Мне подумалось, что не стоит делать резкое замечание больному человеку. Подумаешь, свитерок! Что с ним произойдет? И я предложила:
– Можно попросить Семена усилить отопление.
– Не надо, – почти через силу произнесла школьница, – это у меня от лекарств. Мне от них плохо, то тошнит, то есть хочу, то морозит, то в жар кидает. Сил совсем нет.
Вздохнув по-старушечьи, девочка побрела назад к дивану.
– Ей врач таблетки прописал? – спросила я Анжелу.
– Конечно, – кивнула та. – Саша плохо переносит гормоны, астму ими лечат.
– Ой, мутит! – воскликнула девочка. – Где здесь туалет?
– Направо по коридору, – услужливо подсказала я.
Саша, сильно побледнев и зажав рот рукой, бросилась к двери.
– Может, вам к другому доктору обратиться? – пробормотала я. – Подберет ей иные препараты. Тяжело так мучиться.
Анжела Сергеевна склонила голову:
– Увы, мы прошли по всем московским специалистам, обратились к гомеопатам. Сашеньке подобрали хорошие растительные препараты. Но, понимаешь, астма стрессозависима, едва Саша понервничает, начинается приступ. Я постоянно прошу ее не обращать внимания на отметки, но дочь очень ответственна, получит четверку по математике и начинает задыхаться. Правда, чаще всего мы обходимся спреями. Еще Саша прошла курс у психолога, научилась приемам аутотренинга. Но бывают моменты, когда медитацией и пшикалками не помочь. После того как нашу квартиру разнесло в щепки, я испугалась, подумав что Сашенька впадет в истерику, но она на редкость стойко отнеслась к катастрофе, даже меня успокаивала. А сегодня, пожалуйста, случилось резкое обострение. Наш врач пояснил:
– Александра испытала шок, под его воздействием неправильно оценила произошедшее, может, подумала, что все быстро уладится, получите сразу новую, хорошую жилплощадь. А спустя некоторое время до нее дошло, никто не собирается вам помогать, останетесь в чулане на долгие годы. Вот нервы у девочки и не справились. Тут уж без гормонов никак. Пришлось Саше их принимать. Еще раз спасибо тебе за помощь. Свежий воздух, хорошая еда, милые люди, это то, что сейчас необходимо для реабилитации Сашеньки. И низкий поклон Изабелле Константиновне, она разрешила нам пожить в долг.
– Вообще можете не платить, – пробормотала я.
Анжела поджала губы:
– Если речь зайдет о милосердной акции в отношении нас, мы мигом соберемся и уедем. Оцени ситуацию, я твой педагог! Мне неудобно пользоваться отелем, которым владеет бабушка моей студентки. И мы не нищие, просто попали временно в затруднительные обстоятельства. Непременно рассчитаюсь за номер.
– Конечно, – кивнула я, – не волнуйтесь.
– Я совершенно спокойна, – чуть дрожащим голосом произнесла Филиппова, – в жизни случаются испытания, их надо преодолевать с гордо поднятой головой. Все у нас наладится. Счастье может прийти в любом возрасте. Если молодость не очень задалась, то с большой долей вероятности зрелость порадует. Вот живой пример. Любо-дорого на пару ваших постояльцев посмотреть!
Я обернулась, взглянула на Игоря Леонидовича с Розой Борисовной, увлеченных складыванием картинки, и услышала их перепалку:
– Солнышко, книга на столе белая.
– Желтая, милый.
– Ты спутала, ласточка.
– Нет, котик, это ты обознался.
– Заинька, я не ошибаюсь.
– Иногда, котенок, случается.
– Когда, например? – обиделся Игорь.
Роза кокетливо посмотрела на жениха.
– Я не помню такую ерунду.
– Просто ничего подобного не было, зайчик!
– Котеночек, всего пару раз было.
– Нет!
– Да!!!
– Дорогой, давай вернемся к пазлу, он очень успокаивает нервную систему, – дипломатично предложила старая дама.
– Хорошо, заинька, – согласился кавалер, – белый кусочек от книги.
– Это часть скатерти, милый, книга желтая!
– Лапочка, не стоит портить себе настроение. Я тебя люблю.
– И я тебя, солнышко.
Послышался звук поцелуя.
– Все-таки она желтая, – заявила через пару секунд Роза Борисовна.
– Белая, кисонька, – настаивал на своем Игорь Леонидович, – белая!
– Книжечка, солнышко, желтая! – уперлась невеста.
– М-м-м, – простонал жених, – кошечка, зачем нам этот дурацкий пазл?
– Врач посоветовал, – напомнила Роза Борисовна, – сказал, складывание картинок отлично успокаивает нервы. Не волнуйся, солнышко, просто признай, кусок от книжечки ты положил не туда.
– Нет, я не ошибаюсь! – заскрипел зубами Игорь Леонидович.
– Солнышко, даже я иногда совершаю оплошности, – самокритично признала Роза.
– А я всегда прав! – гаркнул жених.
– Конечно, солнышко, ты самый умный, начитанный, отлично разбираешься в политике, – осыпала его комплиментами Роза Борисовна, – но книжечка на картинке желтая!
– Белая, – простонал Игорь, – не черная.
– Конечно же, нет! – всплеснула руками бабушка-невеста. – Ты совершенно прав!
– Наконец-то! – выдохнул Игорь Леонидович. – Кошечка, ты сейчас проявила не свойственное интеллигентной женщине ослиное упрямство.
– Солнышко, ты меня неправильно понял, – начала оправдываться Роза, – я и не подумала спорить с очевидным. Книга, как ты только что справедливо заметил, совсем не черная.
– Я не говорил подобного идиотства! – оторопел Игорь Леонидович.
– Солнышко, минуту назад ты произнес, – неделикатно напомнила Роза Борисовна, – «белая, не черная».
– Ну да, – после паузы признал жених, – сказал! Но в том смысле, что она белая, а не черная.
– Конечно, солнышко, книга в пазле желтая, – заулыбалась Роза Борисовна.
Игорь Леонидович начал медленно набирать воздух в легкие. Невеста пошевелила губами, поперебирала пальцами и мило прочирикала:
– Как хорошо, что доктор посоветовал нам вместе складывать пазл. Очень успокаивает и помогает найти общий язык.
– Конечно, кошечка, – прошелестел Игорь Леонидович, – я расслаблен до предела. Может, прервемся?
– И я того же мнения, солнышко! – обрадовалась невеста. – Ой, а где же мальчик?
– Где-нибудь носится, – легкомысленно отмахнулся жених. – Я бы выпил чаю.
– Солнышко, позови непоседу, – попросила Роза, – я волнуюсь, когда внука рядом нет.
– Хорошо, кошечка, – кивнул Игорь и заорал: – Филипп! Филипп! Филипп!
– Солнышко, ты ошибаешься, – вдруг сказала Роза.
– Филипп! – надрывался жених. – Куда он запропастился? Филипп!
– Котик, ты ошибаешься, – монотонно повторила Роза Борисовна, – пусть будет по-твоему, книга белая, но…
– Странно, что ребенок молчит! – занервничал Игорь. – Вдруг он в беду попал, а мы не знаем? Дом большой, с закоулками! У меня на сердце кошки заскребли.
– Пойду посмотрю, как там Сашенька, – всполошилась Анжела Сергеевна, – ушла в туалет и не возвращается.
– Почему он не отвечает? – удивился Игорь Леонидович. – Филипп! Ау! Отзовись!
– Солнышко, ты сейчас не прав, – с упорством запиленного диска, тупо показывающего один кадр, твердила Роза Борисовна.
Из коридора послышался грохот, звон, затем вскрик.
– Мальчик упал! – всплеснула руками бабушка. – Вот шалун! Вечно с ним неприятности происходят!
Невеста медленно встала и, чуть прихрамывая, пошла к двери.
– Филипп! – надрывался жених.
– Солнышко, ты не прав, – тут же отреагировала Роза.
Я быстро обошла старую даму, выскочила в коридор и увидела Семена, который с обиженным лицом смотрел на груду осколков.
– Ты еще не убрал руины! – зашипела я. – У тебя заклинило педаль газа? Сколько можно пялиться на это безобразие!
– Оно другое, – горько сказал Сеня.
– Что? – не поняла я.
– Первое я уже отнес в бачок во дворе, – прошептал рабочий, – сгонял в сарай, рассудил так: а если я забыл? Вдруг там осталось стекло? Год назад, когда меняли окна в кухне, я подумал, что неплохо бы запастись…
Я замахала руками:
– Сделай одолжение, давай без подробностей. Изложи только суть.
У Семена есть отвратительное качество, он всегда начинает рассказ издалека. Ну как поступают нормальные люди, сообщая о неприятности: «Пошел за батоном в магазин, споткнулся о камень и упал». Но Сенин рассказ о ерундовом происшествии, о котором и упоминать из-за его незначительности вслух не стоит, будет звучать так: «Рано утром я посмотрел в окно и подумал, что к обеду пойдет дождь, поэтому, чтобы не остаться к обеду без хлеба, я решил пойти за хлебом к обеду до обеда, так как к обеду ну точно пойдет дождь, а идти за хлебом к обеду во время дождя неправильно, точно промокнешь от дождя, и хлеб к обеду, если не взять пакет, промокнет, а в магазине для хлеба не всегда дают пакет, и хлеб к обеду размокнет от дождя, который ну точно пойдет к обеду, потому что утром в окно я увидел тучи и подумал, что к обеду пойдет дождь и надо бы сходить за хлебом к обеду до дождя, который ну точно намочит хлеб». И так часа на полтора! Пока Семен расскажет до конца историю, все успеют забыть ее начало и заработают морскую болезнь.
