— Чтобы потом с нас не спрашивали! — И она показала на табличку, гласившую, что администрация химчистки не отвечает за съемную фурнитуру.
Остальные пуговицы присутствовали на месте. Они были металлические, с бронзовым отливом, в середине выгравирован очень выразительный силуэт оскалившегося леопарда. Верхняя пуговица была выдрана с мясом.
— Дома вроде нету… — покачала головой Александра, — а впрочем, теперь уж все равно…
Приемщица неодобрительно покачала головой: ей не нравился такой наплевательский подход клиентки.
— А карманы-то хоть вы проверили? — осведомилась она.
— Да чего там, в этих карманах… — проворчала Александра. — Какие такие ценности?
— Не в ценностях дело, — осадила ее приемщица. — Вот одна клиентка куртку сдала замшевую, а в кармане краску для волос забыла. Так мало того что ее куртка выкрасилась, еще одиннадцать вещей пострадали! Главное, цвет такой оказался… темный махагон. И никак не отстирывался. Мы потом с остальными клиентами большие неприятности имели! Так что лучше уж проверить…
С этими словами она вывернула карманы шубки.
Один карман был пуст, из второго выпал какой-то скомканный билетик.
Приемщица потянулась к нему, чтобы выбросить в мусорку, но Леня опередил ее и сунул смятую бумажку к себе в карман.
Химчистка находилась в крупном торговом центре, так что, выйдя оттуда, Леня с Александрой оказались в холле, куда выходили двери магазинов. В дальнем углу стояло несколько столиков и аппетитно пахло кофе.
— Не соблазнитесь? — пропел Леня, указывая в ту сторону. — Вы сегодня славно потрудились, пора и передохнуть… А то все работаете и работаете, с лица вон даже побледнели.
Совершенно неожиданно Александра согласилась.
— Ну задавайте свои вопросы, — вздохнула она, отломив ложечкой кусок воздушного пирожного, — знаю, что задаром ничего не бывает, даже кофе задаром не нальют.
— Да, несладкая у вас жизнь, — посочувствовал Леня, — однако же все-таки не так плохо, как с хозяйкой вашей…
Александра презрительно скривилась, потом помолчала, задумавшись, даже ложку бросила.
— Вы правы, — неожиданно сказала она совершенно другим голосом, — человека убили, а я все о пустяках печалюсь. То есть, конечно, не пустяки двадцать две тысячи-то, но…
— Понимаю вас, — кивнул Леня, — так что если уж решились, то давайте подробнее: что случилось, где хозяйку убили, кто нашел, что милиция говорит, кого подозревают и так далее…
— Да не хозяйка она мне вовсе, — Александра вновь схватила ложку и вонзила ее в многострадальное пирожное, — слово это терпеть не могу! Подруга она мне, вот кто! И даже не подруга, а одноклассница… раньше в одном классе мы учились! Не дружили, потому что я отличница была, все над книжками корпела, а Ритка — вечная троечница, только о мальчишках да о своей внешности думала! Я школу с серебряной медалью окончила, в институт поступила, а она пошла в продавщицы. После института распределили меня на оборонное предприятие, а Ритка с горем пополам окончила курсы барменов и встала за стойку в кафешке небольшой. А потом жизнь нас разметала, я десять лет на своем предприятии отработала верой и правдой, а после перестройки нас всех сократили. Там не стали разбираться, кто умный, кто глупый, кто ленивый…
— Вы ближе к делу, — деликатно посоветовал Леня.
— Да… Ну иду я как-то с рынка как раз мимо этого дома, а тут машина останавливается и выходит Ритка. Она меня первая узнала, я бы вообще мимо проскочила. Она такая дама шикарная, я долго ее узнать не могла, а потом смотрю — Ритка Широкова. Ну то да се, обменялись телефонами, через неделю она звонит и предлагает к ней в домработницы идти. Я вначале отказалась, а деньги-то нужны, вот и пошла. Подумать только: серебряная медаль, красный диплом — и для чего? Чтобы их джакузи вылизывать?
— Ихнюю, — поправил Леня, — или ейную. Так будет правильнее. Из образа не выйдете.
— Вы о чем? — с искренним недоумением спросила Александра.
— А вы о чем? — рявкнул Леня. — Думаете, у меня есть время на ваш вечер воспоминаний? Что вы мне голову морочите, отвечайте по существу! А еще на оборонном предприятии работали!
— Убили ее три дня назад, — обиженно заговорила Александра, — муж поздно вечером домой пришел, а она мертвая лежит.
— От чего умерла?
— Милиция говорит, что удушили ее. На шее синяки вот такие, лицо все синее. Муж ее уж на что мужчина крепкий, а даже мне жаловался — вид, говорит, жуткий, лица не узнать, глаза выпучены, язык вывален, он как увидел — сам едва копыта не отбросил. А еще перед этим побили, но не сильно, не до смерти. Вроде, говорят, грабители это были, потому что в доме все перевернуто.
— Много чего взяли? — поинтересовался Маркиз.
— Да ничего не взяли! У Маргариты одних шуб пять штук да еще цацки кое-какие, все оставили.
— Значит, не грабители это были? Кто еще — может, муж? А вас милиция не подозревала?
— Да мне-то с чего ее душить? — встрепенулась Александра. — С какого перепугу? И к тому же, когда я в тот день уходила, Маргарита со мной на лестнице разговаривала, консьержка ее видела.
— Алиби у вас, значит, — заулыбался Леня, — это хорошо.
— У мужа тоже алиби, — Александра поджала губы, — на каком-то приеме он был целый вечер, милиция в курсе.
«Да уж знаю я про алиби», — подумал Леня.
— А вот скажите честно, как говорится, не для протокола: мог теоретически муж ее убить? Из ревности, к примеру?
— Из ревности? — Александра рассмеялась, и от этого неожиданно похорошела.
То есть не то чтобы похорошела, но стало не так противно на нее смотреть.
— Там о ревности и речи не шло. Мне Рита сама рассказывала, что они с мужем живут каждый сам по себе, у него полно девиц, ей это по барабану, у нее своя жизнь.
— Ну может, он разводиться не хотел, чтобы деньгами не делиться? Чтобы жена львиную долю не оттяпала при разводе?
— Да какие деньги! — Александра махнула рукой. — Рита говорила, что нет у него никаких денег. Фирмочка — так себе, дохода никакого не приносит. Она его так и обзывала — бизнесмен хренов.
— А она вообще чем занималась? Дома сидела?
— Дома она как раз не сидела, это точно. Но и не работала — в смысле, на службу не ходила. Но все время куда-то уезжала. И не то чтобы в салон красоты или в солярий… То есть это тоже было. Но ведь сразу отличишь по разговору, человек по делу встретиться собирается или так просто, для удовольствия.
— Точно… Так что у нее за дела были?
— Вот про это я не знаю, — открестилась Александра, — врать не буду. Кое-какие денежки у нее, конечно, водились, но небольшие. Это по сравнению со мной они богачами казались. А зарплату мою все время задерживали.
«Стало быть, убивать ее мужу было совершенно незачем, — задумался Маркиз, — а тогда за каким бесом Окунь себе алиби обеспечивал? Странно все это».
— Так, — протянул он, — тогда давайте по минутам тот вечер распишем. Куда она ходила, что делала.
— Ну пришла она в три часа из фитнес-клуба. Сказала, что перекусила в кафе и обедать не будет. Мне-то что? Мне еще и лучше, с готовкой не заморачиваться. Пока я с уборкой возилась, кто-то ей позвонил, она так послушала, в лице переменилась, потом сама звонить стала, любовнику.
— Кому? — поразился Леня. — У нее любовник был?
— А как же! — невозмутимо ответила Александра. — Все как у людей!
— А говорите, что муж не мог ее из ревности убить…
Александра поглядела на Леню очень красноречиво.
— Да ему начхать было на ее любовников! А может, он не знал, потому что домой, к примеру, она никого не приводила, уж чего не было, того не было.
— Ну вы прямо как отдел кадров! Может, знаете, и кто такой был любовник?
— А как же! Евсюков Сергей Николаевич, Ритиного мужа компаньон, одна фирма у них на двоих.
— Домработницы всегда все знают, — вздохнул Маркиз, — что дальше было?
— Ну поговорила она с ним, вызвала на свидание, куда не знаю, не расслышала. Причем он вроде не хотел, а она с угрозой так говорит — приходи, мол, очень нужно. Договорились они около пяти. Потом я домой пошла, а утром прихожу — тут милиция шурует вовсю. И консьержка говорит, что в квартиру никто не входил. Муж вечером пришел часов в десять — она уж холодная. Еще вопросы есть?
— Этот, любовник, какой из себя? — деловито поинтересовался Маркиз. — Блондин, брюнет?
— Блондин, высокий, худощавый, Ритке еще со школы блондины нравились. А муж у нее совсем не такой, я еще удивилась.
— Ну ладно, спасибо вам за приятную беседу. — Леня сунул руку за деньгами, но вытащил бумажку, которая была в кармане норкового пальто Маргариты Михайловны.
Бумажка оказалась билетом в Мемориальный музей-квартиру писателя Панаева. Леня очень удивился, что в городе есть такой музей, и отметил, что дата на билете стоит двадцать девятое марта, то есть именно в тот день, вернее вечер, была убита хозяйка пальто. Стало быть, она назначила своему любовнику встречу в музее. Оригинальное местечко для любовных свиданий, нечего сказать!
