Он помог Лоле подняться на ноги, улыбнулся растерянной, смущенной улыбкой и сказал таким тоном, как будто они давно были знакомы:
— Ужасно не люблю людные сборища! Такие человеческие скопления вызывают у меня что-то вроде аллергии.
— Зачем же вы пришли сюда? — Лола чуть заметно отступила, с опаской поглядывая на Зайкина и прислушиваясь к себе: не начинается ли снова с трудом преодоленное наваждение.
— Это все мама! — честно признался Василий. — Она вбила себе в голову, что я непременно должен бывать на людях. Ей кажется, что я живу затворником, и это плохо сказывается на моем характере.
— Вы такой послушный сын? — с легкой иронией осведомилась Лола. — Кажется, вы уже вышли из младшего школьного возраста!
— Вы не знаете мою маму, — в притворном ужасе проговорил Зайкин, — чуть что не по ней, у нее начинается сердечный приступ! Кроме того, она сразу же заводит разговор о женитьбе. Так что я предпочитаю не спорить с ней и послушно отправляюсь на эту каторгу, — и он обвел широким жестом тихо переговаривающуюся толпу, — вы не представляете, как сложно быть единственным сыном такой энергичной женщины, как моя мама!
— Разговор о женитьбе? — выхватила Лола самое интересное из его реплики. — Мама мечтает вас женить? Удивительно! Обычно матери холодно относятся к женитьбе единственного сына.
— До какого-то возраста моя мама тоже была не в восторге от моих возможных невест, но потом, когда я сам охладел к этой мысли, ей отчего-то запало в душу непременно женить меня. Возможно, она беспокоится, как я буду жить, когда ее не станет… — И Василий с грустью поднял глаза к потолку, с одной стороны, давая понять собеседнице, какой он хороший сын, а с другой стороны, стараясь намекнуть ей, что мама не вечна и его будущей избраннице вовсе не нужно будет с ней возиться всю оставшуюся жизнь.
Неожиданно Лола вспомнила, что ей нужно изображать недалекую богатую дамочку, и проглотила остроумный ответ, который уже вертелся у нее на языке. Вместо этого она захлопала ресницами, широко открыла глаза, уставилась на Василия в восхищении и воскликнула:
— Но за вас охотно пойдет любая девушка! Вы такой обаятельный, такой интересный мужчина!
— Вы преувеличиваете! — Василий смущенно потупился. — Но дело не только в том, чтобы девушка согласилась стать моей женой. Дело в том, чтобы найти такую девушку, с которой мне захотелось бы прожить всю жизнь, которая стала бы хорошей матерью моим будущим детям…
«Переигрывает, — подумала Лола, — слишком быстро подошел к вопросам семьи и брака».
Однако Василий, кажется, так не считал. Напротив, он считал, что нужно ковать железо, пока горячо. Он бросил взгляд на Лолу, и голос его стал тихим и доверительным:
— Современные девушки, мне кажется, совсем не думают о семейной жизни. У них на уме только развлечения. Мне кажется, вы — совсем не такая, в вас чувствуется доброе, чувствительное сердце…
«Какая чушь! — мысленно усмехнулась Лола. — И этими дешевыми приемами он соблазняет женщин? Ни за что не поверю!»
Но перед глазами у нее вдруг предстала светлая комната, с пушистым ковром на полу. На ковре сидел толстенький розовый малыш, чем-то неуловимо похожий на Васю Зайкина, и, сосредоточенно сопя, отрывал лапу огромному желтому медведю. В глазах медведя было тоскливое выражение, но сопротивляться он не пытался. Не достигнув желаемого результата, малыш отбросил медведя, встал на слабые еще ножки и закричал: «Мама!»
Лола издала не то всхлип, не то стон и схватилась за сердце.
— Вам плохо? — встревожился Зайкин. — Должно быть, я слишком сильно вас ударил…
Он деликатно взял ее за руку, и Лола твердо уверилась, что деньги, карьера и даже театральный успех — это далеко не самое главное в жизни женщины, а главное — простое семейное счастье.
А тут еще над ухом послышался его мягкий баритон:
— Василий.
— Что? — растерянно переспросила Лола. У нее снова странно заломило виски, и сердце забилось с подозрительной частотой.
— Меня зовут Василий. А вас?
— Ло… Оль… — пробормотала Лола, испуганно прислушиваясь к своим странным ощущениям.
«Что я делаю? — мысленно охнула она. — Зачем я представляюсь ему своим настоящим именем? Еще паспорт не хватало показать! Такой идиотке, как я, больше подойдет имя Лолита».
— Лолочка! Какое чудесное, редкое имя! Мне оно нравилось всю жизнь, с самого детства! — И Василий неожиданно подошел совсем близко к Лоле: — Лолиточка, может быть, мы с вами куда-нибудь уйдем из этого отвратительно людного места? Я просто не могу больше оставаться среди этих пошлых, черствых, бесчувственных людей!
Для того чтобы не броситься за ним сломя голову, Лоле пришлось встряхнуть головой и напомнить себе, что стоящий рядом с ней мужчина — не безобидный обаятельный холостяк, а прожженный брачный аферист, профессиональный соблазнитель богатых дурочек, охотник за их деньгами и драгоценностями, и к ней он подошел, привлеченный ослепительным сверканием бриллиантов. Кроме того, она здесь не просто так, она пришла с целью перехитрить этого мошенника, а не поддаться его чарам…
Но следовало продолжить знакомство. Лола сделала вид, что не поняла своего собеседника. Она глупо улыбнулась и погрозила ему пальцем.
— Простите, если я показался вам слишком навязчивым. — Василий слегка опомнился. То есть он понял, что с Лолой нужно действовать тоньше и осторожнее.
— Поверьте, я никогда бы не осмелился… — бормотал он, делая вид, что очень смущен, — но на фоне всех этих шумных и невоспитанных людей вы показались мне такой…
— Какой? — игриво засмеялась Лола.
— Такой приветливой, такой милой девушкой без всякого жеманства! — воскликнул Василий.
И Лола услышала в его словах подтекст, что именно на таких девушках женятся серьезные, приличные и обаятельные мужчины.
— Вы правы насчет того, что здесь слишком шумно, согласилась Лола, — я думаю, мы могли бы где-нибудь посидеть и выпить кофе.
Василий приосанился и предложил ей руку.
* * *
Маркиз не сомневался, что после встречи с ним вороватый мальчишка немедленно побежит к своему хозяину — Халяве, чтобы сообщить о чересчур любознательном клиенте. Он заметил, в какую сторону припустил, вырвавшись на свободу, маленький разбойник. Выждав несколько минут, Леня неторопливой походкой двинулся в том же направлении.
Едва он отошел от освещенной площадки перед театром и свернул в темный переулок, за его спиной послышался хриплый злой голос:
— А ну стой, паскуда!
В ту же секунду Леня почувствовал спиной крайне неприятное прикосновение холодного металла. Судя по легкому уколу, который он ощутил сквозь одежду, это был нож, а не пистолет.
— Ты что же это, гад, ребенка обижаешь? — прохрипел тот же голос. — За мальца придется ответить!
Маркиз не любил насилия в любых формах и всячески старался избегать его, но это не значит, что в случае необходимости он не мог за себя постоять. Резко выдохнув, он наклонился, чтобы не напороться на нож, и изо всех сил лягнул левой ногой невидимого противника. Судя по глухому звуку удара и невольному вскрику, он попал каблуком именно туда, куда хотел — по колену нападающего. В ту же секунду он развернулся, оказавшись лицом к противнику, и, увидев здоровенного белобрысого детину самого бандитского вида, в черной кожаной куртке, подпрыгивающего на одной ноге и подвывающего от боли, ударил его ребром ладони по руке, выбив из нее широкий десантный нож, и добавил сильный удар левой в ухо. Детина отлетел к стене, удивленно ахнув.
Пока он не собрался с силами и не перешел в ответное наступление, Леня вытащил из внутреннего кармана маленький плоский пистолет, щелкнул предохранителем и жизнерадостно проговорил:
— Здорово, Халява, давно не видались! О чем ты хотел со мной поговорить — о воспитании подрастающего поколения? О нашей смене, молодых, так сказать, специалистах?
— Ты… кто… такой? — спросил Халява, с трудом переводя дыхание. — Чего ты тут разнюхиваешь? Чего тебе надо, а?
— Видишь, Халява, как вредно для здоровья плохое воспитание! Если бы ты со мной сперва вежливо поздоровался, спросил, кто я такой и как меня зовут, ты бы не получил ни по уху, ни по коленке. И скажи еще спасибо, что я тебе коленку не прострелил, а то пришлось бы тебе хромать всю оставшуюся жизнь… впрочем, это совсем недолго.
— Очень умный, да? — прошипел Халява, потирая ушибленную ногу. — Рано веселишься, я до тебя еще доберусь.
— Не спеши, дорогой, — Леня усмехнулся и осторожно подошел ближе, — мне с тобой и правда поговорить надо. А тебе привет от Полукопченого. Надеюсь, знаешь такого?
— Кто же его не знает? — опасливо отозвался Халява. — Чего ж ты сразу не сказал? Я бы к тебе и близко не подошел!
— Вот видишь — сам же говоришь, что не подошел бы, а мне с тобой как раз поговорить надо. Так что все, как говорится, к лучшему. Заодно и познакомились.
