их и знать не знал, так что, если их посадят, переживать особо не будет. А вот если посадят Элика или тем более Алиску, тут уже дело другое. Эти свои, их жалко.
Саша заговорил о пропавших картинах с Алисой, желая немного отвлечь ее от грустных мыслей, но той было не до него. Следователь попросил ее и Элика, как главных подозреваемых, отдать им их одежду, и сейчас Алиска была в домашней пижамке.
– Ты не знаешь, куда делась картина из комнаты твоего отца?
– Картина? Какая картина?
– Та… со щенками.
– Не знаю, – пробормотала Алиска, которая выглядела печальной и задумчивой. – А разве ее там нет?
– Нет. Она исчезла!
Вначале Алиска не придала особенного значения этому факту и небрежно отмахнулась:
– Наверное, отец ее куда-то перевесил.
– Когда бы он успел? Мы только недавно с тобой ее видели у него в комнате.
– Ну, снять картину много времени не нужно.
– Все-таки странно, в доме полно гостей, у человека юбилей, а он занялся хозяйственными хлопотами, картины перевешивает. Нет, Алиса, ты как хочешь, а только нам обязательно нужно уяснить, где сейчас находится эта картина.
– Но зачем?
– А вдруг ее исчезновение как-то связано с убийством твоего папы?
Алиска при этих словах вздрогнула и вроде как просияла:
– Ты так думаешь? Неужели папу могли убить из-за этой картины?
Саша недоумевал. Что произошло? В глазах у Алисы появилось совершенно неуместное в данной ситуации выражение, словно бы ей очень хотелось верить в то, что такое чудо возможно.
– Пошли! – с воодушевлением воскликнула она. – Прямо сейчас обыщем весь дом! И если картина и впрямь украдена… О! Это было бы чудесно!
В поисках таинственно исчезнувшей с места преступления картины им вызвались помочь полицейские, которые все еще осматривали окрестности, чтобы найти орудие убийства – пистолет, также пропавший из комнаты покойного.
Искали долго и усердно, прочесали весь немаленький участок и даже заглянули на соседские. Но ни пистолет, ни картину они так и не нашли.
Саша был огорчен, а вот Алиска, казалось, напротив, выглядела повеселевшей. Ее полностью устраивал тот факт, что картина украдена.
Видя такое, Саша ей подсказал:
– Надо сообщить полиции про то, что в твое хранилище прошлой ночью кто-то вломился.
– Точно! – просияла Алиска и тут же побежала к полицейским.
Самому Саше упорно не давала покоя мысль о зловредных потомках тетушки Фрейи, вздумавших охотиться за теми, кому довелось получить от старухи нечто большее, чем значок или конфетный фантик. Но когда Саша пришел с этой версией к отцу, тот категорически заявил, что это невозможно.
– От всех потомков у старухи осталась одна дочь, но и она уже глубоко пожилой человек. Тем более что насчет этих картин Алиска ошибается. Подарила эти картины совсем другая женщина.
– Но Алиска говорила, что их принесла тетушка Фрейя.
– Да, верно, в тот день тетушка Фрейя была у них в гостях, но подарила эти картины Георгию Сергеевичу другая женщина. Алиска была маленькая, она уже не помнит всех деталей. У девочки в памяти сохранился визит бабушки Фрейи и появление в их доме двух картин. Вот память Алиски потом и связала эти два явления воедино, хотя каждое из них произошло в отдельности. Таковы особенности восприятия детьми реальности.
– Кто? Как зовут ту женщину, которая принесла картины?
– Это была подруга семьи дяди Георгия и его жены. Как звали дарительницу, теперь уж и не вспомню. Тихая, интеллигентная женщина, жила неподалеку. У нее дома было несколько картин схожей тематики. Корова с теленком, овцы с ягнятами, даже кобыла с жеребенком.
– Все картины одного мастера?
– Вполне возможно. Но сейчас я все подробности уже и не вспомню. Во всяком случае, эта женщина собирала коллекцию, а потом то ли остыла к своему хобби, то ли что-то у нее случилось, но она принесла эти картины Георгию Сергеевичу и Диане Викторовне, она тогда была еще жива. А! Вспомнил! Эта женщина уезжала с мужем, тащить свою коллекцию за границу она не могла, продавать не хотела, давали ей какие-то копейки, вот она и раздарила картины, как она выразилась, хорошим людям. Она еще кому-то подарила… Да, правильно, картин было еще три штуки. Третья, с той самой кобылой и жеребенком, она досталась Глафире.
– Соседке Георгия Сергеевича?
– Ей самой.
Глафирой звали ту самую женщину, которая никогда не была замужем, чем крайне гордилась.
– Картина? С лошадью? – переспросила она, когда Саша обратился к ней за разъяснениями. – Разумеется, она у меня. А получила я ее потому, что обожаю лошадей. Эта чудесная женщина, Анна Дмитриевна, знала, что я обожаю этих животных, и сказала, что у нее есть старинная картина. Разумеется, я пожелала ее приобрести. Картина оказалась не такой уж старинной, скорее нарисована она была под старину. Но это оказалась копия какой-то известной картины, и копия неплохая, хотя и не совсем точная. Но оценщик меня заверил, что копиист все равно был отличным мастером, и если допустил в одном месте неточность, то сделано это было, скорей всего, сознательно. Видна рука мастера, так он выразился. Да я и сама могла сказать, что рисовал не какой-нибудь дилетант. Ну, качественную вещь, ее же всегда видно, даже если ты и не специалист.
– А эта картина? С ней все в порядке?
– Что ты хочешь сказать? – насторожилась Глафира.
– Ну, те картины, которые достались Георгию Сергеевичу и его Диане Викторовне в подарок, они пропали.
– Нет, моя висит на своем месте.
– Вы уверены?
– Когда уходила из дома к вам сюда, она была там.
И Глафира так покосилась на Сашу, словно подозревала его в том, что это он сам и приложил руку к краже картин, а теперь выпытывает у нее подробности о ее сокровище, чтобы и эту картину тоже стибрить. Она даже засобиралась домой и ушла бы, наверное, если бы не очередной инцидент с участием дяди Сени.
За то время, что в доме работала полиция, дядя Сеня не только не протрезвел, но накидался еще сильнее. И теперь ему срочно требовалось выпустить пар, чтобы окончательно не снесло крышу.
– Сын с дочкой его и убили! – громогласно объявил он во всеуслышание. – Брат и сестра… Они вдвоем сговорились! Я вам это точно говорю, а я никогда не ошибаюсь!
Язык у него изрядно заплетался, но все попытки заставить его замолчать ни к чему не привели.
– Георгий прямо мне заявил, что он этому великовозрастному оболтусу ничем помогать не станет. Сам сумел в неприятности влипнуть, сам из них и выпутается! И ты, Элик, прекрасно это слышал. Отец тебе это сказал буквально за несколько минут до того,
