Небольшая площадка перед входом в оранжерею была очищена от снега, и на ней ясно спроектировались следы недавно отъехавшей машины. Это меня и успокоило и разочаровало. Успокоило потому, что теперь я могу не стесняться и как следует все осмотреть, а разочаровало по той причине, что некому теперь ответить на ряд моих вопросов. Уже не таясь, свободно и уверенно я открыл дверь теплицы и чуть не захлебнулся от тяжелого влажного воздуха, смешанного с цветочным ароматом, что вдруг ударил в мои легкие. Откашлявшись, я вошел внутрь и плотно прикрыл за собой дверь, понимая, что холодный воздух губителен для растений. Немного придя в себя, я осмотрелся и присвистнул. Такого обилия цветов, собранных на одном сравнительно небольшом участке я никогда не видел. Наверное, так выглядят райские сады. Это была сказка, причем сказка в два этажа и без видимого конца, потому что он терялся в этом переплетенном царстве цветов и диковинных растений. Осторожно двигаясь по основному проходу, я искал хоть что-то похожее на конторку, которая, по моему мнению, должна быть на любом предприятии.
— Стойте! Ни шагу! — справа прямо в мозг ударил приказ. — Не двигайтесь!
— Стою, — проглотив слюну и страх, заверил я.
— Вы кто? — уже спокойнее спросила женщина.
— Константин Иванович Гончаров, — невольно поворачиваясь в сторону голоса, ответил я и оторопел.
Меж высоких георгиновых кустов, посреди их красно-бело-желтых шапок торчала разбитая женская голова. Только с большим трудом в ней можно было признать сестру Кнопки. Лилово-бордовый синяк закрывал весь правый глаз, а разбитые губы больше походили на черные боксерские перчатки, и никакого сексуального интереса она уже не представляла.
— Что с вами? — дернулся я к ней.
— Стой! — заорала она как резаная. — Ни шагу. Я заминирована.
— Не волнуйтесь, Татьяна. — Понимая, что она в глубочайшем шоке, я попытался ее успокоить. — Меня к вам прислала Галина, все будет хорошо. Сейчас я вам помогу, — заявил я самоуверенно и сделал шаг к ней.
— Стой, кретин! — опять заверещала она. — Сейчас ты поможешь взлететь мне на воздух, козел безмозглый! — Она перевела дух: — Стойте где стоите и не двигайтесь.
Что-то в ее словах было такое, что заставило меня подчиниться.
— Шаг вперед, шаг в сторону считать побегом? — Не зная, что делать, глупо улыбаясь, я стоял истуканом. — А назад можно?
— Назад можно, — выдохнув напряжение, прошлепала она валиками разбитых губ. — Только постарайтесь ступать след в след, точно так же, как пришли.
— Спасибо, но я лучше постою.
— Кто вы такой? — уже более или менее спокойно спросила она.
— Я же сказал — Гончаров. Чтобы отыскать вас, меня наняла ваша сестра.
— Почему я должна вам верить?
— А это уж как хотите, я здесь не для того, чтобы вам это доказывать.
— Что с Галкой? — признав, видимо, мой ответ достаточно убедительным, прошамкала она. — Ее нет ни дома, ни здесь, а на работе вчера никто не отвечал.
— Она в больнице, я только что от нее.
— Что с ней случилось?
— Ничего страшного, на нее в подъезде напал какой-то маньяк. Ножом ударил, но, слава Богу, рана оказалась пустяковая.
— Господи, все одно к одному. А вы уверены, что нападение было случайным?
— Абсолютно, и более того — удар предназначался не ей.
— Кому же?
— Другому человеку, — ответил я уклончиво. — Теперь все уже позади, давайте займемся вами. Я в курсе того, что в субботу вас выпустили на волю. Что произошло потом?
— Я просто умираю — хочу курить. Этот подонок не курит. У вас есть сигареты?
— Есть, но как я вам ее передам, если все заминировано? Может, вы хоть привстанете и протянете руку?
— Вставать с табуретки мне нельзя. Я держу своим весом контакт взрывного устройства, а его хватит, чтобы все наши кишки долетели до города.
— Вот оно что, тогда все просто. Сейчас я наберу бак земли, получится килограммов сорок, и мы вместо вас установим его на табурет.
— Вашими бы устами… Эта мразь свое дело знает, больше года в Чечне провел. Приближение ко мне ближе чем на два метра влечет за собой смерть. А курить хочется страшно. Вы найдите колышек подлиннее, привяжите к нему зажженную сигарету и протяните мне, а я пока расскажу вам все, что со мной произошло.
— Конечно, но сначала покажите мне, где здесь телефон, пока суд да дело, я вызову компетентных товарищей.
— Если бы он работал, то сейчас бы я не сидела здесь. Когда в субботу во второй половине дня передо мной извинились и с миром отпустили, я как последняя идиотка позвонила этому подонку…
— Кто он, если не секрет?
— Димка, наш шофер и сторож в этой теплице.
— А по совместительству ваш любовник, — не удержался я от маленькой пакости.
— Был таким, а откуда вам это известно?
— Галина осведомила, она вчера вечером ему звонила, но безуспешно.
— Еще бы, он в это время надо мной измывался.
— Где он сейчас?
— Поехал в город разыскивать Галку. Будет вымогать деньги.
— И как давно он уехал? — предчувствуя казус, спросил я.
— Да только что, вы даже могли его встретить.
— Какая у него машина?
— Желтый «сапожок». Встречался такой?
— Встречался, — подтвердил я, не вдаваясь в подробности. — Таня, я вынужден немедленно вас оставить, потому как действовать нужно быстро. Сидите и спокойно ждите. Мне нужно попасть в город и первым делом послать к вам подмогу.
— Только не ментов.
— Теперь выбирать не приходится, но я попробую разыскать своих парней.
— Будьте осторожны, он здоров, как бык, и дерется, как дьявол.
— Уже представляю, — ответил я, осторожно отходя от опасной зоны. — Не хнычь, Танечка, не плачь, не утонет в речке мяч. Мы с вами обязательно прорвемся. Главное — держать себя в руках. Если вдруг он появится раньше нас, то ведите себя с ним покладисто и соглашайтесь на все его условия, — открывая двери, напоследок инструктировал я. — Не стоит его злить.
— Это ты правильно сказал, — приподнимая меня за шиворот, кто-то прогудел сзади. — Злить меня опасно. Себе дороже будет.
— Вот и я о том говорю.
Изловчившись, я лягнул его ногой в пах и, пользуясь короткой передышкой, схватил стоящую у стены лопату. Орудуя ею как примкнутым штыком, я пошел в атаку, воинственно при этом тявкая. Он же только посмеивался, нехорошо и свинцово глядя мне в глаза. И все-таки пару раз его удалось звездануть, причем один удар пришелся по плечу, и по логике вещей его левая рука должна была повиснуть плетью. Но именно через эту руку я и полетел, сначала разглядывая хмурое февральское небо, а потом заснеженный бетон дворика. Бетон был корявый, и в одном месте в него вмерз прутик. Этот прутик почему-то приковал мое внимание. Я внимательно его разглядывал, ожидая, когда парень начнет делать из меня котлету.
— Ну, что разлегся, старый козел? — почему-то не желая продолжать истязание, спросил он. — Вставай! Ты, кажется, куда-то собрался? Куда? Говори, или отрежу уши, — пообещал он так обыденно и спокойно, что я сразу ему поверил.
— В город, куда же еще? — вытирая разбитое лицо, ответил я.
— Как ты здесь оказался?
— А куда бы пошел ты, если бы у тебя вырвали тачку прямо из-под задницы?
— Пригнал я твою тачку, за воротами стоит.
— Спасибо. Я могу быть свободен?
— Мог бы быть, если б не совал свои козлиные роги куда не просят.
— Я же не специально, — захныкал я, с удовлетворением понимая, что он принимает меня за случайно попавшего сюда дачника. — Сам же виноват, нечего чужую машину хватать.
— Заткнись, козел, угораздило же тебя сюда припереться. Что с тобой делать?
— Отпустить.
— Не смеши меня, дядя! Лопухнулся, так сиди и не вякай.
— Очень хорошо, сам виноват, а на других хочешь отыграться.
— Закрой крикушку и помалкивай. Если бы ты не знал, что эта дура здесь заминирована, то и разговоров бы не было, мотай на все четыре стороны, а теперь вопрос стоит по-другому. Свидетели мне не нужны. Придется мне тебя устранить.
— За что? — невольно воскликнул я, решительно протестуя против такого произвола.
— Кабы было за что, то вообще бы убил, — заржал дебил, довольный своим остроумием. — Ладно, пока поживи, я подумаю, — оценивающе на меня посмотрев, разрешил он. — Может быть, ты мне даже пригодишься. Пошел в парник, да смотри, не дергайся там.
Увидев мое бесславное возвращение, Татьяна загрустила и разревелась, чем вызвала у своего дружка вспышку необъяснимой ярости.
— Молчи, сука, добром тебя прошу. Если хочешь выбраться отсюда живой, сиди тише мыши. Тварь паскудная, и на этот раз хотела на чужом горбу в рай заехать. Не получилось. Принимай своего посыльного. — Свирепея, он свалил меня с ног в опасной близости от своей адской машины, если, конечно, таковая была. — Козел! Вставай! — последовала новая команда. Он прислонил меня к обогревательной батарее и тонким телефонным проводом связал руки. — Учти, в случае повреждения кабеля твои яйца окажутся на Марсе. Так что сиди, как индийский Будда. А я тем временем подкреплюсь и подумаю, что с тобой делать.
