Леонид попытался придать своему телу щадящее положение и заскрежетал зубами – боль немилосердно прострелила бок насквозь; не помогла даже двойная доза лекарства. Трубка телефона на набранный номер регистратуры ответила частыми короткими гудками. Выбрав режим «Автодозвон», Политов уставился в окно. В стекло бился ветер, срывая одинокие листья с голых веток осины и швыряя их грязно-жёлтыми кляксами. Седое небо мрачно нависало над городом, морось размыла контуры зданий и фигуры вечно куда-то спешащих людей. Леонид вдруг почувствовал себя старой одинокой развалиной.
Внезапно оживился телефон. Следователь поднёс трубку к уху, недоумевая, кто же ему звонит в такую рань, и с радостью услышал холодноватый голос, который за одно мгновение стал родным.
- Леонид Иванович, я к вам загляну вечером?
- Да хоть сейчас, - поспешно выдохнул Политов. – Я дома.
- Что-то случилось?
- Если не считать того, что лежу пластом, то ничего особенного.
- Сейчас буду.
Леонид смотрел на потухший экран мобильника и думал только о том, как он откроет своему гостю дверь. Наверное, лучше это сделать заранее, чтобы не заставлять Илью ждать его чудесного явления целую вечность.
Расстояние до входной двери показалось бесконечно длинным. Кое-как добравшись до своей цели, следователь открыл замок, отдышался и совершил марш-бросок к дивану. Только он пристроился под одеялом, как зазвенел дверной звонок.
- Входите, открыто!
- Что с вами? – Илюша в расстёгнутой куртке беспокойно склонился над Политовым. – Да на вас лица нет.
- Поясницу сорвал, - поморщился Леонид. – В регистратуру вот дозвониться не могу.
- Сейчас я разденусь и вызову «Скорую».
Слушая шорохи в коридоре, а затем шум воды в ванной (Илюша по своему обыкновению мыл руки с мылом), Леонид Иванович подумал, что теперь-то уж точно всё будет хорошо. Илюша не даст ему умереть от коварного радикулита.
«Скорая» не оправдала своего названия и приехала не скоро. За это время Илья успел использовать свои знания по технике снятия боли, которые он получил на курсах одного известного хиропрактика. Леонид позволил перевернуть себя на живот и совершить манипуляции на многострадальной спине. Руки у Илюши оказались неожиданно сильными, крепкими и заботливыми. Политов расслабился под ними, ощущая как острая боль превращается в ноющую и терпимую, а прикосновения вызывают странное возбуждение. Молодой человек плотно укрыл его одеялом и пошёл открывать дверь явившемуся врачу. Из коридора слышался его возмущённый голос. Илья доказывал, что ждали они помощи не менее часа.
- Молодой человек, успокойтесь, - сказал доктор, подходя к Политову, - от радикулита ещё никто не умер.
- И это говорит дипломированный специалист! – возмутился Казанцев. – А вы знаете, что если вовремя не оказать помощь пациенту, то он может остаться калекой?
Леонид вскрикнул от грубого нажатия на самую болезненную точку. Руки приехавшего врача были жёсткими и прохладными.
- Противовоспалительное, согревающая мазь, обезболивающие, - фельдшер быстро записал на бумажку названия лекарств. – Сейчас могу укол поставить.
- Не надо, - подал признаки жизни больной, - мне уже лучше. Илья, что ты такое сделал?
- Это называется хиропрактика, - пояснил Илюша. – Если её соединять с прогрессивными методами лечения, то можно очень быстро добиться видимых результатов. Я тебя на ноги в два счёта поставлю.
- Молодой человек, что вы мне голову морочите?! – эскулап подхватил медицинский чемоданчик. – Если вы во всём разбираетесь, то зачем «Скорую» вызвали?
- Затем, что каждый должен заниматься своим делом, - пояснил Илюша. – Вы зарплату за что получаете? За вызовы и оказание помощи больным. Вот и соответствуйте.
Светило медицины гордо удалилось, хлопнув входной дверью.
- Медик, - презрительно произнёс Илья и только сейчас оглядел преобразившуюся комнату. – Никак ремонт был? Симпатично.
- Был, - подтвердил Политов. – А это, - он указал на свою поясницу, - последствия.
- Необдуманных действий, - добавил Илюша. – Каждый должен заниматься своим делом. Пара рабочих и проблема решена.
Леонид Иванович кисло улыбнулся, подсчитывая в уме, какую сумму он должен был выложить, чтобы решить проблему.
- Ладно, лежи. Я пока в аптеку сбегаю и в магазин. – Илюша направился в коридор.
- Илья! – Политов вдруг решился на просьбу. – Ты разбираешься в технике?
- Конкретней, - донеслось из коридора.
- В планшетах.
- Да.
- Иди сюда. Я тебе деньги дам. Мне сыну нужно подарок на день рождения купить. Он хочет планшет. Я в этом всё равно ничего не понимаю, да и до магазина в ближайшие дни точно не дойду. Купишь?
- Куплю. – Илья уже стоял рядом.
- Вот. – Следователь потянулся, выдвинул ящик и извлёк из тумбочки барсетку. – Возьми. Пятнадцать хватит? Нужен хороший.
- Хватит, даже круто будет. Я ключи там с полки взял, чтобы тебе не скакать к двери.
Илюша ушёл, а Леонид лежал и ругал себя за легкомыслие. Отдать деньги человеку, которого он знал чуть больше месяца. Как он так умудрился? Но с другой стороны, если Илья - специалист по крупным делам, то пятнашка для него мелочь и на неё он не позарится.
Политов аккуратно потянулся, стараясь не тревожить поясницу. Всё же у Ильи золотые руки. И ласковые…
-16-
Через неделю восставший Леонид Иванович обещано явился к сыну на день рождения. Планшет, купленный Ильёй и честно предоставленный со всеми чеками, сдачей и гарантийным талоном, имел полный успех не только у друзей-товарищей родного отпрыска, но и у взрослой части родственного населения. Бывшая супружница с глубочайшим потрясением рассмотрела недешёвый подарок и с нескрываемым уважением в глазах оценила внешний вид необдуманно и поспешно брошенного благоверного. Политов был бодр, в свежайшей отутюженной рубашке, благоухающий парфюмом и улыбающийся. Что скрывалось за жизнерадостной улыбкой, Люба не могла предположить даже в самых смелых мыслях. Хотя одна мыслишка навязчиво сверлила её мозг весь вечер: у бывшего наверняка появилась новая пассия. Иначе, почему так блестят глаза, а их хозяин нетерпеливо посматривает на часы, невпопад поддакивая разговорчивой родне?
Леонид Иванович торопил время. Бесконечные разговоры родственников о проблемах, безденежье, политике и глобальных катастрофах, перемежающиеся тостами за здоровье и успехи любимого сына утомляли. Поддерживать беседу не было никакого желания. Политов мечтательно вспоминал, как всю неделю к нему ходил Илья, приносил продукты, лечил его спину и читал лекции о позвоночнике и о правильном распределении на него нагрузки. Леонид уже всё знал о спинном мозге, нервных окончаниях, об их повреждениях и воспалении и был полностью уверен - возникни необходимость сдачи экзамена по анатомии именно по этой теме, он бы получил если и не «отлично», то «хорошо» запросто. Он готов был слушать Илью вечно, что бы тот ни говорил, кайфовал от его рук, чьи прикосновения вызывали бурную реакцию организма, которой Политов жутко стеснялся и боялся выдать. В стремлении себя оправдать он всё списывал на долгое воздержание. Никогда ещё ни один мужчина не вызывал в нём такое острое желание. Он даже не знал до этого, что может хотеть не только женщину. Следователь часто рисовал в своём воображении, как он целует Илюшу, берёт его одновременно нежно и напористо, страшась, что это когда-нибудь случится. И умом Политов понимал - этого не должно произойти. Просто не должно. Дело даже не в том, что Илья – возможный преступник, в чём следователь всё больше и больше сомневался с каждым ушедшим днём, дело в другом – в тех нормах и моральных аспектах общества, которым подчиняются люди. Леониду оставалось только мечтать. А пока он попросту наслаждался компанией в лице образованного гувернёра сына Зосимова. Кстати, сам Зосимов уже претендовал на ссылку в места не столь отдалённые; поступили сведения о крупных денежных махинациях, которые тянули на расследование и процесс, грозившиеся перерасти в соответствующий приговор. Этим-то Политов по распоряжению начальства активно занялся в последнее время.
