— Значит, сегодня будут спать порознь, — сделал вывод Прошка, довольный произведенным эффектом.
— Ну-ка рассказывай, — распорядился заинтригованный Марк.
— О меню сегодняшнего ужина? — невинным тоном спросил мстительный Прошка. — Значит, так: из закусок…
Я пихнула его кулаком в бок:
— Хватит валять дурака. Между прочим, я тоже заметила нечто, заслуживающее внимания. Кажется, события начинают развиваться. Рассказывай про телохранителя, а потом и я поделюсь своими наблюдениями.
Прошка помедлил, прикидывая, стоит ли так сразу отказываться от позы обиженного, но любопытство и желание поделиться новостями победило.
— Так и быть. Я выгрузил вещички и решил получше осмотреться. Спустился на первый этаж… — (Я предостерегающе сжала руку Марка, открывшего было рот, чтобы прокомментировать Прошкин интерес к первому этажу.) — …и слышу: за одной из дверей громкие голоса. Я хотел уже войти, но разобрал слова и решил не торопиться. Говорила сестра Бориса. «Неужели ты не понимаешь, что твой охранник вызывает недоумение? Ладно еще в городе, там ты можешь бояться наемных убийц. А здесь? Ты же видел: сюда никому из посторонних не пробраться. Кругом — болота, единственная дорога охраняется. От кого тебе защищаться? От Павла Сергеевича, отца твоего приятеля? От нас? Неужели ты думаешь, что Лев захочет иметь дело с человеком, который отгораживается от него телохранителем? Своим поведением ты все Борины усилия обрекаешь на неудачу. Подумай, в каком положении вы окажетесь, если не сумеете срочно раздобыть денег!» — «Тебе-то что за печаль?» — спрашивает Георгий. «Во-первых, дела брата мне небезразличны. Во-вторых, наша семья сейчас тоже в тяжелом положении, а Боря не сможет нам существенно помочь, пока этот отель не начнет приносить деньги». — «Слышал я о твоих трудностях, — говорит Георгий. — Сама виновата. Нечего было выходить замуж за прощелыгу. Вышла бы за меня, жила бы как у Христа за пазухой, а теперь вот трясись от страха». — «Гоша, давай не будем ворошить прошлое, — отвечает Наталья просительным таким голосом. — Сейчас речь идет о твоем телохранителе, и убрать его с глаз долой — в твоих же интересах. Пусть поживет в домике охранников, в кемпинге. Там есть телефон, ты всегда можешь вызвать его, если что потребуется. Он будет здесь максимум через пятнадцать минут после звонка. Ты ничего не проиграешь, а выиграть можешь многое. И я тоже. Может быть, от тебя зависит моя жизнь». Гоша еще побрюзжал, но я понял, что он сейчас даст себя уговорить, и побежал сюда.
— Ну и что же ты видишь здесь странного? — недоуменно спросил Марк. — По-моему, Наталья совершенно права: в этой обстановке телохранитель Георгия смотрится как бельмо на глазу. Вполне вероятно, что его присутствие может отрицательно повлиять на Левино решение. По крайней мере, Борис и Наталья могут этого опасаться.
— Ты не понимаешь! — разгорячился Прошка. — Ты не слышал, каким тоном она его уговаривала. Я ведь немного пообщался с Натальей и знаю: она совершенно непохожа на женщину, которая будет униженно просить о чем-то бывшего ухажера, затаившего на нее обиду за предпочтение, оказанное другому. А из их разговора совершенно ясно, что Георгий когда-то имел на нее виды и получил по носу. Видно, он злопамятен и до сих пор не простил обиды. Наталья должна была бы по мере сил избегать всяких с ним контактов, а она просит его о разговоре наедине (ведь телохранитель, очевидно, не присутствовал). Одно это заставляет задуматься.
— Любой человек способен униженно просить кого угодно, когда речь идет о жизни и смерти близких. Если Вальдемар не отдаст долги, кредиторы будут шантажировать его, угрожая жизни сына. Ясно, что Наталья готова на все, лишь бы этого избежать.
— Может быть, ты и прав, Марк, — сказала я задумчиво. — Но мне рассказ Прошки кажется весьма занимательным. Особенно в свете мелкого эпизода, который имел место по нашем приезде сюда. — И я коротко рассказала о беседе Бориса с истопником. — Не исключено, что это простое совпадение. Но мне любопытно, кто увезет отсюда телохранителя, если он, конечно, уедет. Наталья или шофер грузовика, который привез вас?
— Думаешь, Борис велел шоферу дождаться телохранителя? А Наталья разговаривала с Георгием по просьбе брата? — спросил Марк.
— Не знаю. Но истопник был не на шутку встревожен, в этом я ручаюсь. А у Бориса в первую минуту того довольно таинственного разговора был такой вид, словно его нокаутировали. Не верится, что он мог воспринять так новость о необходимости замены какого-то котла. И если внезапное желание Натальи избавиться от телохранителя имеет отношение к тому пренеприятному известию, которое Павел Сергеевич сообщил своему благодетелю, картина вырисовывается довольно интересная…
— Но что такого страшного истопник мог сказать Борису? — недоумевал Генрих. — Он же живет здесь, никуда не выезжает. Какие у него могут быть тайны, кроме требующих замены котлов?
— Может быть, этот Павел Сергеевич напугал Бориса угрозой взрыва? — предположил Леша.
— Сомневаюсь. Если котел в аварийном состоянии, можно вообще не топить, пока его не заменят. И никаких проблем. Сейчас ведь тепло.
Меня перебил звонок телефона, стоявшего на подставке возле дивана. Я потянулась к трубке.
— Дорогая, кушать подано. Зови друзей, и спускайтесь, я буду ждать у лестницы.
— Нас приглашают к столу, — объявила я. — Внимательней наблюдайте за сотрапезниками, нам нужно побольше информации к размышлению.
Ужин прошел тихо, и новой информации мы не получили. Еду подавал Борис; как выяснилось, его люди завезли в отель не просто продукты, а почти готовые блюда из валдайского ресторана. Для полной готовности нужно было просто сунуть судки в микроволновую печь.
Павел Сергеевич, несмотря на настойчивые уговоры Бориса, ужинать с нами отказался.
— На улице поднимается ветер, — сказал он. — Боюсь, погода переменится. Нужно срочно закрыть теплицы. Вы не беспокойтесь за меня, я сыт.
Телохранитель Замухрышки и впрямь исчез, но на поведение самого Замухрышки это не повлияло — только щека у него задергалась сильнее.
Борис был гостеприимным хозяином. Я ни за что не догадалась бы, что его что-то гложет, если бы не следила за каждым его словом, каждым жестом. Но и на мой, пристальный взгляд держался он превосходно. Разве что движения стали чуть более нервными, а смех — чуть более громким.
Наталья за ужином почти не разговаривала, хотя Прошка вовсю старался ее растормошить. Она улыбалась, ела с аппетитом, но помалкивала. Зато ее муженек Вальдемар разошелся не на шутку: рассказывал бородатые анекдоты, над которыми сам же громко хохотал, делал нам с Ларисой сомнительные комплименты и вообще чувствовал себя звездой вечера.
Лариса, по своему обыкновению, была похожа на натянутую струну, а вот поведение ее супруга неуловимо изменилось. Я долго пыталась определить суть перемены и наконец поняла: если раньше Лева напоминал мне просто хищника, то сейчас это был хищник принюхивающийся, учуявший запах добычи.
Когда мы отужинали, Борис подкатил к столу тележку с напитками. Выбор был настолько богат, что глаза разбегались.
— Чего изволите-с? — Борис перекинул через руку салфетку и изогнулся в насмешливо-раболепном поклоне.
Мы с Марком выбрали сухое вино, Прошка, Леша и Лариса — коньяк, Генрих и Наталья — джин с тоником, а остальные — виски, причем разных сортов. Борис, исполнив обязанности виночерпия, предложил джентльменам осмотреть бильярдную и опробовать столы и кии. Мужчины удалились, оставив дам в одиночестве — как в лучших английских домах.
Лариса пересела к пианино и тихо заиграла «К Элизе».
— Я и не знала, что вы музицируете, — сказала Наталья. — Всегда завидовала людям, умеющим играть на фортепьяно.
— Да я почти не умею, — призналась Лариса. — Забросила, когда окончила музыкальную школу. Теперь все уже забыла, да и пальцы не те.
— Все равно завидую. Я смотрю, из дам я здесь самая бесталанная. Вы играете, Варвара рисует. Кстати, Варвара, как вышло, что после окончания мехмата вы стали художником?
— Заставила суровая необходимость. В детстве я закончила художественную школу. А мехмат, как выяснилось, вообще способствует развитию самых разнообразных дарований. По специальности работает едва ли пятая часть выпускников. Остальные стали юристами, психологами, философами, переводчиками, священниками, поэтами. Один наш соученик даже поет в итальянской опере.
— Впечатляющий список. А ваши друзья?
— Они как раз из оставшейся пятой части. Правда, Марк подрабатывает литературным редактором, Генрих на досуге занимается художественным переводом, Леша — техническим, а Про… Андрей — компьютерной версткой. Все, можно сказать, окунулись в издательское дело.
Я говорила, а сама думала, как бы половчее перевести разговор на остальных участников культурного мероприятия. В конце концов, моя задача — собирать сведения, а не рассказывать о себе. Нужно было опередить Наталью и задать какой-нибудь вопрос, но те, что вертелись у меня на языке, никак не вписывались в нашу светскую беседу. Не спросишь же: по собственной инициативе она уговорила Замухрышку отослать телохранителя или ее надоумил братец? Но что-то спросить необходимо, иначе придется отвечать самой, а мне, как назло, ничего не приходило в голову.
