В глубине души он искренне сочувствовал этому мужику. Капитан вспомнил свою бывшую жену Вальку и подумал, что вполне мог оказаться по ту сторону стола, на месте подследственного. Когда Валька встречала его на пороге квартиры, сложив на груди руки, и спрашивала таким тоном, каким федеральная судья Стукалова оглашает приговор: «А ты знаешь, сколько сейчас времени?» – в такие минуты Ананасову мучительно хотелось применить табельное оружие. Причем не делать предусмотренный должностной инструкцией предупредительный выстрел в воздух, а стрелять сразу на поражение…
Или когда во время решающего матча любимой команды с заклятыми соперниками она входила в комнату с помойным ведром в руках и грозой во взоре и заявляла, что он еще в прошлый вторник обещал вынести мусор…
Или когда тихое, безмятежное воскресное утро разбивалось, как плохо склеенная чашка, от ее грозного возгласа: «На улицу с ковром – шагом марш!»
Или когда в невинные мечты Ананасова, который придумывал, как замечательно можно было бы потратить обещанную руководством денежную премию, о которой жена не успела пронюхать, вторгался ее оглушительный крик: «Лампочку на лестнице третий месяц ввернуть не можешь!»
А ведь еще была теща, Варвара Альбертовна, бывшая паспортистка жилконторы, женщина необыкновенных душевных качеств! Это именно о ней или о таких, как она, классик отечественной литературы сказал «коня на скаку остановит…»
Да что там коня! Варвара Альбертовна могла остановить на скаку бешеного носорога! Запросто могла остановить съезжающий с горы неуправляемый бульдозер или боевую машину пехоты с полным боекомплектом! Если бы бывшую тещу капитана Ананасова выпустили на ринг против знаменитого боксера Кости Цзю или против одного из братьев Кличко – капитан не задумываясь поставил бы на бывшую паспортистку!
Когда она еще трудилась в своей жилконторе, посетителей пачками увозили от нее на «скорой»! Однажды несчастливая звезда привела к ней известного в районе бандита и рэкетира Васю Полукопченого, которому на его беду потребовалась форма номер девять. Вася растолкал молчаливую очередь и вошел в кабинет паспортистки тяжелой уверенной поступью завоевателя.
Обратно Полукопченого вынесли на носилках, и он две недели пролежал в реанимации в предынфарктном состоянии, а потом еще два года вскрикивал во сне!
При встрече с Варварой Альбертовной крупные собаки бойцовых пород тряслись, робко поджимали хвост и перебегали на другую сторону улицы! А один питбуль, чемпион породы и гроза окрестных собак, напустил лужу посреди тротуара, как испуганный щенок!
И рядом с этой женщиной Ананасов провел восемь лет! По его глубокому убеждению, эти годы нужно было, как на войне, засчитывать за два, а то и за три…
В общем, капитан Ананасов в глубине души понимал подследственного.
Однако сейчас они находились по разные стороны баррикады, то есть по разные стороны обшарпанного письменного стола, и Ананасов должен был не проявлять мужскую солидарность, не сочувствовать этому зачуханному мужику, похожему на ослика из детского мультфильма, а неуклонно исполнять свои служебные обязанности.
Он перевернул следующую страницу дела и уставился на прозрачный пластиковый конверт, пришпиленный к этой странице. Точнее, на содержимое этого конверта.
– Как же так, Игорь Андреевич, – проговорил Ананасов на сей раз с фальшивым сочувствием, которое не могло обмануть подследственного, – как же вы говорите, что не были в тот день в квартире своей бывшей жены, когда факты говорят об обратном?
– Не был! – повторил Ветров и попытался через стол заглянуть в папку. – Честное слово, не попал я в квартиру!
– Нехорошо, – Ананасов укоризненно покачал головой, – нехорошо вводить следствие в заблуждение! Мы рассчитывали на вашу искренность, рассчитывали, что вы будете сотрудничать со следствием, ждали от вас чистосердечного признания, а вы…
– Мне не в чем признаваться!
– А это что такое? – иезуитским тоном проговорил капитан и вытащил из конверта пластиковую карточку с фотографией.
– Права, – уныло произнес Игорь, опустив потухший взор, – водительские права…
– Вот именно, – удовлетворенно поддакнул ему Ананасов, – водительские права на имя Ветрова Игоря Андреевича! Ведь вы не станете утверждать, что это не ваш документ?
– Не стану, – Игорь совсем сник.
– Тогда как же вы это объясните? Каким образом ваши водительские права оказались в квартире вашей же бывшей жены, если, по вашим словам, вы в эту квартиру не попали?
– Я не знаю… – Игорь понурил голову. – Никак не могу объяснить… может быть, они там остались с. тех пор, когда мы с Анной еще жили вместе? – В голосе и во взгляде подследственного промелькнула слабая надежда, хотя чувствовалось, что он и сам-то не очень верит собственным словам.
Нехорошо, Игорь Андреевич! – повторил Ананасов, сам поражаясь собственной непреклонности. – Как вы можете так злостно вводить следствие в заблуждение? Очень нехорошо! Когда вы, по вашим собственным словам, последний раз находились в этой квартире?
– Пять месяцев назад, – с тяжелым вздохом проговорил Ветров, понимая, что сам копает себе могилу.
– Вот именно – пять месяцев. А у нас в деле имеется документ, – он снова перелистал несколько страниц и медленно прочитал коряво нацарапанные на желтом листочке слова: – Штраф за административное правонарушение, выражающееся в проезде перекрестка транспортным средством в лице автомобиля марки «Опель», государственный номер «УГУ-742», на красный сигнал светофора… водитель по требованию сотрудника ГИБДД предъявил права на имя Ветрова Игоря Андреевича! И подпись, между прочим, – старшина Неубирайко! Что вы на это скажете?
– А что я должен сказать? – Игорь пожал плечами. – Я очень торопился… и штраф, между прочим, заплатил… и вообще не понимаю, какое отношение…
Не понимаете? – переспросил его Ананасов, и в его взгляде появился тот охотничий блеск, который загорается в глазах гончей, почуявшей свежий заячий след. – Очень даже вы все понимаете! Тут же ясно сказано – транспортное средство в лице автомобиля! Между прочим, в лице вашего автомобиля! Какого числа произошло это административное правонарушение?
– Не… не помню… – жалобно проблеял перепуганный Ветров.
– Не помните? Лекарства надо принимать! От склероза! Этот… как его… лимпоцетин! Но в данном случае не важно, помните вы или не помните, потому что на штрафной квитанции стоит дата – двадцатое ноября этого года! Еще и месяца не прошло! А вы только что заявили, что не были в квартире бывшей жены уже пять месяцев! Как же это понимать, Игорь Андреевич?
– Не знаю… не знаю, как права к ней попали… – Игорь совершенно сник. – Но я у нее действительно очень давно не был! Понимаете, с этими правами получилась так… но только это длинная история… и не имеет отношения к делу…
– Ну вы уж расскажите, Игорь Андреевич, – проговорил Ананасов с несвойственным ему сарказмом, – я здесь для того и нахожусь, чтобы вас выслушать! А насчет того, что имеет отношение к делу, а что не имеет – это уж позвольте мне решать!
Понимаете… – начал Игорь, уставившись на плакат за спиной капитана, – две недели назад я столкнулся с другой машиной… то есть не я сам, а управляемое мной транспортное средство… марки «Опель»… государственный номер…
– Ладно, не отвлекайтесь! Государственный номер вашей машины в деле указан!
– Хорошо… в общем, я столкнулся с «Мерседесом»… моя машина здорово пострадала, просто в хлам, а «Мерседес» не очень, но в нем ехали такие крутые парни… они меня вытащили и говорят – ну, мужик, ты попал! Я хотел вызвать ГАИ, в смысле ГИБДД, но они мне объяснили, что так будет только хуже, и забрали права… сказали, что сами меня найдут… но почему-то так и не появились… в общем, после этого эпизода я своих прав не видел…
Ананасов обернулся, чтобы узнать, на что так внимательно смотрит подследственный. На стене за спиной капитана висел плакат. На этом плакате кудрявый молодой человек легкомысленного вида в светлой летней рубашке с вальяжно расстегнутым воротником что-то доверительно рассказывал подозрительному субъекту в черной шляпе, судя по всему – вражескому шпиону. Подпись под плакатом гласила: «Болтун находка для врага».
– Что-то я вас не понял, Игорь Андреевич, – с сомнением проговорил капитан, – в материалах дела ничего не говорится об этой аварии! Не находите ли вы, что это странно? Есть даже квитанция о штрафе, выписанном вам за проезд на красный свет, а о такой серьезной аварии – ни слова?
– Так я же вам говорю, – горячо заговорил Игорь, – я же вам только что сказал, что мы не вызывали ГАИ! В смысле ГИБДД! Потому что эти парни сказали…
– Да, вы мне это уже сообщили, – с кислой миной признал капитан, – но у меня вся эта история вызывает какие-то сомнения… если эти люди из «Мерседеса» отобрали у вас права, каким образом эти права могли попасть в квартиру вашей бывшей жены?
