Денис от удивления чуть не свалился с балюстрады.
— Точно, — обрадовался Горыныч. — Не будете?
Паниковский злобно зыркнул на милиционеров.
— Буду! — нахально выдохнул он.
— Тогда, может, дубиной пару раз по черепу, для успокоения? — внес предложение Гугуцэ.
Ортопеду мысль понравилась, он выдернул из-за пояса младшего патрульного резиновую палку, заодно порвав тому портупею, и замахнулся на «задержанного». Паниковский, не дожидаясь удара раздухарившегося «дружинника», кулем обрушился под ноги наряду.
— Да он же пьяный! — заголосил Горыныч, словно только что это обнаружил. — И второй тоже!
— Пьяные хулиганы, какой ужас! — возмутился Стоматолог.
Паниковского понесли на улицу. От всех этих диалогов у сидящего наверху Дениса едва не случилась истерика. Садист, желая совсем уж подтвердить звание «пьяного хулигана», метнул в милиционеров вазочку, но промазал и угодил в живот Гугуцэ. От соприкосновения с рифленой рукояткой торчащего за поясом у Бориса кольта сорок пятого калибра вазочка разлетелась вдребезги. Гугуцэ немного подумал и, страдальчески скривившись, схватился за живот.
Патрульные с уважением посмотрели на пострадавшего.
— Нападение на гражданина, есть свидетели... — вопросительно сказал приходящий в себя сержант.
— Как точно вы определили, — удовлетворенно отреагировал Ортопед.
Вилен мысленно покончил с собой.
В Выборгском райотделе царила нервозность. Узнав об успешном задержании, начальник отдела милиции посмотрел на «клиентов», выглянул в коридор, увидел «свидетелей» и пожалел о том, что не остался сегодня дома. Полтора десятка «быков» чинно сидели вдоль стены и ждали, когда им предоставят возможность дать «разоблачительные свидетельские показания».
Через полчаса, когда стало ясно, что никто из дознавателей это дело не возьмет, начальник позвонил в Следственный Отдел и попросил кого-нибудь прислать, сказав, что у него все в разъездах.
Еще через полчаса прибыл энергичный следователь-стажер, сразу сник и начал осторожно допрашивать собравшихся, мгновенно разрешив курить в кабинете. Да хоть водку пить, лишь бы дожить до конца дня. Братаны вели себя предельно вежливо, подробно описывали возмутительное поведение задержанных и сетовали на то, что уже нигде гражданин не может чувствовать себя в безопасности. Разве что в отделении милиции, в обществе столь обаятельного следователя.
Послали за пиццей и угостили растаявшего стажера. Тот приободрился и подумал, сколь обманчива бывает внешность — по виду свидетели типичнейшие бандюганы, а на поверку выходит — милейшие люди, озабоченные разгулом преступности в стране, занимающие активную гражданскую позицию.
Ортопед сходил к «обезьяннику» и шепнул «хулиганам», чтобы побуянили, а то следователь намеревается их отпустить под подписку. Те восприняли предложение с энтузиазмом, просто так в камере сидеть было скучно, начали толкаться, изображая драку, но не рассчитали и вышибли решетку. В двух соседних клетках местные пьяницы злорадно ржали над испуганным дежурным, к столу которого на железной дырчатой двери приехал Паниковский, выбитый из камеры разошедшимся Садистом. Дверь установили на место, а дежурного заставили доложить следователю об инциденте. Тот, под прессингом «пострадавшего» Гугуцэ и вопли «свидетелей», все-таки был вынужден оформить задержание и отправить братков в КПЗ на Есенина. Туда же отправился гонец, передавший во все четыре камеры по два здоровенных пакета с едой и куревом. Спокойствие всех обитателей КПЗ было гарантировано. На прощание следователь горячо пожал руки мужественным свидетелям и выразил надежду, что с такими людьми правовое государство будет построено в кратчайшие сроки.
Первый этап операции прошел удачно.
Денис сидел с Парашютистом в кафе прямо у самой Невы, на стрелке Васильевского острова, и смотрел на воду.
— У барыги семья, двое детей, собака, так что сделать ничего там нельзя... — резюмировал собеседник.
— Ты вообще пока о физических методах воздействия не думай, — попросил Рыбаков. — Дело здесь в психологии. Что ваш канал по сути убийства говорит, что в прокуратуре известно?
— Ножом в спину, «пику» не нашли. Повреждений там, синяков — нет, одежда в порядке, изнасилования не было...
— Да-а, какой-то совсем тупой случай. Никаких зацепок...
— Вот именно. Причин ее валить ни у кого нет...
— Это у тех, кого мы знаем. А насколько я понял, известно нам немногое. — Денис задумчиво подбросил на ладони зажигалку. — Сколько времени она там работала?
— Да там еще работы никакой не было. Так, крутились девчонки, протоколы о намерениях подписали, еще ни денег, ни контрактов... Открыться даже не успели, пока только переговоры шли — ну, издательства, модельные агентства, реклама... Я эту девчонку вообще толком не помню, их там десятка четыре было. Да и не мое это дело, я за порядком с бабками смотрел...
— Ну, не станем же мы предполагать, что так эту фирму разорить решили! Логики нет... Опять мы, блин, чего-то не знаем! Он точно ничего не должен был?
— Точно. Там бухгалтер наш...
— Значит, вариант с левачком отпадает. Это уже радует. А как сам барыга, на женский пол падок?
— Дык, как все. Особо чтоб слюни текли, не видел. Но я ж не проверял...
— Стоило бы проверить. Хотя, что сейчас говорить, мы все задним умом крепкие... Тем более что сам барыга явно не резал никого. Ты вспомни, может, кто около офиса крутился, ты ж там часто бывал.
— Типа маньяка?
— Не, братец. Если б это был маньяк, то и одежда была бы порвана, да и убили бы девушку явно не за городом, а где-нибудь на чердаке или в подвале поблизости. У нас с тобой к тому же квалификация не та, чтоб маньяков ловить... Кто там, кроме барыги, еще есть?
— Ну сотрудники, человек десять, девушки, я уже говорил. Так из других агентств приезжали — фотографы, визажисты разные... он собирался широко работать, с размахом...
— Эта категория резать никого не будет. Кто еще? Может, посторонние?
— Конкурсанток много было... На работу приходили устраиваться.
— Никого подозрительных?
— Я сегодня с коммерческим директором говорил, он пацан правильный, братишка младший одного из наших. Он на приеме сидел, со всеми базарил. Нет, говорит, ничего такого...
— Блин, ну не может же быть, что девушку завалили какие-то левые уроды, а барыга на наших гонит! Есть у него интерес, есть! — Рыбаков стукнул кулаком по спинке стула.
— Диня, ты не волнуйся, я вспоминаю.
— Да не волнуюсь я, мы с тобой уже второй час сидим, а толку нет. Мне за ребят обидно, мы-то кофеек попиваем, а они на шконке [49] парятся... Давай по новой. Всех, кого ты уже вспомнил, исключаем, думай о тех, кто случайно появлялся, друзья, приятели. — Рыбаков был редкостной занудой в смысле дела. С одной стороны, это помогало, с другой — частенько бесило окружающих. Денис мог часами ходить по кругу, перемалывая одно и то же — адвокатура многое потеряла в его лице.
Парашютист задумался.
Денис не торопил, разглядывал фасад Зимнего дворца, покачивая ногой. В стекляшке, где готовили кофе и бутерброды, увеличили громкость магнитофона и начался хит сезона «Я хороший мальчик».
— Вырубите этот марш педофилов! — рявкнул Денис.
Из проема появилась голова продавца. Парашютист приподнялся. Звук мгновенно стих.
— Ненавижу этих уродов! — сказал Рыбаков. — Шелупень, особо этот, с бородкой, латинос недоделанный...
Парашютист вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
— Есть! Был один корешок!
— Ну-ка, ну-ка...
— Короче, видел я раз одного типа, не придал значения. Он к барыге заходил, дружок его вроде школьный. С виду зачуханный, приблатненного из себя корчил... Ты как про бородку сказал, я вспомнил — у того тоже чо-то на подбородке торчало. Все по фене [50] пытался и пальчики расставить...
— Хорошо, ты не переживай, Костя, подробно, спокойно, — Денис успокоил возбужденного братка. Воспоминания Парашютиста требовалось баюкать и согревать в ладонях, как бутон розы в холодную зимнюю ночь. — Он сидел, как ты думаешь?
— Нет, точно нет. Может, по пьяни задерживали да в предвариловке [51] нахватался...
— А с пикой бросится?
— Легко. Если кто послабее, точно. И на девчонку может.
— Значит, так, — Денис сцепил пальцы. — Этого корешка надо найти. И срочно. Он это или нет, разбираться нет времени. Он — хорошо, не он — думаем, как его подставить, и параллельно ищем настоящего убийцу. Если он такой энтузиаст зоновской романтики, пусть посидит чуток — для размышлений полезно.
— А чо потом кого-то искать? Из него признанку на раз выбьют...
— Ну, выбить не сложно. А мы что, не люди? Если невиновен, грех большой на себя возьмем. Нельзя так.
— Тоже верно. Куда тебе его привезти?
— Не надо никого никуда возить. Ты говорил, коммерческий — свой парень, вот пусть и узнает адрес и все, что возможно.
