– Девушка, можно вас на минутку?
У меня на пути появился крупный, плохо выбритый мужчина лет тридцати пяти с коротко стриженными темными волосами и родинкой на левой щеке.
– Капитан Меленков… – представился он и показал мне какое-то удостоверение. Впрочем, показал он его так быстро, что я не успела ничего разглядеть – ни фотографии, ни надписи на корочках. Да и фамилию капитана расслышала не очень четко – может быть, не Меленков, а Меринков или даже Муринков.
– Нам нужно поговорить, – заявил этот непонятный капитан, вежливо, но твердо беря меня за локоть. – Нам с вами есть о чем поговорить, вы согласны?
Я вспомнила, как только что на моих глазах точно так же вели за локоть Карину, и вырвала руку.
– О чем вы хотите со мной разговаривать? Я ничего не знаю… Я не имею ко всему этому никакого отношения…
С этими словами я снова бросила на капитана быстрый внимательный взгляд.
Я хотела как следует разглядеть его лицо, но это не получилось – мой взгляд почему-то притягивала его родинка. Большая, темная, по форме она напоминала какой-то остров на карте. То ли Сицилию, то ли Сардинию… С географией у меня в школе были проблемы.
– Ну, это вам только кажется, – довольно покладисто отозвался капитан, шагая рядом со мной. За руку он меня больше не хватал, но ненавязчиво теснил в сторону от людей, к узкой дорожке, пересекающей газон.
– Пойдемте, поговорим, – настаивал он. – Может быть, вы что-то вспомните. Что-то важное. Очень часто свидетелям кажется, что они ничего не помнят, а на самом деле… Только, разумеется, разговаривать будем не на улице. Здесь слишком много любопытных, вы согласны? У меня машина припаркована рядом. Буквально десять минут. Чтобы не вызывать вас повесткой…
Я неохотно двинулась в ту сторону, куда он меня подталкивал, искоса посматривая на странного полицейского.
А он и правда был какой-то странный.
То и дело поглядывал по сторонам, словно чего-то опасался, разговаривал вполголоса. Обычно полицейские держатся гораздо увереннее, по-хозяйски…
Мы свернули в соседний двор.
– Ну где же ваша машина? – поинтересовалась я.
– Совсем рядом! – отозвался мужчина и снова взял меня за локоть. – Вон там, за гаражами…
Все страньше и страньше, как говорила Алиса в Стране чудес.
Что это он поставил свою машину так далеко от места преступления? Его коллеги припарковались перед самым подъездом, и это вполне понятно. Зачем далеко ходить, тратить время? А этот оставил транспортное средство в соседнем дворе, да еще в каком-то темном углу… Да и ведет себя очень подозрительно!
– Вот, вот уже моя машина! – проговорил капитан, подталкивая меня к видневшейся в дальнем углу двора черной, не очень новой «Ауди» с тонированными стеклами и при этом снова как-то воровато оглядываясь по сторонам.
Надо сказать, что эта машина тоже плохо подходила для скромного сотрудника полиции. И внешний вид, и цена, и тонированные стекла больше соответствовали представлениям о машине бойца невидимого фронта, проще говоря – бандюгана.
И тут со мной что-то произошло.
Как будто в меня вселился совершенно другой человек.
Как действовала бы в этой ситуации обычная «я», бесцветная, работящая, в меру занудная и довольно нерешительная женщина?
А никак.
Позволила бы этому странному капитану усадить себя в машину. И один бог знает, к чему бы это привело.
Но сейчас я вдруг словно проснулась.
Еще раз искоса взглянула на своего подозрительного спутника и окончательно убедилась, что никакой он не полицейский. Взгляд бегающий, вороватый, голос вкрадчивый, и эта родинка…
Тогда я словно нечаянно споткнулась. При этом, опять же словно нечаянно, вырвала у него свой локоть и чуть отступила в сторону.
Он инстинктивно притормозил, начал поворачиваться в мою сторону и приоткрыл рот, словно хотел меня о чем-то спросить.
И тут я, сама себе удивляясь, изо всех сил пнула его ногой в самое чувствительное у любого мужчины место.
Как выяснилось, подозрительный капитан ничем не отличался от всех прочих мужчин. Он негромко охнул, сгорбился, широко разинул рот и выпучил глаза.
Я бы с удовольствием полюбовалась этим зрелищем, но времени на такие удовольствия не было: через минуту, максимум – через полторы, он очухается, и тогда… Лучше не думать, что он тогда со мной сделает. Поэтому нужно быстро рвать когти, делать ноги… в общем, смываться. Тогда для верности я ударила его носком туфли в левую лодыжку и тут же припустила куда глаза глядят.
Как-то так получилось, что глаза мои глядели в сторону тех самых гаражей, возле которых подозрительный капитан припарковал свою подозрительную машину.
Около этих гаражей небольшой чисто мужской коллектив занимался чисто мужским делом: собравшись вокруг ржавых «Жигулей» с поднятым капотом, мужики темпераментно обсуждали, куда у этой чертовой колымаги девалась искра. При этом они чесали в затылках, сплевывали на траву, пинали шины и обменивались совершенно неправдоподобными гипотезами. Тут же, на свободном пятачке, была расстелена газета, на которой стояла початая бутылка водки и красовались два пупырчатых соленых огурца.
Как к любому чисто мужскому коллективу, к этому присоединился черный кудлатый пес с отвислым ухом и проплешиной на правом боку – свидетельством его боевого характера. Пес с интересом прислушивался к мужским разговорам и тихо поскуливал, намекая, что тоже нуждается в угощении, но соленых огурцов не ест.
Поравнявшись с этим дружным обществом, я истерично замахала руками и крикнула:
– Помогите, мужчины! За мной маньяк гонится! Вон он, видите? С родинкой на щеке!
Мужчины оживились: пресловутая искра им уже надоела, а тут возник замечательный повод переключиться на более интересное и более волнующее развлечение. Кроме того, я напомнила им о том, что они – мужчины, а основное предназначение каждого настоящего мужчины – защищать слабую, обиженную, попавшую в беду женщину. Особенно если она молодая и хоть немного привлекательная.
Поэтому, когда вслед за мной, злобно скалясь, прихрамывая и припадая на левую ногу, на пятачке перед гаражами появился подозрительный капитан, его ожидала торжественная встреча. Он попытался было обогнуть дружную компанию автолюбителей, но не тут-то было!
– Мужики, дайте пройти! – рявкнул он и потянулся к внутреннему карману. – Дайте пройти, если не хотите неприятностей…
Это было его ошибкой.
– Вот ты как, да? – неожиданно высоким голосом закричал тощий мужичок лет сорока с хвостиком в поношенной пятнистой куртке, накинутой поверх тельняшки. – Ты на нас катишь, да? Ты нам угрожаешь, да? Да кто ты такой? А ты служил под Надымом? А ты тянул лямку в Дальнеморске?
Он сбросил на землю куртку и рванул тельняшку на груди:
– Да я же тебя на тыщу кусков порву!
Мужчина в тельняшке явно пользовался большим авторитетом среди прочих автолюбителей.
Капитана окружили, скрыв от моих глаз, и отчетливо послышались глухие звуки ударов.
Кудлатый пес тоже хотел участвовать в развлечении: с глухим рычанием он пролез под ногами у своих двуногих приятелей и ухватил противника за ногу.
Зрелище, конечно, было очень увлекательное, но я предпочла не тратить времени даром и припустила прочь со двора в направлении магистрали, где можно было поймать машину.
Поймав частника, я решила, что ехать на работу после всех сегодняшних приключений глупо, и отправилась домой.
По дороге я так и этак прикидывала, пытаясь найти объяснение всем сегодняшним странным событиям, но ничего разумного в голову не приходило.
Одно было ясно: Вадим действительно убит.
До сих пор я это никак не могла осознать.
Сперва я просто не поверила в такую новость, а потом события разворачивались с такой скоростью, что просто не было времени ни о чем подумать.
Только теперь до меня по-настоящему дошел смысл происшедшего.
Конечно, я расстроилась. То есть это не совсем подходящее слово.
Что я почувствовала?
Не потерю, нет… Потеряла я его гораздо раньше, еще в тот день, когда застала в постели с Кариной. Вот тогда действительно был настоящий удар…
Ведь он был моим мужем, частью меня самой.
Так вот, наверное, в тот момент, когда я узнала о его измене, я поняла, что какая-то часть меня безнадежно больна, а сегодня эту больную часть ампутировали.
Так что я, несомненно, почувствовала боль, но вместе с тем и какое-то освобождение. Как ни ужасно это звучит.
Итак, я поняла, что Вадим убит.
Но кем убит, как убит и почему арестовали Карину – все это оставалось для меня загадкой.
Поднявшись к себе и сбросив возле двери туфли, я решилась на крайнюю меру: сама позвонила Лиде Васильцовой.
Обычно я ей не звонила, потому что разговор с Васильцовой превращался в бесконечное перемывание косточек всех общих знакомых. Точнее, всех ее знакомых. Конечно, говорила в основном сама Лида, мне оставалось только молчать, вздыхать и терпеть, мучительно думая, за что мне все эти страдания.
