– Понимаете, – бубнил он, – жена в больницу попала, ребенка к теще везу, тут недалеко, всего-то три улицы проехать. И вот заглох! Помогите!
Делать нечего, к тому же малыш, хотевший, очевидно, есть и спать одновременно, отчаянно рыдал. Отец сунул заливающегося плачем ребенка на заднее сиденье, мы приладили трос, я сел в свою машину и двинул в путь.
Сначала все шло нормально, потом впереди загорелся красный светофор, я начал притормаживать и понял, что сзади никто не собирается гасить скорость. Хорошо, время было позднее, ни автомобилей, ни пешеходов на перекрестке не оказалось, и я сделал то, чего не делаю никогда: пролетел участок на запрещающий сигнал. Аналогичная ситуация повторилась и на следующей улице. Я постоянно смотрел в зеркало и чувствовал, что очень хочу убить шофера-идиота. Наконец кое-как, на максимально маленькой скорости, я докатил до нужного места, припарковался… «Шестерка» как ни в чем не бывало проехала дальше, заднюю часть моих «Жигулей» занесло. Все, тут мое терпение лопнуло. Я выскочил на улицу, увидел, что неработающая машина стоит почти посередине переулка, подбежал к ней, рванул дверцу и онемел: на водительском месте было пусто. Сзади мирно спал малыш.
Минут пять я приходил в себя, потом испугался. Мужчина не назвал мне ни своего имени, ни фамилии, ни точного адреса. Сообщил лишь название улицы да попросил притормозить у булочной.
Ребенку нет еще и года. Господи, что же мне делать? Некоторое время я пребывал в панике, потом в голову пришла мысль, от которой по спине забегали мурашки размером с жирную мышь: мне подкинули младенца! Испытывая полнейший ужас – я, если честно, побаиваюсь маленьких детей, они выглядят такими крохотными, хрупкими, – я вообще перестал что-либо соображать. Потом все же взял себя в руки и решил вызвать милицию, но не успел вытащить мобильный, как вдали показался бегущий мужик, отец карапуза. Весь потный, красный, он подлетел ко мне и, задыхаясь, проговорил:
– Господи, вы так быстро умчались, я даже не успел сесть в свою машину.
Никогда в жизни ни до, ни после этого случая у меня не возникало желания стукнуть человека по носу. Испытал я это чувство всего один раз в жизни и до сих пор жалею, что сдержался!..
Очевидно, на моем лице отразилось сомнение, потому что Соня молитвенно сложила ладони и пропела:
– Ну Иван Павлович, миленький, неужели вы бросите меня тут одну, на пустынной дороге.
Я вздохнул и пошел искать в багажнике трос. Иногда мне кажется, что хорошее воспитание мешает мне жить. Многие из моих приятелей, спокойно ответив: «Это твоя проблема, детка», – уехали бы по своим делам. Я же, заложник воспитания, начал прилаживать стальной канат к «Ауди».
Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Соня отлично управлялась с автомобилем, и никаких проблем на пути к авторемонтной мастерской не возникло. Оказавшись около ворот сервиса, Соня воскликнула:
– Как мне вас благодарить? Ведь не деньгами же!
Я улыбнулся.
– Я рад был помочь такой прелестной особе.
Соня подошла ко мне, встала на цыпочки и по-детски клюнула в щеку. От нее пахло незнакомыми, острыми, явно дорогими духами.
– Большое спасибо! – с чувством воскликнула она.
– Не за что, мне было по дороге.
– Не все способны помочь человеку, попавшему в беду.
– Добрых людей намного больше, чем злых, – ответил я и хотел уже уехать, но тут Соня попросила:
– Иван Павлович, запишите мой телефон.
Я вынул сначала блокнот, а потом свою визитную карточку. Я не принадлежу к тем людям, которые заводят знакомства на улицах, но ведь глупо говорить об этом, когда дама интересуется вашими координатами.
Соня спрятала визитку в сумочку.
– Я врач, и, говорят, неплохой. Позвоните мне, если вдруг вам понадобится помощь.
– Спасибо, – кивнул я и отправился в институт УПИ.
Группу, в которой числилась Ирина Медведева, я нашел при помощи куратора учебной части. Полная женщина без возраста с плохо уложенной головой, услыхав, что Семен Юрьевич нанял для поисков пропавшей дочери частного детектива, с чувством воскликнула:
– Бедная девочка, мы очень переживали, когда узнали о случившемся.
– Иру любили в институте?
– Хорошая девочка, аккуратная студентка без академических задолженностей, – инспекторша стала перечислять положительные качества пропавшей девушки, – участвовала в театральном кружке, активно сотрудничала в научном обществе…
Вскоре мне стало понятно, что она не может ничего сказать об Ире как о человеке. Я понял, что Медведева хорошо училась, могла претендовать на место в аспирантуре, но и все. Была ли она доброй или злой, имела ли любовника, отчего расстраивалась и над чем плакала, так и осталось невыясненным, и я отправился к ее одногруппникам в надежде на то, что они лучше знают свою подругу.
Поплутав по коридорам и поговорив со студентами, я выяснил, что три Ирины однокашницы, Стася, Карина и Алена, сидят сейчас в столовой.
Я спустился в подвальное помещение и обнаружил там за столиком девиц, раскрашенных до невозможности. Впрочем, одеты они тоже были нелепо. На одной красовалась рваная рубашка из денима. Края лохмотьев скрепляли английские булавки в количестве штук ста, не меньше. Другая щеголяла в пуловере, который непостижимым образом держался на ее груди, плеч у него не было. Третья была во вполне пристойной, ничем не примечательной нежно-голубой водолазке, зато в ушах у нее болталась связка сережек разной длины, в ноздре сверкал камушек, а в брови висело колечко.
– Можно нарушить вашу беседу? – осведомился я.
Девицы замерли, потом «булавочная» спросила:
– Вы кто?
– Частный детектив Иван Павлович Подушкин.
– Вау, Стаська, – воскликнула голоплечая, – прям как в кино!
Стася недовольно поморщилась:
– Помолчи, Кара!
Мне сразу стало понятно, кто в стае главный.
– От нас вы чего хотите? – бойко поинтересовалась Стася.
Я рассказал про визит в агентство Семена Юрьевича.
– Так чем же мы помочь можем? – удивилась Стася.
Карина, разинув рот, смотрела на меня. Алена сидела молча.
– Скажите, что за человек была Ира? – поинтересовался я.
– Почему «была», – моментально отреагировала Карина, – вы полагаете, что ее убили?
– Ну, оснований для таких утверждений пока нет, – покривил я душой, припоминая белую кофточку с маленькой дырочкой на спине.
– Нормальная, – пожала плечами Стася, – как все!
– Богатая только, – с легкой завистью протянула Карина, – каждый день в новом приходила.
– Училась она хорошо, – прибавила Стася, – на одни пятерки, хитрюга.
– Почему хитрюга? – удивился я.
Стася прищурилась.
– Сначала мы думали, она преподам платит. Тут кое-кто за экзамены и зачеты долларешники берет, но потом мы сообразили: хитрая она.
– Точно, – подхватила Карина, – так подольститься ко всем умела, даже к Акуле подлезла и пять баллов получила.
– Ага, – кивнула Стася, – между прочим, Акула всем твердит, что ее предмет на «отлично» знает лишь господь бог, на четверочку она сама, а мы уж в лучшем случае на тройку.
– Когда Ирка пятерку огребла, – перебила ее Карина, – весь институт сбежался.
– Может быть, ваша подруга просто хорошо выучила материал? – предположил я.
Девчонки засмеялись.
– Да как ни зубри, – покачала головой Стася, – хоть лопни, все равно Акула завалит!
– Каким же образом Ире удалось умаслить злобную преподавательницу? – удивился я.
Карина покачала головой:
– Говорим же, хитрая она очень! Акула книги собирает, старинные. Вот Ирка ей и наврала, что тоже библиофилкой является. Все бегала к этой Бабе Яге на кафедру, таскала какие-то грязные, порванные брошюрки, и результат? Сдала экзамен без проблем, Акула ее и не спрашивала как следует. Медведева билет взяла, а эта змея заулыбалась и говорит:
«Вы, Ирочка, конечно, все знаете, я абсолютно в этом уверена».
Мы прямо онемели все, как услышали.
– Вполне вероятно, что Ирина и в самом деле увлекалась старопечатными изданиями, – подначил я их.
Девушки снова захихикали.
– А Лесе Семеновне, которая по своим внукам сохнет, – заявила Карина, – она постоянно твердила, что мечтает родить девять детей, дескать, ее жизненное призвание семья и куча отпрысков. Леся Семеновна умилялась, всем Ирку в пример ставила и пятерки ей лепила.
– Только Ольга Марковна ее терпеть не могла, – вдруг тихо сказала молчавшая до сих пор Алена.
– Точно! – воскликнула Стася. – Но Марковна уволилась, а с другими у нашей сладенькой проблем не возникло.
– Кто такая Ольга Марковна? – насторожился я.
– «Немка», – отмахнулась Стася, – в том смысле, что немецкий язык преподает.
– А кто был самой близкой подругой Медведевой?
– А никто, – отрезала Карина, – она со всеми общалась.
– Только ребята про нее ничего не знали, – закончила Стася, – не откровенничала она.
