– А, Рус уже рассказал о своей странной особенности не высовывать носа из родного дома? – предположил Максим.
– Похоже, у него много особенностей, – захрустела хлебцем Яна, подмигивая Рустему.
– Он же один из самых известных компьютерных гениев, а они весьма странные ребята, – пояснил Максим.
– Программист? – спросила ошарашенная Яна, совершенно не ожидавшая, что у парня в драконах окажется такая приземленная профессия. Хотя это, конечно, объясняло его хорошую связь с внешним миром без выхода из дома.
– Бери выше. Один из важных аналитиков того, что делается по программному обеспечению. Может сделать любую программу, поставить защиту на любую важную информацию или взломать то, что надо взломать, – делал бесплатную рекламу своему соседу Максим, поедая все, что щедро принес пострадавшим.
– Мне пришлось досконально изучить и компьютер, так как я общаюсь с внешним миром только через него, – сказал Рустем, подтверждая мысли Яны и отпивая мартини.
– Когда-нибудь я щегольну знакомством с тобой, – сказала Яна, – зависнет «Виндоуз», а я так – раз! Крупному специалисту по компьютерам позвоню и попрошу помощи! – размечталась Яна.
– Я не против, – рассмеялся Рустем.
– Ничего себе, «Виндоуз» поправлять у нее будет человек, получающий по миллиону долларов за программу, написанную в течение трех месяцев, – выдал Максим с набитым ртом.
– Миллион долларов?! – ахнула Яна. – Не выходя из дома?! Неслабо ты тут устроился. Только зачем тебе такие деньжищи, если ты не можешь ими воспользоваться в полной мере? – задала она вполне правомерный вопрос.
– А они мне и не нужны, – пожал плечами Рустем, – у меня все есть. А эти безумные суммы, что приходят мне на счета, я переправляю дальше.
– Куда? – спросила Яна.
– Да не важно, – не захотел отвечать Рустем, зато Максим с радостью развил эту тему:
– Не скромничай, друг мой. Все его деньги идут на благотворительность, на детские дома, на фонд инвалидов Афганистана и Чечни, фонд помощи бездомным животным, больным раком, и еще много и много чего… Рус – знаменитость. Совершенно странный и совершенно бескорыстный.
– Я в рекламе не нуждаюсь, – ответил парень, и Яна почувствовала, что он смущается от столь пристального внимания к своей персоне.
– А с первого взгляда ты мне так не понравился, – протянула Яна, с восторгом смотря на Рустема, чем ввергла его в краску.
– Я не мешаю? – поинтересовался Максим, начиная нервничать и терять свое обаяние.
– Прекрати! – отозвался Рустем. – А сейчас, если ты позволишь, я все же приведу к тебе твою, то есть не твою, а Изольды Игоревны, вредную собачонку, пока она не перегрызла мне все провода в квартире, – сказал Рустем, поднимаясь.
– Томми!! Так он у тебя?! Я же везде искала!! Как здорово!! – обрадовалась Яна, переглядываясь с Максимом.
– Я вчера нашел зверюгу блуждающей по дому и скулящей, вот и приютил. Знал, что ее хозяйка уехала на время, и сегодня хотел разобраться, что мне делать с Томми. А потом все это произошло, и стало уже не до собаки. Прости, что заставил нервничать.
– Да я так рада, что Томми не пропал, что всем все прощаю! – воскликнула обрадовавшаяся Яна, кидаясь на обоих мужчин с объятиями. Таким элегантным способом она желала скрыть, что опять забыла, ради чего, собственно, здесь оказалась.
Все складывалось как нельзя лучше. Яна даже решила, что с этого момента все злоключения закончились и начинается новая, размеренная, спокойная жизнь. А главное – скальп, как обещал доктор, опять приклеится к голове, которая не давала ей покоя. А проверить это они всегда смогут с Рустемом, подергав друг друга за волосы – по-дружески, так сказать, по-соседски.
Яна прожила два дня, одни из самых счастливых в своей жизни, спокойные и умиротворенные. Ежедневно она звонила своей домоправительнице Агриппине Павловне с целью справиться о здоровье сына и о том, как они проводят каникулы. После этого с утра на полдня уезжала на работу в «Белоснежку» и возвращалась в квартиру Изольды Игоревны, как можно дольше и нервнее паркуясь у дома под пристальным взглядом охранника. Делала это специально, чтобы пощекотать ему нервы. Почему-то прикипела душой к этой квартире и к этому дому, который сначала встретил ее так неприветливо. Нравилось все: и интерьер, и сам дом, да и, что там греха таить, жильцы дома, особенно некоторые. Не портило настроения даже то, что она должна была следить и ухаживать за собачонкой с достаточно скверным характером. Томми невзлюбил ее сразу, потому что она мало напоминала хозяйку и в первый же день ее появления в квартире ему пришлось пережить нервный стресс. Томми ведь чувствовал, что Яна не готова замирать от восторга перед его неземной красотой.
– Ну, извини! – Яна пыталась с ним договориться. – Не сразу я вспомнила о тебе, и что такого? Я же не твоя хозяйка и живу без собаки, вот и произошла оказия. Теперь-то что дуться? Ты, Томми, пойми, что у тебя тоже другого выхода нет, придется смириться и провести вместе несколько дней, а то и недель. Предлагаю тебе все-таки дружить, а то хуже будет.
Томми только злобно поблескивал глазками в ее сторону и тявкал, причем лаять норовил именно тогда, когда Яна хотела побыть в тишине. Есть он отказывался, но гадил везде, где ни попадя. Когда же Яна выносила его во двор, он не делал того, что должен был делать, к тому же еще и не давался ей обратно в руки, заставляя изрядно попотеть и побегать за ним.
Семен с шишкой на лбу злорадно наблюдал за ее пробежками – наступила его очередь порадоваться. Максим постоянно звал ее в гости, а вот сама Яна несколько раз звонила в квартиру номер 15, где жил Рустем, но ей так и не открыли. И это, если честно, очень обидело и завело ее, но прорваться к странному соседу она все равно не могла.
– Так всегда и бывает, пристают те, кто тебе не интересен: а вот к кому бы ты с удовольствием пошла в гости, даже не смотрит в твою сторону, – сообщила Томми Яна, чтобы он понял, что и у нее в жизни не все так гладко.
В квартире Изольды Игоревны Яна нашла еще одну комнату неизведанного мира, словно специально предназначенную для открытия. Она была полуовальной формы, с черными стенами и ярко-бирюзовым потолком. Пол был стеклянным и подсвечивался. Посередине на некотором, тоже стеклянном, подиуме стоял круглый большой прозрачный стол, уставленный красивыми разноцветными кристаллами. По стенам висели различные амулеты и разные странные и интересные вещи. Еще на столе лежали карты, какие-то разноцветные шарики и стояли пузырьки с непонятными порошками и жидкостями. Похоже, что именно в этой комнате Изольда Игоревна проводила свои обряды, гадания и предсказания.
«Да это целая наука! Или действо? Неужели просто театральная декорация, причем не дешевая? Хотя и понятно, это же работа, и офис должен выглядеть соответственно», – подумала тогда Яна.
Немного огорчало ее то обстоятельство, что Изольда Игоревна так и не соизволила за несколько дней ни разу позвонить. Хотя бы даже поинтересоваться, как чувствует себя ее обожаемый Томми. Тогда-то Яна и вспомнила, что и сама по оплошности так и не спросила телефон, а хозяйка квартиры, кажется, начисто забыла об этом.
«Весело, а что, если мне придется долго ждать ее возвращения? Я даже не узнала, куда она уехала, вот ведь балда!» – ругала себя Яна, и совершенно справедливо.
Что же касается ее красивой и такой противной соседки Молочной, так Яне приснился забавный сон. Словно Томми нагадил у той под дверью, и актриса восприняла этот знак как «черную метку», «сглаз», «порчу» и вообще что-то очень плохое, угрожающее жизни и карьере. Она прибежала к Яне в полной панике с просьбой помочь ей снять с нее порчу и почистить ауру.
– Вы же знакомая Изольды, значит, тоже что-то можете! – с большим волнением спросила актриса.
Вот тут уж Яна во сне и оторвалась по полной программе. Как только она не издевалась над Неллей, как ее не стращала!
– Все, дорогая, на вас заговор на смерть, не иначе, нет, хуже! Полная потеря молодости, привлекательности и сексуальности!
– Ужас! – ахнула Молочная.
– Очень сильный заговор на могильной земле и, извините, какашках. Как она лежала? – спросила Яна, серьезно смотря на актрису.
– Кто? – не поняла Молочная.
– Какашка, – пояснила Яна, – это очень важно.
– Я не помню, – прошептала актриса, бледнея.
– Очень плохо, но чувствую, что наверняка крестом, центральной колбаской на север.
– Что это означает? – голос актрисы дрожал.
– Очень плохо: хана!
Молочная рухнула ей под ноги с криком и причитанием:
– Дорогая Яночка, сделайте что-нибудь! Вы же такая умница! Такая красавица! Я для вас все сделаю!
– Веет могильным холодом, – загробным голосом проговорила Яна.
– Все, что угодно!
И вот тут фантазия Яны разыгралась в полном объеме. Актриса Молочная убирала у нее квартиру, чистя свою карму, мыла окна, открывая для космического света проходы, и прислуживала Яне за столом, усмиряя свою гордыню. Ничего не помогало Молочной, так как злобный песик гадил у нее под дверью в разных формах, каждой из которой Яна с завидным постоянством находила негативное объяснение. Ей этот сон очень нравился, даже не хотелось просыпаться.
