С ходу у меня вообще сочинялось нечто странное. Например, как-то, едучи в переполненном автобусе, я с обидой сообщила маме: «Какай-то чужой мужчина сидит на моей руке,» и тут же автоматически добавила: «Вот это и есть причина моей мировой тоске.» Правда, должна отметить, что мужчина с руки моей сразу слез. Велика магическая сила истинного искусства!
Мои размышления были прерваны самым неожиданным образом. Прямо мне в ладонь сзади сунули какую-то бумажку. Решив, что это хозяйственная Света проявляет заботу о потребностях моего организма, я сказала:
— Мне уже дали, — имея в виду, что Настя раньше нее успела оделить меня бумагой.
Ответа не последовало. Обернувшись, я заметила смутную тень, исчезнувшую в лесу. Что за дурацкие шутки?
Когда мы с Настей вернулись в домик, я сообщила подругам:
— Пока я стояла у туалета, неизвестный благотворитель пожертвовал мне бумажку. Правда, жесткую.
— Так может, это любовная записка? — оживилась Света.
Я разжала кулак. Бумажка была зеленой. И имела надпись «100». Я смотрела на нее, словно баран на новые ворота. Кстати, я имела возможность четко уяснить смысл этого выражения. Однажды я видела, как на ферме отверстие, через которое ходили овцы, закрыли доской. Так баран долго стоял, упершись в доску головой, и явно пребывал в убеждении, что доски этой вовсе нет, ибо ее здесь быть не должно. Аналогично и со мной. Я надеялась, что бумажка мне чудится. А вдруг это обертка от шоколада? Есть такие шоколадки, в виде доллара.
— Стодолларовая банкнота, — констатировала Света. — Судя по всему, не фальшивая. Кто тебе ее дал?
— Не знаю, — простонала я и села на кровать. — Наверное, по ошибке. Угораздило же меня там стоять! Что теперь делать?
— Почему по ошибке? — вмешалась Настя. — Просто тебя в Светиной юбке приняли за проститутку. Вот и заплатили.
В тот день Света, выведенная из равновесия состоянием моего гардероба, презентовала мне свою юбку — весьма короткую, к тому же пикантно меня обтягивающую.
Я возмутилась:
— Валютные проститутки не ловят клиентов у туалета! А мне ведь заплатили именно валютой! И вообще, тогда бы меня, наверное, куда-нибудь повели?
Настина фантазия не иссякала.
— Значит, это какой-то филантроп. Слышал твою песню о деньгах, вот и решил помочь. Помню, когда ты пела, все проходящие останавливались и слушали. Просила денег — вот и получила.
— Девчонки, пойдемте кто-нибудь со мной! — попросила я. — Наверняка это ошибка, и тот человек придет обратно. Надо подождать.
Минут пятнадцать мы со Светой проторчали у туалета в надежде на возвращение благородного дарителя — безрезультатно. Потом я заметила у деревьев темную фигуру.
— Слушай, это он! — обрадовалась я. — По-моему, он уходил куда-то туда.
Мы бодро двинулись в нужном направлении, фигура вроде бы поначалу отступала, но, припертая нами к кромке леса, вынуждена была выйти вперед. Перед нами во всей красе стоял Мой Кошмар!
— Так это вы! — свирепо выкрикнула я. — Ну, знаете ли! Зачем?
— Я… я… — пролепетал он. — Я вовсе не из-за вас сюда пришел, вы ничего такого не думайте. Просто… ну, мне надо было туда… на гору… смотрю, вы стоите… я мимо вас туда идти постеснялся… решил подождать… а вы все стоите, — в его тоне прозвучал легкий упрек.
— Свежим воздухом дышим, — смягчаясь, заявила я. В конце концов, кому какое дело! Может, воздух у туалета представляется мне особенно свежим.
— Не переживайте, мы сейчас уйдем, — улыбнулась Света. — Не будем вам мешать.
Таким образом, банкнота осталась невостребованной. Правда, в связи со странным событием у меня появилась нездоровая привычка торчать у туалета в надежде встретить-таки моего загадочного спонсора и — по моей версии, вернуть ему деньги, а по Настиной — получить новую пайку. Истратить сотенную я, несмотря на настойчивые уговоры подруг, не соглашалась. Я спрятала ее в носок, а носок сунула в рюкзак. Во втором носке хранились мои личные капиталы.
— Вот жизнь, — высказалась я. — В одном носке — рублевый вклад, а в другом — валютный. Скорее бы у меня ее забрали! А то украдут, а потом отвечай.
— Перед кем? — спросила Настя. — Хотя знаешь… у меня есть мысль.
— Какая?
— Выстраивается интересная цепочка событий. Сперва — наше знакомство с аферистами, ну, с Ромой и другими. Потом — непонятная записка. «Буду делиться». Потом Володя тебе проговорился. А потом с тобой поделились. Логично?
— Ты считаешь, это они? — ужаснулась я. — Дали взятку?
Подобный вариант меня не устраивал. Если это взятка, значит, никто ее обратно не потребует. Значит, надо вернуть самой. А как? И потом, вдруг ошибешься?
— Надо проверить, — заявила Настя. — Только не в лоб, а то нарвемся. Как-нибудь хитро.
— А может, это все-таки Твой Кошмар? — встряла Света. — Просто сделал тебе подарок. Ты теперь можешь купить себе тот купальник… ну, о котором я тебе говорила.
Настя покачала головой.
— Кошмара оставим в качестве запасного варианта. А рабочая версия — наши аферисты. Прежде всего, нужен образец почерков. Для сравнения с запиской. Кроме того, можно сделать неожиданный намек и проследить за реакцией. Фактор неожиданности крайне важен.
От всего этого на нервной почве у меня снова разыгрался аппетит, и я опять подолгу маялась у столовой, заглядывая в занавешенные окна. И даже тут все словно сговорились травмировать мою психику — стоило мне прилипнуть к окну, как занавеска отодвигалась, и в окне показывалась усатая черная физиономия, интимно мне подмигивая. Не лагерь, а сумасшедший дом!
К задаче выяснения истинности Настиной версии мы подошли весьма серьезно. В принципе, она представлялась единственным не совсем уж бредовым вариантом. Я лично не придумала ничего умнее, чем при игре в крокодила загадать Володе слово «доллар». Мне почудилось, что он несколько смутился, но возможно, просто из-за того, что не знал, как доллар изобразить. Настины намеки были столь тонкими, что я их не заметила. Зато Света, как всегда, пошла напролом.
— Знаете, — мило улыбнулась она, — женщин обвиняют в том, что они слишком любят подарки. Но женщины бывают разные. Вот Катя, например, недавно получила неплохой подарок. И, я считаю, вполне заслуженно. А вот она недовольна и хочет его вернуть. Представляете?
— Возможно, — предположил Володя, — смущает происхождение подарка. Она не хочет быть с этим связана.
— Подарки не пахнут, — возразил Рома. — Давайте-ка, девчушки, играть. Время-то идет.
«Это они, — почти с уверенностью решила я. — Володя снова проговорился, а Рома переводит разговор на другое. Тем не менее и он проговорился. Он хотел сказать «деньги не пахнут». А ведь Света не сказала, что это деньги.»
— Рома, — во внезапном озарении попросила я, — напиши мне следующее слово на бумажке. А то, когда ты шепчешь в ухо, мне плохо слышно.
— А я буду шептать внятно. Никаких бумажек! Только испортим игру.
И, как я ни настаивала, он не согласился. Они, честное слово, они!
Перед сном мы втроем обсудили ситуацию и пришли к единогласному решению: они! Итак, они дали мне взятку. Так чем же они занимаются? Да еще и по ночам…
Проснулась я от тихого, но настойчивого вопроса Насти:
— Катя, ты не спишь?
— Уже нет. А что?
— Не хочу тебя пугать, — каким-то странным тоном произнесла моя подруга, — но кто-то носит мои тапки.
Сообщение меня ошеломило. Кто-то пробирается в наш запертый домик, надевает Настины тапки… зачем? И как она об этом догадалась? И кто? Неужели наши аферисты?
— Какие тапки? — осторожно поинтересовалась я.
— В которых я хожу на пляж.
Совсем загадочное дело! У Насти были разношенные старые тапки, в которые смог бы втиснуться даже мужчина, но на пляж она ходит в других. И вообще…
— Подожди! Они же постоянно на тебе. Вы что, носите их одновременно? Ты один, а он другой? Тогда — не тапки, а тапок.
— Ты не поняла. Он носит их совсем не в том смысле.
Мои сонные мозги окончательно свихнулись набекрень.
— В каком еще смысле можно носить тапки? В фигуральном, что ли?
— В буквальном, — все тем же странным тоном ответила Настя. — Но не на ногах.
— А где? На голове? Или, может, в кармане? — потеряла терпение я.
— Нет. Полагаю, в зубах. Но не уверена.
Ситуация начала проясняться.
— Ты что, нашла на них след зубов? Но почему в зубах? Зачем?
— Не обязательно в зубах, — пошла на попятный Настя. — Если это змея, то точно нет. У нее же нет зубов. Или есть?
— Есть, — машинально сообщила я. — У нее яд в зубах. А еще хвасталась хорошей биологичкой!
Тут только до меня дошло.
— Ты хочешь сказать, что их носят сейчас?
Настя ничего не ответила. Вместо ответа я услышала непонятный звук. Он доносился откуда-то из-под Настиной постели. И впрямь, похоже на то, что кто-то двигает ее тапки. Или просто возится под кроватью. Иногда будто скребется, а иногда стучит. Или елозит. Довольно громко.
