Жюв несколько секунд колебался.
— Слишком долго объяснять, — ответил он. — Могу вам лишь сказать, господин заведующий, что эта Жозефина, вся дрожащая, как вы это заметили, от угроз своего любовника, не так давно снабдила полицию некоторыми ценными сведениями, касающимися этого громилы. Этот документ со мной, господин заведующий, и он служит материальным доказательством преступных замыслов Лупара…
— Может, он не пойдет дальше угроз?
— Не знаю, не знаю, — сказал Жюв.
— О! Мне кажется, такие люди способны на все, но в конце концов… если Лупар выдал свои намерения, заявив, что завтра днем он убьет свою любовницу, то, наверное, вам будет легко его обезвредить?
— То есть, вам кажется, что полиция обладает всеми возможностями, чтобы предотвратить преступление?
— Боже мой, конечно…
— Ну, так вот, здесь вы глубоко заблуждаетесь!
— Заблуждаюсь?
— Да, господин заведующий! Вы заблуждаетесь, и по одной простой причине. Мы, то есть полиция, в своих действиях скованы целым рядом положений, предписаний, инструкций и так далее, которые стоят на страже индивидуальной свободы личности, это нормально, я ничего не имею против но которые, в какой-то степени затрудняют нашу работу. Лицо, пославшее письмо, где содержится угроза убийства, как в нашем случае с Лупаром, следовало бы тотчас же арестовать; на самом деле, я не могу этого сделать, так как у меня нет в данный момент постановления об аресте. Это я вам говорю так, в общем, не вдаваясь в мелкие детали, которые могут быть для вас непонятны. Честные люди безоружны перед преступниками! И если преступник не дорожит своей жизнью и готов пойти на любой риск ради поставленной им цели, какой бы сложной она ни была, он имеет все шансы ее достигнуть! Лупар хочет убить свою любовницу? Это нам уже известно, и, разумеется, я предприму все необходимые меры. Завтра утром ваша больница будет полна полицейскими, которые будут следить за всеми входными дверями, я прикажу внимательно проверить каждого посетителя… И все равно, несмотря на все эти меры предосторожности, несмотря на все силы полиции, имеющиеся в моем распоряжении, несмотря на всю энергию, с которой я берусь за это дело, несмотря на мою убежденность, господин заведующий, что в случае необходимости я сумею задержать Лупара, я не смогу дать полной гарантии предотвратить убийство!
— Но тогда, господин Жюв, может следует перевести больную, эту Жозефину, в какое-нибудь другое отделение или вообще в другую больницу?
Жюв покачал головой:
— И тем самым показать Лупару, что мы предупреждены о его намерениях? Бросить ему вызов? Задеть его самолюбие бандита? Нет, господин заведующий, нам следует действовать иначе.
— Вы знаете толк, — сказал заведующий, — в подобного рода делах, господин Жюв, я не могу не довериться вам. Что вы рассчитываете предпринять?
— Прежде всего обойти больницу, чтобы самому осмотреться на месте и изучить возможные пути, с помощью которых этот отчаянный малый мог бы проникнуть сюда, чтобы совершить преступление. Затем предусмотреть место, где я спрячу своих людей…
Господин де Мофиль вызвал санитара и приказал ему проводить Жюва в отделение доктора Пателя.
— В любом случае, господин инспектор, мне не стоит вам повторять, что весь персонал в вашем полном распоряжении.
Жюв поблагодарил заведующего больницей и откланялся.
— Странная история, — размышлял он, — странная история вокруг этого дела… Я как раз начал сомневаться, не посмеялась ли надо мной Жозефина, направив донос на Лупара, чтобы пустить меня по его следу и отвлечь от другого преступления, но сейчас, после письма последнего, все выглядит вполне правдоподобным…
Санитар, который шел впереди Жюва, повернув голову, спросил:
— Вас провести сразу в отделение доктора Пателя?
— Да, дружище, но пока… Покажите, где точно оно расположено относительно главного здания больницы.
Санитар остановился. В данный момент они с Жювом находились возле широкого здания, составляющего главный корпус больницы Ларибуазьер. Санитар пальцем указал на ряд окон, расположенных под самой крышей дома.
— Взгляните, — сказал он, — отделение начинается с окна, которое находится на углу здания, и заканчивается окном возле карниза.
— Отделение рассчитано на мужчин и женщин?
— Да, месье. Двадцать коек для мужчин и тридцать — для женщин.
— Разумеется, в разных палатах?
— Конечно, месье, есть две палаты, направо — мужская, налево — женская.
— Каким путем можно проникнуть в женскую палату?
— О, это несложно, месье; отделение доктора Пателя размещается на последнем этаже, в палату можно войти либо через дверь, ведущую с лестницы, либо через дверь в глубине помещения, которая сообщается с лабораторией главного врача клиники, кабинетом дежурного врача, подсобными помещениями…
— Прекрасно… А посетители, как они проходят в палату?
— Посетители?
— Те, кто навещает больных, их родственники, друзья?
— Посетители поднимаются в палату всегда по большой лестнице.
Жюв долгим взглядом окинул окна, которые только что ему показал санитар, затем вновь двинулся в путь.
— Идемте! — сказал он. — Покажите мне отделение доктора Пателя.
— Хорошо, месье, — ответил санитар.
Когда, поднявшись по лестнице, Жюв в сопровождении санитара вошел в палату, он застал доктора Пателя за осмотром больных. Доктор с серьезным лицом переходил от кровати к кровати, благожелательно разговаривал с женщинами, проходившими курс лечения, и выслушивал замечания студентов-практикантов, которые наподобие свиты шаг за шагом следовали за ним. Наконец, остановившись рядом с одной из коек и повернувшись к группе студентов и врачей, он прочитал для них небольшую импровизированную лекцию.
— Господа! — начал свою речь профессор, в то время как полицейский занимал место среди его учеников. — Господа, у больной, которую мы только что вместе осмотрели, вполне безобидный и в то же время классический случай лихорадки, когда приступы чередуются с промежутками относительного покоя. Серодиагностика не дала какого-либо весомого результата, а следовательно, при данном состоянии дел невозможно достичь…
Чья-то рука легла на плечи Жюву.
— Он просто бесподобен, наш старина Патель! — прошептал студент-медик, налегая на полицейского. — Серодиагностика всегда абсолютно точно позволяет выявить, как протекает болезнь. Вы видели больную № 6 сегодня утром? Это же ярко выраженный брюшной тиф, как вы считаете?
Жюв уже собирался ответить своему докучливому соседу, но, повернув голову, вскрикнул от удивления:
— Доктор? Вы!
— Господин Жюв, вы здесь? Вы ищете меня?
Студент, который оперся на его плечо, был не кто иной, как доктор Шалек!
— Вы, стало быть, прикреплены к этой больнице?
— Ответьте, господин Жюв, — повторил доктор, — вы разыгрываете меня?
— Да нет же, с чего вы взяли! Я даже не знал, что вы принадлежите к Ларибуазьер!
— О, мне только позволили здесь слушать лекции.
— А я зашел сюда ради любопытства…
— Всего лишь? Во всяком случае, позвольте мне поблагодарить вас за услугу, оказанную в прошлый раз… Полицейский, который вас сопровождал, по всей видимости, принял меня за преступника!
— Еще бы! — признался Жюв. — Обстоятельства преступления…
— Ох! — ответил доктор. — Это меня и пугает… Разумеется, я не боюсь ареста и обвинения, но мир настолько глуп! Люди настолько злы, что, получи это дело огласку, они сразу начнут подозревать меня или, по меньшей мере, относиться ко мне с недоверием.
— О, доктор!
— Но ведь это так! Не возражайте! Хотя, между прочим, я оказался жертвой грабежа.
— Да, действительно…
— Тем более, что я далеко не богач! Нашли что-нибудь новое по этому делу?
— Пока нет.
— Вы напали на след?
— Нет, до сих пор многое не ясно.
— Тем не менее мы узнаем когда-нибудь об этом преступлении?
— Даю вам слово, я найду преступника! Но есть в этом деле детали, покрытые тайной…
— Следовало бы сначала установить личность убитой женщины.
— Или, по крайней мере, — продолжал Жюв, — выяснить, как эта женщина была убита. Ну, доктор, между нами, может у вас есть какая-либо идея на этот счет?
Доктор Шалек вновь сделал жест, выражающий сомнение:
— Не знаю, не знаю. Трудно сказать что-нибудь по этому поводу. Тело было просто раздавлено, можно сказать, расплющено, ведь так? Какое ужасное орудие использовал убийца? Поверьте, я сам с мучительным беспокойством задаю себе эти вопросы…
Доктор Шалек замолчал, один из врачей-практикантов жестом подзывал его к себе.
— Прошу прощения, — сказал доктор Жюву, — я не могу заставлять ждать своего коллегу, меня зовут к больному, которому я делал перевязку. Но скажите мне, вы действительно пришли не к больному. Я был бы рад хоть чем-нибудь вам помочь…
