таким образом, что доска, второй конец которой опирался на пол фургона, образовывала наклонную плоскость. Марч вытолкнул другую доску, которую Келп положил таким же образом рядом с первой, оставив между ними расстояние примерно в полтора метра.
Они выбрали для своей цели самый глухой промышленный район окрестностей. По ночам здесь не было никакого движения, только раз в час могла проехать патрульная машина. Квартал за кварталом тянулись здесь низкие кирпичные здания, где делали солнечные очки, разливали безалкогольные напитки, вулканизировали покрышки, шили одежду и печатали газеты.
Здесь не было ничего, кроме фабрик и заводов и бесконечного ряда грузовиков, стоявших вдоль дороги. Келп поставил свой грузовик между другими, сделав его, таким образом, невидимым, — у пожарного гидранта, чтобы сзади оставалось свободное место.
Келп отошел на тротуар и стал ждать. Через минуту послышалось урчание мотора, и из недр фургона появился капот почти нового «мерседес-бенца» с откидным верхом. Келп наткнулся на него рано вечером на Парк-авеню в районе Шестидесятых улиц. Так как машина должна была служить им недолго, ей оставили номерной знак «МД». Келп решил простить врачей.
Доски прогнулись под тяжестью автомобиля. Марч за рулем был вылитый Гарри Купер. Он махнул Келпу рукой, и «мерседес» с потушенными фарами съехал на дорогу.
В тюрьме Дортмундер опять посмотрел на часы и увидел, что время истекло.
— Пошли! — скомандовал он.
Трое мужчин помчались, пересекая двор, к прачечной, по которой только что прошел луч прожектора. Дортмундер и Чефуик поставили лестницу, и Гринвуд первым поднялся по ней. Когда вое трое оказались на крыше, они втащили лестницу и лели в тени парапета, чтобы перевести дух, пока над ними пробегал луч прожектора. Потом вскочили на ноги и отнесли лестницу к наружной стене. На этот раз первым поднялся Чефуик со своей черной сумкой. Он достиг вершины стены, перелез через нее и спустился по веревке, держа сумку в зубах. Гринвуд последовал за ним. Дортмундер должен был спускаться последним. Он сел верхом на стену и начал тянуть на себя лестницу.
