бровей.
Вспомнив про немую домработницу, я попыталась знаками показать, что мне нужно в дом. Либо пантомима моя успеха не возымела, либо домработнице были даны указания никого не впускать, но стояла она насмерть. Я принялась мычать, зачем-то показала себе на живот, потом скорчила гримасу, простонав «болит», а девица, ухмыльнувшись, закатила глаза.
И тут в соседних кустах что-то громко затрещало, судя по звукам, там пробирался карликовый слон. Я сразу же поняла, что это собака, и, оттеснив девицу с криком «ой, мамочки», влетела в переднюю. Сразу же попала ногой в стоявшее там ведро, к счастью, пустое, зацепила какой-то хлипкий стеллажик с жестяными банками, и вот тут уже шума наделала прилично.
Под канонаду падающих снарядов дверь в передней открылась и на пороге показалась сама хозяйка. То, что это Марфа, я поняла сразу, хотя она даже отдаленно не напоминала тот образ, что сложился в моей голове. Полностью седая, высокая, с правильной осанкой. Чувствовалось в ней какое-то скрытое достоинство, и выглядела она моложе своих лет. Одета была в широкие брюки и клетчатую рубашку, а в руке держала дымящуюся сигарету. На меня она посмотрела с сомнением, словно прикидывая, вышвырнуть меня сейчас же или велеть слово молвить.
Решив не ждать милостей от судьбы, я стряхнула ведро с ноги, боязливо покосилась на дверной проем и спросила, может ли она меня взять на лечение. Марфа высунулась в дверь и гаркнула: «Василий, привяжи пса!» — потом еще раз внимательно меня оглядела. Я силилась улыбаться, стараясь иметь вид лихой и развеселый.
— Допустим, — протянула она, принявшись поднимать банки, — и что у тебя?
— Бесплодие замучило, — ляпнула я первое, что пришло в голову, и только потом поняла, что это не в голову пришло, а бредовые идеи Славика пустили во мне ростки и заколосились буйным цветом.
Марфа удивленно приподняла брови, а я, осознав всю абсурдность подобного заявления, принялась лепетать:
— Ну не то чтобы совсем, просто… ну, как превентивная мера, понимаете? У меня по женской линии у всех с этим проблемы были. Вот я решила не дожидаясь, так сказать, вдарить по врагу.
— Вдарить-то можно, — усмехнулась старуха, кивком приглашая меня в дом, — только нет у тебя никакого бесплодия. Одна дурость. Ну да ладно, посмотрим…
Тут я с ней была полностью согласна, но дурость она лечить вряд ли возьмется, а втереться к ней в доверие нужно. Образ недалекой блондинки будет очень кстати: от дурочек не ожидаешь подвоха и можешь сболтнуть лишнее. Надо хотя бы попытаться узнать, какого рода услуги она оказывает.
Попав в дом, я принялась вертеть головой по сторонам, ожидая увидеть куриные лапки, развешанные по стенам. Тут же возникло что-то вроде разочарования. Светлая прихожая с евроремонтом, никакой загадочной стариной и не пахло. Современная кухня, бытовая техника, в углу — старинный резной буфет — видимо, сохранился еще с прошлых времен.
Тамара рассказывала, что Марфа переехала в их деревню в конце 90-х, а до этого дом принадлежал местному богачу — хозяину давно разрушенного кирпичного завода. Две двери — судя по всему — кладовая и ванная, лестница на второй этаж. Зато когда она провела меня в комнату с широким столом и книжными полками, стало понятно, что тут она и принимает. На столе стояла ваза с яблоками и орехами, на стенах — связки сухих растений, книги какие-то старинные, в углу — иконы, обилие свечей разного калибра. Не хватало только ручной ухающей совы. Вместо нее на стуле развалился толстый черный красавец-кот, который при моем появлении приоткрыл один глаз и тут же закрыл его снова.
— Паук на тебя не шипит, значит, человек ты неплохой, — резюмировала Марфа, приглядываясь ко мне, от чего я сразу же почувствовала себя неуютно. Словно тебя читают, как раскрытую книгу.
Усадив меня на старый деревянный стул, Марфа затушила сигарету в стоявшей на столе пепельнице и подробно расспросила о моих болячках. Я очень старалась быть полезной, так что вспомнила даже укус клеща в детском лагере «Литейщик», который вчера имела удовольствие проезжать. Узнав, что я остановилась у Тамары, Марфа хмыкнула:
— И кто же тебя надоумил ко мне идти? Меня в деревне не шибко любят. Тамарка вообще болтает невесть что.
— Ну, это она в сердцах, — промямлила я, — а вообще, ну, сарафанное радио… К тому же антиреклама в таком деле — лучшая реклама. Если бы ничего не умели, никто бы про вас и слова не сказал.
Марфа снова усмехнулась, покачала головой и, велев мне раздеваться, принялась за диагностику. Ее методы показались мне чем-то схожими с методами врача-остеопата. Я бы назвала такой стиль диагностики «наложением рук». Пока Марфа что-то бормотала себе под нос, я почувствовала приятное тепло, разливающееся по телу. Кажется, даже начала дремать, пока меня не отвлек громкий звук. В дом кто-то вошел и принялся грохотать кастрюлями на кухне, а я принялась думать об Артеме. Интересно, где он сейчас? Гуляет или в домике для гостей отдыхает?
Марфа закончила водить по мне руками, оглянулась, перекрестилась на икону и потушила свечу.
— Ходить ко мне будешь дней пять, может, семь. Пока точно сказать не могу. Сможешь — завтра в двенадцать приходи. По-женски у тебя все хорошо, а вот позвоночник слабый. Шея часто болит?
Я испуганно кивнула и подумала: а ну как Марфа и вправду ясновидящая? И все мои мысли у нее как на ладони… А вдруг она наведет на меня порчу? Что там Костик болтал про коросту?
— Сколько я вам должна за лечение? — робко спросила я, натягивая кроссовки в дверях, а хозяйка, вздохнув, ответила:
— За такие дела деньги брать нельзя, но у меня работники, их кормить надо. А ты явно небедная, так что купи моему работнику спиннинг, пару блесен да косу новую. И следующий раз, как из города будешь ехать, опарышей захвати. Всегда Василий кого-нибудь просит, чтобы привезли. Плотва у нас хорошая ловится на опарыша.
— Хорошо, привезу. И это все? — удивилась я.
— Ну, если желание будет, остальное бедным раздай. Все, болтать мне некогда, иди с богом.
— А там…
— Собаку привязали, — выглянув в окно, опередила она мой вопрос, и я снова испугалась ее прозорливости.
Выставив меня в переднюю, Марфа закрыла дверь прямо перед моим носом. На крыльце я немного задержалась, пытаясь рассмотреть двор, но тут же возникло странное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я тревожно обернулась, пытаясь рассмотреть кусты и сосенки в конце участка, где сама недавно нашла тихий приют, но ничего не увидела. И вдруг мне показалось,
