Быстро придя в себя, Снежана взвизгнула и замельтешила руками, пытаясь укрыться от холодного душа.
— Сделаете ребёнка до свадьбы, обоих в разные монастыри сдам! — пригрозил папаня и ушёл ужинать.
* * *
Вторник. Он начинается по-разному. Большинство москвичей бодро едут на работу, радуясь разгруженным, по сравнению с понедельником, дорожным движением.
Вася, так же, как и в другие дни, спит до позднего утра. Правда теперь ему снится Алёна, отчего утренний сон становится ещё прекраснее.
И только один человек на всю огромную столицу начинает вторник, как понедельник.
Буммм…. Буммм… Буммм… Буммм…
Дима проснулся от навязчивой и пульсирующей боли в голове. В нагретый затылок светило солнце. Перед лицом была коричневая кожа дивана, запотевшая от хмельного дыхания. В глазах резало, как от песка. Во рту стоял дурной привкус. Болело всё тело, кроме левой руки, её Дима просто не чувствовал. Боже, что с ней? А, нет, она на месте, просто Сорокин лежал на ней всю ночь и рука онемела. Дима с трудом вынул из-под себя левую руку, затем нащупал правой рукой телефон и открыл навигационную карту, чтобы понять своё местонахождение.
Сон как рукой сняло.
Снова на Рублёвке!
Нет, не может этого быть!
Не справившись с лёгким приступом паники, Дима вскочил, одержимый желанием скорее убежать отсюда прочь.
Бум! Бум! Бум! Бум! Бум! Боль в голове пульсировала быстрее и с новой силой. Сделав с трудом пару шагов, Сорокин понял, что просто убежать отсюда у него нет сил, сначала надо хотя бы попить воды. Опираясь о предметы вокруг, шатаясь и шаркая ногами, Дима начал искать источник воды. Через некоторое время ему удалось обнаружить кухню, а на ней — большой двухстворчатый холодильник. Открыв холодильник, Дима посмотрел на ряды охлаждённых напитков и самую разнообразную пищу. Но тут он подумал, что всё-таки это чужой дом и лучше попить воды из-под крана. Закрыв холодильник, он подошёл к раковине и жадно присосался к прохладной струйке водопроводной воды.
Кишечник забурлил, на лбу выступил пот, но в целом Сорокину чуть-чуть полегчало. Пора знать честь! Приободрённый Дима уверенно пошёл к выходу из дома. Но уже в прихожей, у самой двери, на него чуть не набросилась худощавая окровавленная фигура. От испуга Дима отпрыгнул в сторону, повалив декоративную статую и упав на пол. Рухнувшая статуя с грохотом и звоном разбилась на мелкие кусочки. Приглядевшись, Дима чертыхнулся — прямо перед выходной дверью висело большое настенное зеркало, в котором он увидел своё отражение. Отражение? Мать честная, отчего он весь такой грязный? Словно раненый солдат с поля боя. Как же он в таком виде домой пойдёт? Что вообще вчера случилось?
На втором этаже послышались торопливые шаги, приближающиеся к лестнице. Только не банкир!
Но нет. Это, услышав шум, со второго этажа спускалась Снежана. Дима обрадовался ей, как ангелу-спасителю, который уж точно поможет ему быстрее сбежать отсюда, до появления генерала! Он поднялся на ноги и улыбнулся старой новой знакомой.
Снежана подошла к нему быстрым шагом, размахнулась и влепила крепкую пощёчину.
— Эй, за что? — удивился Дима. Как плохо, что он опять ничего не помнит! Как некстати!
— За то, что ты моему отцу вчера наговорил!
— А что я ему вчера наговорил? — искренне удивился Дима. Хотя тут же подумал, что, наверное, ему уже не хочется это знать…
— Ты что, не помнишь? — на грани истерики взвизгнула Снежана.
— Ты знаешь, ничего не помню, — растерянно пожал плечами Дима.
— Пошёл отсюда! Давай! Давай! Пошёл прочь! — заколотила по нему ладошками генеральская дочка и стала выталкивать Сорокина за дверь.
— Да ладно, ладно, ухожу! — Дима запаниковал под яростным натиском девушки.
Но тут Снежана увидела, как в калитке наружных ворот появилась фигура её отца. Банкир закрыл за собой засов и бодро зашагал к дому.
— Иди, иди сюда! Иди быстрее! — она вцепилась кулачками в оцепеневшего от удивления Диму и потащила его назад от двери.
— Бегом, беги в комнату мою, в душ давай! Беги же! — она подтолкнула Сорокина в путь и побежала в подсобку.
На их счастье Алексей Денисович задержался по пути к дому, по хозяйски разглядывая что-то в саду. Увидев какой-то непорядок, банкир прошёл с главной дорожки внутрь, чтобы поправить декоративную оградку. Недовольно заворчав по поводу отбившегося от рук садовника, бывший генерал выбрался на центральную дорожку и резво зашагал к дому, напевая под нос весёлую мелодию. Настроение у него с утра было великолепное.
Зайдя, он окрикнул дочку.
— Да, папа! — Снежана вышла их кухни, на щеках её был заметен румянец, появившийся после скоростной уборки осколков дорогой декоративной статуэтки в мусорное ведро.
— Встала уже, дочурка?
— Да папуль, только встала вот, хотела кофе себе сделать.
— Так, здесь чего-то не хватает… — намётанный глаз бывшего боевого генерала быстро заметил отсутствие инвентаризованной единицы. Банкир растерянно оглянулся.
— Конечно не хватает! — перехватила быстро его внимание Снежана, — Димки здесь не хватает, он наверху, в душе моется!
— А, точно! — успокоился генерал. Хотя нет, ведь что-то ещё должно быть…
— А что это ты папочка не на работе? — снова отвлекла его Снежана.
— Я? Да я вернулся уже. У нас с утра с итальянцами была встреча. Дай думаю заеду к обеду, посмотрю, как тут дочурка, зятёк поживают… Налей-ка и мне кофейку. Есть не буду, а то уж скоро в аэропорт ехать, итальяшек этих на родину в сапог провожать…
Сорокин, тем временем, пользуясь случаем, приводил себя в порядок, отмывая мясной кетчуп с тела и одежды.
Голова его по-прежнему гудела, но теперь к похмельной тошноте добавился приступ паники. Что он вчера наговорил генералу?
Быстро помывшись и постиравшись, Сорокин не сразу понял свою ошибку — ему снова нечего было одеть! А ещё он не знал, что снова где-то внизу ходил господин Курков с именным пистолетом.
И Снежана, как назло, куда-то пропала!
Дима вышел из душа, огляделся в поисках сменной одежды. Но ничего подходящего, конечно не было. Взяв с постели пару розовых подушек, Дима прикрыл причинное место и тылы, затем вышел из комнаты и пошёл разыскивать генеральскую дочку.
— Снежана! — крикнул он в коридор. Никто не отозвался. Дима прошёлся туда-сюда и решил поискать на первом этаже.
— Снежана! — позвал он, спустившись в гостиную. Никого! Дима прошёлся туда-сюда. И, наконец, добрёл до кухни, где упёрся в колючий взгляд Куркова.
— Как опять? — рыкнул банкир.
Повернувшись от кофе машины, Снежана побледнела и уронила чашку.
— Никак, нет, Алексей Денисович! Постирал всю одежду, ищу, где погладить! — Дима съёжился, боясь дохнуть.
— А, вот как! — успокоился Курков, — Снежан! Организуй ему давай, а то почему жених твой без одежды ходит?
— Жених? — удивлённо переспросил Дима. Тут к нему стала возвращаться память, стало не по себе. Он подвинул к себе один из кухонных стульчиков и присел.
Снежана фыркнула и вышла из комнаты.
— Кофейку? — Алексей Денисович встал и налил чашку, поставив её перед Димой. — Давай, попей, голова трещит, поди! Это мне настоящий, с Бразилии привозят. Тут в магазинах такой не купишь, даже за хорошие деньги.
Дима отхлебнул горячего кофе, размышляя как вести себя дальше. Он начал вспоминать, что наговорил банкиру в ресторане… А ещё в машине, кажется, нёс, какой-то пьяный бред, про свадьбу, про долгую любовь к Снежане.
Яркой вспышкой пронзило главное воспоминание — как он, проснувшись в машине, сказал Куркову:
— Либо я женюсь на вашей дочери, либо я вызываю вас на дуэль!
Кофе потерял вкус.
Вернулась Снежана с его идеально выглаженным бельём.
— Сама, что ли гладила? — прищурился отец.
— Нет, конечно, Фатиму поймала, она как раз гостевой домик убирать пришла.
— Лентяйка! Пару тряпок погладить сама не хочешь! — укорил её Алексей Денисович и обратился к Диме. — Держи её в строгости! Забаловали мы её… Да что там, уж сам всё знаешь!
Он посмотрел на время, поставил чашку и заторопился.
— Так, мне пора в аэропорт. Значит вот… — Курков достал бумажник и отсчитал несколько крупных банкнот, — это тебе к авансу за работу, премия сверху. Сходите сегодня куда-нибудь развеяться, в музей там, в театр…
Положив деньги в руку Сорокину, банкир вышел и твёрдой походкой пошёл к ожидавшей за воротами машине.
Несколько минут Дима со Снежаной сидели в полной тишине.
— Снежан, я тут это… Наговорил немного лишнего, наверное, папе твоему?
— Немного? — вздёрнула руки к верху девушка, — немного! Ты знаешь, что он уже договаривается с храмом в Горках-2 по удобной дате венчания? Мне мама сейчас звонила! Что ты такого вчера ему наговорил?
— Ну, я не всё помню… — несмотря на похмельную сердечную недостаточность, Дима всё же покраснел. Ведь он уже всё вспомнил.
