– Да вот пришел проверить, не сюда ли бомжи по сговору с вьетнамцами нечистоты из туалета Богданова вывезли, в смысле, на свой огород, – объяснил он.
– Ну, и что выяснили? – с интересом спросил я.
– Не сюда! Показали они мне ту яму, куда бомжи грунт сваливали, так что можешь питаться здесь без всякого опасения, – ответил он.
– А вы? – поинтересовался я.
– А я не Ротшильд! – отрезал он. – Я деньги не печатаю, а своим горбом зарабатываю и на пустяки их тратить не собираюсь!
«Куркуль, он и есть Куркуль, – подумал я. – Ведь если сложить его военную пенсию и то, что он зарабатывает, продавая продукты со своего сада, кур с яйцами и кроликов, то у него получается куда больше, чем у нас с женой, если разделить на двоих. Но поскольку его все равно не переделаешь, то не стоит и внимания обращать!» – решил я и пошел в кафе.
– А вот чаю я, пожалуй, выпью! – раздался сзади меня голос Афонина, который догнал меня, так что внутрь мы вошли вместе.
Глава 15. МАША. ЯБЕДНИЧАТЬ НЕХОРОШО, НО ВОТ ПРИХОДИТСЯ
Приехав в Москву и немного успокоившись, я поела в летнем кафе и прямиком отправилась на Петровку, 38. Вняв доводам мужа, что отец Жеки вполне может и не знать о буйных похождениях своего наследника, я решила сначала сама поговорить с этим папашей, а если пойму, что он не собирается принимать никаких мер, чтобы образумить своего отпрыска, то тогда и к Злободневному обратиться можно, а уж тот своего не упустит! Но добраться до полковника милиции Антона Васильевича Наумова оказалось непросто. Сначала меня долго мариновал дежурный, выпытывая, по какому это поводу я собиралась побеспокоить высокое начальство, и убеждал написать заявление, которое он и примет, а если будет такая необходимость, то отправит меня к нужному сотруднику. Я сумела втолковать ему, что вопрос это личный и обсуждению с посторонними не подлежит, на что он с бо-о-ольшим интересом на меня уставился, потом иронично хмыкнул, но все-таки позвонил Наумову, а потом передал трубку мне, с интересом прислушиваясь к моим словам.
– Здравствуйте, Антон Васильевич, – сказала я. – Мое имя вам ничего не скажет, потому что мы не знакомы, а пришла я к вам по поводу вашего сына. Мы не могли бы с вами срочно поговорить?
На другом конце провода повисла пауза, а потом полковник сказал:
– Подождите меня, я сейчас спущусь.
Наумов был одет в штатский костюм и оказался весьма симпатичным мужчиной лет пятидесяти с внимательным, острым взглядом и произвел на меня самое приятное впечатление, но внешность, как известно, бывает ох как обманчива. По моей просьбе он хоть и страшно удивился, но все-таки предъявил мне свое служебное удостоверение, и я убедилась, что передо мной действительно он, а потом сам тщательно изучил мой паспорт.
– Ну, что же! – сказал он, когда процедура знакомства была закончена. – Чтобы не смущать вас казенной обстановкой, предлагаю пойти в кафе здесь неподалеку, и вы расскажете мне, в чем состоит ваша проблема.
– Если бы только моя, – вздохнула я.
Недалеко от МУРа действительно находилось очень симпатичное кафе, где мы и устроились. Наумов заказал кофе с пирожными и, когда их принесли, закурил и сказал:
– Слушаю вас!
На всякий случай я начала издалека, но все-таки слегка показала когти:
– Антон Васильевич! Хочу вас заверить, что, как и все остальные люди, с очень большим уважением отношусь к вашей организации и вашей нелегкой работе. Но ситуация такова, что если мы не найдем у вас понимания, то нам придется обратиться к средствам массовой информации, а такие возможности у нас есть, можете мне поверить. Но я полагаю, что никто из нас не хочет обострения отношений, которое потом выльется в грандиозный скандал, и поэтому я приехала к вам. Можете считать меня полномочным представителем терроризируемого вашим сыном населения.
– Что-то преамбула у вас длинновата получилась, – усмехнулся он. – Давайте считать, что вводная часть закончена и принята мной к сведению, и перейдем непосредственно к делу, – предложил он.
– Не возражаю, – согласилась я. – А оно заключается в том, что ваш сын Жека – вероятно, Евгений, снял дачу в нашем поселке и превратил жизнь его обитателей в ад на земле.
– Почему вы решили, что это мой сын? – тут же спросил он.
– А кто же еще? – удивилась я. – Он с ходу заявил, что его папахен полкашом в МУРе ишачит, и тряс вашим, вероятно, оставленным в машине кителем, а кроме того, джип, на котором он с компанией приехал, как мы смогли выяснить, принадлежит вам.
– А какой марки джип и какой у него номер? – поинтересовался он и, услышав мой ответ, подтвердил: – Да, это моя машина! Так что же Жека там у вас натворил?
И я принялась повествовать, как тот Гомер. Начала же я «от печки», то есть с момента появления в нашем товариществе этой буйной компании, возглавляемой Жекой, которую составляли наглые и самодовольные прожигатели родительских денег и их прошмандовки, которых по виду сняли прямо с трассы.
– Прошмандовки? – хмыкнул полковник.
– Я бы и покрепче выразилась, но воспитание не позволяет, – сказала я.
– А этот Жека один или у него есть постоянная подруга? – поинтересовался он.
– Есть! – подтвердила я. – Вечно пьяная полуголая девица с хамскими замашками, размалеванная, как клоун.
– Понятно! – кивнул он. – И что же они натворили?
Тут уж я не упустила ничего! Я рассказала ему все: о круглосуточно грохотавшей музыке, о грозивших поселку пожаром шутихах, о гонках по поселку на джипе, не забыв упомянуть об их последствиях, об избиении Афонина, о диверсии на участке Богданова и о том, как Жеку избили «трудные» подростки из лагеря и изуродовали его машину.
– Джип сильно пострадал? – тут же спросил Наумов.
«Ну вот! – подумала я. – А ведь производил впечатление вполне приличного человека! Нет чтобы о поведении сына беспокоиться, так он о машине волнуется!» – а вслух сказала:
– Разрисовали всякими непечатными словами так, что на ней и краски не видно, и все четыре покрышки пробили.
– Печально! – искренне сказал он, чем окончательно утвердил меня во мнении, что ему на сына наплевать и машина гораздо важнее.
– И вот, – продолжила я, – доведенные безобразным поведением вашего сына до белого каления люди, понимая, что от нашего участкового никакой пользы не будет...
– Почему это не будет? – удивился Наумов.
– Потому что какой-то подполковник Егоров приказал ему не беспокоить вашего сына, – объяснила я.
– Вот даже как? – удивился он.
– Да! – довольно неприязненно ответила я. – Я сама слышала, как ваш Жека позвонил этому человеку и тот, отчитав нашего участкового, как мальчишку, приказал не беспокоить сына такого уважаемого человека, как вы.
– Понимаю, – безразлично покивал головой Наумов. – И что же собрались делать дачники? Продолжайте!
– Собрались писать жалобу министру МВД, что вовсе не исключает обращения на телевидение, если ваше руководство решит замять дело, – закончила я и добавила: – Но нам совсем не хотелось бы войны, и поэтому я приехала к вам. Если вы не примете никаких мер...
– Я их приму! – твердо сказал Наумов. – Причем немедленно! Как я понял, вы на машине? – спросил он.
– Да! – подтвердила я.
– Тогда подождите меня немного, и мы с вами вместе поедем в этот ваш кооператив, – попросил он.
– Спасибо вам за понимание, – обрадовавшись, сказала я.
– Да нет! Это вам всем спасибо за долготерпение! – ответил он.
Мы с ним вышли из кафе, он пошел в МУР, а я села в свою машину и принялась ждать. Минут через двадцать из ворот выехал большой черный джип с тонированными стеклами, который подъехал ко мне, и высунувшийся из окна с пассажирского места рядом с водителем полковник помахал мне рукой. Я поняла, что он готов ехать, и двинулась первой, чтобы показать ему дорогу.
Глава 16. САША. НОВЫЕ И ПРИЯТНЫЕ ЗНАКОМСТВА
В кафе мы с Афониным сели за один столик. Я заказал себе плотный завтрак, а Виктор Петрович, как и собирался, только чашку чая. При виде него официанты переглянулись, а потом в дверях кухни появились повар с поваренком и наглядно продемонстрировали ему половину туши свиньи с клеймом санэпидстанции на боку – они явно хотели ему доказать, что никаких собак тут на шашлыки не пускают, а готовят исключительно из доброкачественных продуктов, на что Афонин одобрительно покивал головой и даже рукой махнул – идите, мол, с богом.
Наш заказ принесли очень быстро. Я здорово проголодался, так что тут же набросился на еду, а Виктор Петрович, с интересом глядя по сторонам, потихоньку потягивал свой чай – оно и понятно! Скучно же ему целыми днями только вдвоем с собакой! Зараза, конечно, все выслушает и, может быть, даже поймет, но вот ответить-то не сможет, разве что хвостом помашет или тявкнет. За едой мы с ним говорили обо всем понемногу, в основном о Жеке и его компании и способах избавиться от нее. Тем временем кафе начало потихоньку наполняться, в основном это были интеллигентного вида молодые женщины, и этот дамский коллектив слегка разбавляли несколько мужчин. Все они были в свитерах – денек выдался довольно пасмурный, и здесь, на открытом месте, где свежий ветерок резвился вовсю, было достаточно прохладно.
