— Вообще-то такое возможно и в Америке, если верить вашим фильмам, — туманно ответила я. — Нет, есть в нашей милиции честные люди, и даже, думаю, обязательно есть, и побольше, чем у вас там, где не пахнет никакой демократией, как вы это безобразие ни назовите. С другой стороны, нет никакой уверенности, что на честных людей я попаду именно в милиции. Всякое может случиться, поэтому лучше не надо туда. Лучше давайте решать вопросы без милиции, своими силами.
— А милиция для чего?
— Ну-у, милиция у нас для больших и великих дел, простые граждане стараются не напрягать ее по пустякам. Понимаете, это не принято в нашей стране.
— Но вас хотят убить, разве это пустяк? — спросил наивный американец.
— Конечно пустяк, — тут же просветила его я. — Думаете это кто-то заметит? В нашей стране пустяк все, что незаметно. И что заметно, порой, пустяк.
— Ваша смерть пустяк? Неужели этого никто не заметит?
— Нет, мои друзья заметят, конечно, что меня не стало, особенно те, которым я должна. Баба Рая заметит, — за прошлый месяц ей еще не заплатила, мой сын заметит — обещала ему клюшку купить… Буранов заметит, я достаточно обнадежила его. Муж… Он уже, пожалуй, не заметит, так что все. Больше, пожалуй, никто не встревожится. Во всяком случае, не милиция. Народу у нас много, а милиции мало. Причем, мало ей всегда.
Он нахмурился и сказал:
— Здесь еще опасней, чем я думал. Мой друг Тэд…
— Теодор Доферти? — на всякий случай уточнила я.
— Да, он. Тэд, к моему счастью, оказался здесь, в России. Если вам будет грозить «пустяк», он спрячет вас на американской территории.
— То есть в американском посольстве? Что ж, надеюсь хоть там безопасно.
— Пока — да. Вы только позвоните ему, где бы вы ни были, и он сразу за вами пришлет.
«Нет, все же этот американец — шпион, — вновь решила я, — вот, он уже в посольство тащит меня, чтобы продолжить вербовку. Как интересно! А вдруг меня назначат резидентом? Боже, какая удача! Мигом все ЦРУ разоблачу, уж за мной дело не станет — только запустите мою энергию туда.»
Из приятной задумчивости меня вывел его озабоченный голос.
— Кроме вас мне не к кому обратиться. Не согласились бы вы мне помочь? — немного смущаясь, спросил американец.
Я насторожилась:
— Помочь? Надо же, думала, вы бескорыстно переживали за меня. Оказывается, нужна моя помощь. Ха! Вот в чем дело! Что же вы не попросите своего школьного друга, этого Доферти?
— К служащему американского посольства не всегда удобно обратиться и не с любой просьбой.
Ну как тут не вспылить? Я вспылила.
— А ко мне, значит, можно обращаться в любое время и с любой просьбой? — закричала я. — Вот оно, ваше американское высокомерие! Ваше зазнайство! Культурно даю вам понять: я ничем вашего Доферти не хуже! Даже лучше!
Американец, похоже, расстроился.
— Как жаль, — воскликнул он. — Никак не хотел вас обидеть. Простите, и забудем о моем просьбе.
— Как это — забудем? — еще больше возмутилась я. — Хотите, чтобы я от любопытства умерла? Это уже на издевательство похоже! Нет уж, раз начали, так договаривайте, если не хотите сделать заиками своих детей.
— У меня нет детей.
— Тем более! Говорите, что я сделать должна?
Американец вздохнул с облегчением и сказал:
— Всего лишь прогуляться по одному адресу и узнать живет ли там тот, кто мне нужен.
«Точно шпион!» — подумала я и воскликнула:
— По какому адресу?
— Если вы согласны, сейчас же вас отвезу.
Я заговорщицки понизила голос:
— И что должна буду делать?
— Всего лишь подняться на третий этаж и позвонить в девятую квартиру.
На первый взгляд это не выглядело сложным, но только на первый взгляд.
— А почему бы вам самому не сделать этого? — с легко объяснимым подозрением спросила я.
Американец посмотрел на меня своим чистым невинным взором и признался:
— Боюсь, меня могут схватить или убить.
Потрясающая наивность.
— А того, что могут схватить или убить меня, вы, следовательно, не боитесь, — ядовито констатировала я.
— Не боюсь, — подтвердил он.
Это было так откровенно, что я даже растерялась и спросила:
— Так вы негодяй?
— Ни в коем случае, — категорически запротестовал американец. — Просто уверен, что вам ничего не грозит. В той квартире живет очень хороший человек, он и мухи не обидит.
Я мгновенно вспомнила миловидную особу, о которой ошибочно была того же мнения. Вспомнила и возмущенно спросила:
— Чего же вы тогда боитесь, если тот человек так добр?
Американец задумался, видимо, размышляя посвящать меня в свои тайны или нет. Наконец он решился и сообщил:
— Понимаете, человек этот должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил, а…
— Вместо него встретили другие, — перебив его, продолжила я. — И у вас начались неприятности, свидетелем которых мне довелось быть. На какую еще пакость вы толкаете меня?
— Ни на какую, — рассердился американец. — Вы идете к очень хорошему и верному человеку, к моему другу. Если дверь откроет он, просто расскажете в какие неприятности я попал.
— А почему бы вам по телефону не рассказать этому хорошему человеку о своих неприятностях?
— В том-то и дело, что не отвечает его телефон. Возможно, он сменил номер. К тому же, телефонный разговор в наше время легко прослушать. Нет, лучше будет если вы встретитесь с ним и расскажете все, что знаете. Если с ним не случилось беды, он обязательно будет дома и сам решит, что дальше делать. Он хорошо знает эту страну и быстро сообразит чего хотят от меня те странные люди — братаны.
— Он-то, может, и сообразит, но как я узнаю кто открыл мне дверь: он или не он? Согласитесь, вопрос разумный.
— Разумный, — согласился американец. — Вы покажете ему знак от меня. Если он знак узнает, значит смело входите и рассказывайте, что случилось со мной, если же не узнает, сделайте вид, что ошиблись квартирой и спокойно уходите. Вот и все. Для вас это абсолютно неопасно. Вы никак не связаны с моим другом, следовательно, вас никто не знает.
Я призадумалась: «Шпион он или не шпион, но почему бы не помочь? Просьба вполне невинна. Он же меня спас, следовательно перед ним в долгу, а долг платежом красен.»
— Хорошо, — сказала я, — давайте ваш знак.
Американец обрадовался:
— Значит вы пойдете?
— Конечно, со всем, присущим мне благородством, привыкла людям помогать, даже рискуя собой. Так что за знак?
Американец приложил ладонь ко лбу, опустил ее на грудь, снова вернул ко лбу и просветленно взглянул на меня:
— Поняли? Вы должны повторить этот жест.
«Что за глупость? — мысленно изумилась я. — Ничего умней не придумал?»
— Хорошо, повторю. Везите меня к своему другу.
И он повез. Сам остался в автомобиле, я же поднялась на третий этаж, с трепетом позвонила в девятую квартиру и… ничего не произошло. Минут пять я топталась там, репетируя знак, но дверь мне никто не открыл. Удрученная, я вернулась к американцу и тут же приступила к допросу.
— Кто там живет? — спросила я.
— Сказал же вам, — рассердился американец. — Там живет мой друг. Он вызвал меня в вашу страну и должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил.
— Не хочу вас огорчать, — сказала я, — но, похоже, он вас уже никогда не встретит. Вляпался ваш дружок в беду, что в нашей стране совсем несложно.
Передать не могу, как испугался мой американец.
— Вы видели его? — закричал он.
— В том-то и дело, что дверь мне никто не открыл, следовательно в квартире вашего друга нет.
Американец вздохнул с облегчением:
— Вы напугали меня. Странные вы делаете заключения.
— Сами же говорили, что он обязательно там должен быть в это время.
— Возможно он вышел по своим делам.
— Только не рассчитывайте, что я буду его ждать, — предупредила я. — Своих дел по горло.
— Хорошо, тогда отвезу вас в милицию.
Я пришла в ужас:
— В какую милицию?
С невинным видом американец пояснил:
— Я же говорил вам, надо заявление написать. Я уже написал.
— Этим и ограничимся, — заключила я. — Мне в милицию ехать — даром время терять.
— Хорошо, — согласился он, — теперь, когда выяснилось, что вы не хотите в милицию, скажите, пожалуйста, куда вас отвезти?
Я замялась, что за глупый вопрос, уж сам бы должен напрячь свои мозги — не приглашать же мне, одинокой женщине, его к себе на чашечку кофе: у меня баба Рая, Санька, гомики, Коля с миловидной особой и «братан». В общем, обстоятельства к приему гостей не располагают.
Я с задумчивостью ответила:
— Ну-уу, думаю вы пригласите меня в ресторан. Время близится к обеду, а я еще и не завтракала. Кстати, следуя вашим рекомендациям, горячего молока я все же попила.
— Очень хорошо, — одобрил он, не внося никакой ясности насчет ресторана.
Я подумала, что человек все же нерусский и не обязан понимать меня с первого же слова, а потому дала своей мысли логичное продолжение.
