– А вот и фирменный знак убийцы, – один из оперативников положил на стол извлеченный из сумочки жертвы картонный квадратик.
Фирменным знаком убийцы оказалась визитная карточка «Триады». В ней было отмечено, что вчера днем девушка побывала в растреклятом имидж-салоне, и жизнь ее потеряла стоимость и гроша ломаного. Ее застрелили тем же вечером, примерно от десяти до полуночи. Однако на сей раз убийца воспользовался не «береттой», а пистолетом «ТТ».
– Надеюсь, это ваша последняя родственница? – спросил Кусков, обращаясь к хозяину студии, сидевшему с остановившимися глазами в соседней комнате. – Если нет, то сообщите нам адреса остальных. Мы попытаемся их предупредить об опасности.
– Черт возьми, я ни в чем не виноват! – надрывно выкрикнул Вадим Анисимов. Руки у него дрожали, и, чтобы унять эту противную дрожь, он зажал их между коленями.
– Вас пока никто ни в чем не обвиняет, – холодно сказал Кусков.
– Вы допрашиваете меня снова и снова! Лучше бы сделали что-нибудь! Каждую неделю кого-нибудь убивают, а вы...
– И заметьте – убивают кого-нибудь из вашего окружения. Подумайте, Вадим Сергеевич, вы ничего не упустили? Есть ли у вас враги? Может быть, экспансивная брошенная женщина? Вам не угрожали? Странные звонки по телефону?
– Я ничего не знаю!
– Как убитая попала в вашу студию?
– Не знаю!
– Вы не хотите с нами сотрудничать?
– Хочу. Только дайте мне прийти в себя.
– На это нет времени. Когда эксперты закончат, я попрошу, чтобы вам сделали чашку кофе. Или нет. Лучше вы поедете с нами. Я самолично заварю для вас кофе в своем кабинете. Согласны?
– Разве у меня есть выбор?
– По крайней мере с нами вы будете в безопасности.
– Не думаю, чтобы опасность угрожала именно мне.
– Да? – Кусков опустился на стул напротив. – А Глава вы думаете? Вы ведь что-то думаете? Какова ваша версия происходящего?
– Какой-то маньяк... Ему не нравятся красивые женщины.
– Не все красивые женщины. А лишь те, которые имеют к вам какое-то отношение. И вот еще странное стечение обстоятельств – каждая из них накануне смерти намеревается стать еще красивее и... идет в салон под названием «Триада». Будто злой рок ведет ее туда. Как только в сумочке бедняжки оказывается карточка с назначенным визитом – пах! – и жизнь ее странным образом обрывается.
Вадим облизал сухие губы и еще сильнее стиснул руки. Потом быстро взглянул на Кускова и сказал:
– Меня это волнует не меньше, чем вас. А может, даже больше. В конце концов, убили мою жену.
– Еще сестру и свояченицу, – подсказал Кусков, поддержав пальцем очки на носу.
– Единственное, в чем я могу себя обвинить, так это в том, что недавно в дым разругался с этой вздорной девицей... простите, с последней жертвой. С Настей, короче говоря.
– Ну-ну, рассказывайте, – подбодрил его Кусков, усаживаясь напротив. – Из-за чего же вышла ссора?
– Она почему-то решила, что я убил Аду.
– Вот как? Интересно... У нее были основания?
– Да не было у нее никаких оснований! – зло воскликнул Вадим.
Несколько человек, ходивших по комнате, оглянулись и посмотрели на него. Вадим пошевелился на своем стуле, извлек из заднего кармана джинсов мятую пачку сигарет и щелкнул зажигалкой.
– В тот последний раз, как мы с ней виделись, девчонка налетела на меня, как коршун. Вообще-то я не слишком хорошо с ней знаком. Ада встречалась с ней время от времени, но чаще всего они вдвоем ходили в какой-нибудь ресторан или бар. Пили вермут и болтали. Ада не распространялась о своих родственниках, а я не настаивал.
– Почему?
– Ну... Меня они мало интересовали, если уж со всей прямотой.
– Кто у вас еще остался? Из родственников, я имею в виду.
– Никого!
– А какая-нибудь близкая подруга?
Вадим отрицательно покачал головой.
– Вы ведь понимаете, – не отставал Кусков, – я интересуюсь не из праздного любопытства. Поэтому если есть женщина, чья судьба вам небезразлична... – Он сделал многозначительную паузу.
– Черт возьми, да нету у меня никого! – снова взорвался Вадим. Он вообще с трудом держал себя в руках.
– Ну ладно, ладно... – Кусков примирительно вытянул перед собой руку. – Оставим пока эту тему и вернемся к Леонтьевой. Когда, говорите, вы виделись с ней в последний раз?
– Позавчера. Она приходила сюда.
– Как она узнала, где находится студия?
– Они бывали здесь с Адой неоднократно. Года два назад я даже делал Настин художественный портрет.
– Я хотел бы на него взглянуть.
– Попробую поискать. Но, уверяю вас, ничего интересного. У нее совершенно пионерский был вид, у Насти. Коса через плечо, кружевной воротничок. Даже челку не захотела выпустить. Так что я сделал акцент на глаза. На снимке получилась глазастая девица, вот и все.
– Сколько существует ключей от студии?
– Ключей? – Вадим озадаченно нахмурился. – Один у меня на общей связке и один запасной. Висит на гвоздике возле стеллажа.
Кусков сходил в другую комнату и тут же вернулся:
– На гвоздике, положим, ничего не висит. Выходит, Леонтьева открыла эту дверь запасным ключом. И вы, конечно, не видели, когда она его взяла?
– Нет.
– Ну хорошо. Она явилась к вам в студию. Как все происходило, можете описать? Только поподробнее. Сколько было времени, чем вы были в это время заняты, ну... и все такое.
– Так. – Вадим потер лоб и прикурил новую сигарету, вытянув предыдущую до самого фильтра. – Было около одиннадцати утра...
Саша проснулась с ощущением, будто накануне с ней случилась какая-то гадость. Минуты две ей потребовалось на то, чтобы вспомнить весь вчерашний вечер. Во рту мгновенно пересохло от страха. В нее стреляли! И где-то здесь, в квартире, должен быть Макс. В ту же секунду она услышала звон посуды, доносившийся с кухни. Саша натянула халат и позвала:
– Макс!
Он тотчас же появился на пороге – абсолютно заспанный, с всклокоченными волосами и отросшей щетиной. Тем не менее выражение лица у него было довольно оптимистичным.
– Доброе утро! – сказал он, склонив голову к плечу. – Ты любишь поваляться в постели?
– В каком это смысле? – подозрительно спросила Саша.
– Просто претендую на то, чтобы первым принять душ.
– А-а-а, в этом смысле. Валяться я не люблю, но ванную тебе уступлю, так и быть. Чистые полотенца в шкафчике.
Когда зашумела вода, Саша схватила телефон и с невероятной скоростью принялась тыкать в кнопки. Дома у Анны на звонок ответил какой-то мужчина. Повинуясь привычке, Саша тут же ляпнула:
– Басов, это ты?
– К счастью, нет, – ответил приятный баритон.
– Извините. Анну можно попросить? – Саша готова была откусить себе язык.
Анна тут же перехватила трубку:
– Сашка? В такую рань звонишь, наверняка вчера за ужином случилось что-то ужасное.
– Ты совершенно права.
– Надеюсь, человек из «Офелии» в порядке? Ты его не кастрировала?
– Анюта, мне сейчас не до шуток. С Тишинским все в порядке. Представь себе, он до сих пор со мной.
– Ого!
– Это не то, что ты думаешь. Вчера, когда мы вышли из ресторана, кто-то прямо в меня выпустил пулю.
Саша принялась в подробностях рассказывать о происшествии.
– Ты где сейчас? В милиции? – спросила Анна.
– Мы не поехали в милицию. Мы просто сделали ноги. И теперь я не знаю, что нужно предпринять. Мы здесь как узники замка Иф. Выйти страшно.
Саша услышала, что баритон там, у Анны, что-то быстро говорит.
– Подожди минутку, – сказала та и прикрыла трубку ладонью. Через некоторое время ее голос снова ожил в телефонной трубке: – Можешь сделать так, чтобы Тишинский задержался у тебя еще на один час?
– Думаю, это легко. Вполне возможно, мы с ним просидим тут гораздо дольше.
– Обещай, что ровно час вы проведете в квартире.
– Обещаю.
– Потом я тебе перезвоню и проинструктирую, что делать дальше.
– Это твой приятель взял бразды?
– Да.
– А он кто?
– Неважно. Потом расскажу.
Едва Саша положила трубку, как из ванной появился Макс. Волосы его были влажными, и он их тщательно зачесал наверх.
– Ты в курсе, что в доме нет вообще никакой еды? – с места в карьер спросил он.
– Не может быть, – не слишком уверенно возразила Саша.
– Может, может. Я проинспектировал холодильник. Там только банка консервированных ананасов.
– Будет буржуйский завтрак. Кофе с ананасами.
Макс покорно вздохнул, а Саша рассмеялась:
– Есть еще тушенка, печенье, чипсы и пельмени в морозилке. Устраивает?
– Еще бы! Только приготовлю я сам.
– Чего это вдруг?
– Ты ведь говорила – от тебя муж сбежал.
– Ах ты! – Саша замахнулась на него кухонным полотенцем. – Юморист доморощенный.
Потом она посмотрела на одеяло, которым они вчера занавесили окно, и ей тут же расхотелось веселиться.
– Думаю, маскировку можно снять, – сказал Макс, проследив за ее взглядом. – Я сейчас. Заодно осмотрю окрестности. У тебя есть бинокль?
Он знал, что есть. Ночью во время обыска в коричневом портфеле рядом с диктофоном и пистолетом он обнаружил большой бинокль в красивом бархатном футляре. Саша сказала ему:
