Выскочив из дома, они определились с направлением, а затем на всех парах понеслись в сторону дома Андроника. Они почти бежали, их подгонял сыщицкий азарт. И Лесе, и Эдику мнилось, что от встречи с Андроником зависит ход всего их дальнейшего расследования. Ведь если молодой человек и не привозил Таню с Аней к себе домой или куда-то в другое облюбованное им заранее место, то все равно он должен был знать о том, что происходило в жизни сестер, куда больше, чем все остальные. Во всяком случае, все, что касалось Тани.
– Переписка между этими двумя была живой и достаточно откровенной. Не знаю, был ли у них уже секс, но целовались они – это точно.
– Выходит, они встречались!
Но Эдик не торопился с ней соглашаться.
– У этих молокососов все не так, как у нас. Виртуальный секс, когда каждый сидит возле своего компьютера, – это уже не диковинка. Возможно, что и поцелуи у них были виртуальными.
Леся вспомнила, как сладострастно лобызала Таня экран своего планшета, разговаривая с Андроником, и поспешила согласиться с мужем.
Переговариваясь на ходу, они все дальше и дальше удалялись от своего дома. Вот так и получилось, что когда из летнего лагеря прибыли вконец перепуганные и задерганные тетя Лена и дядя Гена, они уже не обнаружили дома своих гостей.
Надо сказать, что оба несчастных родителя очень удивились тому обстоятельству, что дома их никто не встречает.
Дядя Гена, тот даже воскликнул:
– Ну вот! И эти тоже пропали! Лена, что это такое делается? А?
Но его жена считала, что переживать особо нечего и что взрослые муж с женой уж как-нибудь сумеют позаботиться о себе.
Тетя Лена строго велела мужу:
– Лучше подумай сейчас о наших девочках!
– Да я и думаю.
– Вижу, как ты думаешь!
Не обращая внимания на обиженно заткнувшегося мужа, Лена отдала прибывшему с ними полицейскому планшет Тани. А сам полицейский, пройдя по квартире, выразил желание забрать с собой еще и операционный блок стационарного компьютера.
– В нем тоже может содержаться полезная информация.
Так что если бы Эдик и Леся присутствовали при этом действии, они поздравили бы самих себя с тем, что опережают официальное расследование как минимум на один шаг.
Но если кто-то один опережает, то кто-то другой неизбежно отстает. Одного без другого не бывает. И хотя прибывший полицейский не мог знать об этом досадном упущении, видимо, что-то такое он почувствовал. Потому что, немного походив по квартире, он заявил хозяевам:
– Вы не возражаете, если я осмотрю комнаты обеих девочек получше?
– Конечно, Юра! Вы ведь все равно уже тут.
Полицейский с самого начала велел родителям пропавших девочек называть себя по имени.
– И возрастом не вышел, да и чин у меня пока что небольшой.
Тем не менее хотя молодой полицейский и держал себя скромно, но свое дело он знал. Неспроста начальство выбрало для этого задания именно его. Да и чин у офицера был не такой уж небольшой, это Юра нарочно так сказал, чтобы расположить свидетелей в свою пользу.
Несмотря на молодость, Юра был опытным сыщиком и хорошим психологом. Высокий чин людей стесняет, они ведут себя скованно, забывают и то, что знали. А вот перед мелкой сошкой они совсем не смущаются. И есть вероятность, что при умелом манипулировании их сознанием оттуда удастся извлечь что-то полезное.
Как и сказал, Юра занялся осмотром двух девичьих гнездышек. И проводя пока что поверхностный осмотр комнат обеих девочек, осматривая сначала комнату Тани, а потом и комнату Ани, нашел несколько заинтересовавших его вещей. Выйдя к родителям, он выложил перед ними свои находки и начал расспрашивать о них.
Начал Юра с той своей находки, которую и сам считал наиболее интересной. А именно с красивой и явно старинной броши в виде крупного цветка, украшенной крохотными жемчужинками и кораллами. Брошь была сделана из сильно потемневшего от времени серебра, жемчуг и кораллы тоже казались потускневшими. Но стоило их потереть пальцами, как из-под налета времени и грязи тут же проявился живой блеск камней.
Вопреки расхожему мнению, что жемчуг умирает, если владелец его не носит хотя бы время от времени, жемчужины могут жить по несколько сотен лет и сами по себе, особенно если находятся в благоприятных условиях. То есть если воздух вокруг них не слишком сух, отсутствует абразивное воздействие и другие факторы, неизбежно старящие жемчуг.
– Вам знакомо это украшение? – спросил Юра.
Но ни один из родителей не смог ничего сказать насчет того, откуда в их доме взялась эта брошь. Коробочка, в которой она находилась, была выпущена еще в начале прошлого или даже конце позапрошлого века. На ней сохранилось название фирмы-производителя, написанное через ять. О том, что коробочка изначально предназначалась именно для этого украшения, говорила сделанная в черном бархате выемка, которая идеально совпадала с контурами самой брошки.
– Этой коробочке не меньше сотни лет. Однако она прекрасно сохранилась.
Да, коробочка из отполированного до гладкого блеска дерева выглядела так, словно вышла из рук мастера совсем недавно.
– Может, это подделка? – осторожно предположил Гена. – Ведь если брошь подлинная, то стоить она должна немало.
– Хоть и не золото, а просто серебро, да и камни недорогие, но вещь старинная и немалой художественной ценности.
– Где вы ее нашли? – спросил Гена у полицейского.
– В комнате вашей старшей. Валялась у нее за кроватью. Мне показалось, что перед сном ваша старшая дочь могла любоваться этой вещицей, а потом забыла ее убрать, заснула, и коробочка упала за кровать. Там возле изголовья есть небольшой зазор, под которым я и нашел эту коробочку.
Лена покачала головой:
– Никогда не видела у Тани такой брошки.
– И вы своей дочери ее не дарили?
– Нет! У нас дома вообще нету антикварных украшений. Все, что в семье было старинного, моя мать отдала старшим дочерям. Для меня у нее нашлось лишь обручальное кольцо моей бабушки – простой золотой ободок. Могу вам его показать.
– Как-нибудь в другой раз, – вежливо остановил Юра ее порыв. – Значит, вы уверены, что эта брошь не знакома ни одному из вас?
Родители помотали головами. Юра, удовлетворенно хмыкнув, извлек на свет следующую свою находку. Это тоже было украшение, но уже современное. Подвеска, сделанная из латуни или бронзы, представляла собой восьмиконечную свастику, чьи лучи были плавно закручены по часовой стрелке.
– Знаете, что это такое?
– Ну… нет.
– Это древний солярный символ, обозначающий движение силы.
– Не очень-то он на древний похож, – скептически заметила Лена. – Металл блестит, словно бы сегодня из магазина.
А Гена, долгое время проработавший на заводе, взял украшение, осмотрел и пренебрежительно фыркнул:
– Обычная штамповка!
– Согласен, вещь небольшой художественной стоимости. Но вопрос сейчас в другом. Откуда она могла взяться у вашей дочери? Эта подвеска вам вообще знакома?
И снова родители были вынуждены отрицательно покачать головами.
– Значит, не знакома?
– Нет.
– А между тем в комнате вашей младшей дочери я нашел еще немало свидетельств того, что она интересовалась вновь возрождающимися культами древних, еще дохристианских славянских богов – Сварога, Макошь, Перуна.
– Кого?
– Я нашел у вашей дочери также специальную литературу по этой теме. И немало.
– Какую еще литературу?
– Распечатку вед Перуна, сборник славяно-арийских вед, стихотворный эпос – песни птицы Гамаюн.
– Откуда это у нее? – строго взглянул Гена на жену.
Но та лишь развела руками.
Гена беспомощно взглянул на Юру:
– Мы с женой оба крещены, про Перуна или там Сварожича я лишь мельком еще от своего деда слышал. А про эту птицу… Как вы говорите? Гамаюн? Вообще впервые слышу! Ты знаешь?
Вопрос был адресован Лене. На сей раз женщина все же ответила:
– Мне кажется, я догадываюсь, откуда у Ани взялась такая литература и… и эта подвеска.
Повернувшись к полицейскому, Лена объяснила:
– Дело в том, что в минувшем учебном году у Ани в школе появился новый учитель истории. По отзыву директора школы, очень способный молодой специалист. И как учитель этот Богумир Иванович, безусловно, талантливый, дети теперь с удовольствием делают все задания по истории, сидят часами, читают дополнительную литературу, чего раньше с ними не случалось. Но как человек… Этот Богумир… Он очень своеобразный.
– Почему своеобразный?
– Начать с того, что он носит длинные волосы и бороду. Категорически не соглашается стричься и бриться, хотя ему директором школы уже были сделаны замечания насчет внешнего вида, и неоднократно.
Лена ненадолго замолчала, и Юра, который напряженно следил за ее рассказом, произнес:
