– Ты не издашь эту книгу. А Саша останется со мной.
– Почему? – спросила я.
– Потому что рукописи горят. – Жанна стояла ко мне спиной, но по её тону я слышала, что она улыбается. Понимаете, эта богатая сука думала, что всё на свете решается с помощью денег и связей! Она была уверена, что власти и богатств её папаши хватит на то, чтобы перекрыть моей книге выход в свет!
Не знаю, что на меня нашло… Я вдруг поняла, что Жанна права – деньги и связи решают всё. Если она захочет, моя книга не выйдет, Сандро останется с ней, а земля в этом городе начнёт гореть у меня под ногами…
На стене висел топорик для рубки мяса. Я схватила его и ударила Жанну по голове. Кровища хлынула из раны мне на руки… Жанна рухнула как подкошенная. Помню, я очень удивилась, что так легко убить человека. Я думала, придётся рубить её топором ещё и ещё, но хватило одного удара. Говорю же, она была низкорослая и слабая как больная курица. Я даже засмеялась от счастья, почувствовав, что свободна, что Сандро мой и больше ничей. Я мелко-мелко порвала издательские договоры, пошла в туалет и спустила их в унитаз, ведь теперь не нужно было никого шантажировать этой книгой. Теперь я была хозяйкой ситуации.
– Я же говорил аффект! – воскликнул Лаврухин. – Я всегда говорил, что Жанну убили в состоянии аффекта!
– Дрянь, – прошептал Говорухин. – Какая же ты дрянь, Вероника! Как ты могла писать пасквили на меня в то время, когда я любил и содержал тебя?!
– А ты думал, я всегда буду тряпкой, о которую можно вытирать ноги?! – прищурилась Котова.
– Я думал ты любишь меня.
– В последнее время я тебя ненавидела. Но я слишком много потратила на тебя времени, чтобы просто так отступить.
– Тихо! – приказал Севка, чувствуя, что у него сдают нервы от этих гнусных разборок. – Тихо. Вы смыли в унитаз издательские договоры, сняли кольцо, сполоснули его, потом отмыли от крови руки. Забыв про украшение, вы оттёрли от своих отпечатков топор и всё к чему прикасались, так?
– Так. А ещё я позвонила Гришке и сказала, чтобы он побыстрее сматывался, потому что я натворила дел. – Котова засмеялась. – Гришка толком ничего не понял, но очень испугался и быстро ушёл.
– Попросив по пути у водителя «Скорой» прикурить, – пробормотал Севка. – Телосложением, ростом и внешностью Котов отдалённо похож на Александра Петровича, поэтому водитель на опознании указал на банкира. А когда вы покинули квартиру? – обратился он к Веронике.
– Я не сразу ушла, – пожала она плечами. – Посидела, подумала и пришла к выводу, что ни о чём не жалею. Потом смылась, просто захлопнув дверь.
– Когда вы обнаружили, что забыли кольцо на месте преступления?
– Утром. Проснулась и обнаружила. Сказала об этом Гришке, он запаниковал. В квартире кишмя кишели менты, поэтому мы решили дождаться ночи. Надеялись, что кольцо никто не найдёт, потому что оно лежало в укромном местечке за краном.
– Откуда у Котова оказался ключ от квартиры Ксении Сергеевны?
– Вы не поверите! Ключ висел на крючке в прихожей, и я зачем-то прихватила его с собой! Сама не знаю, зачем… Кольцо забыла, а ключ прихватила.
– Да, действительно трудно поверить, – согласился Севка.
– Аффект, как говорит ваш приятель! – Вероника опять засмеялась, но вдруг нахмурилась: – Кстати, что вы будете делать с моими признаниями? Вы ведь просто сыщик, а не оперативный работник? Может… договоримся как-нибудь? – Она многозначительно подмигнула сначала Севке, потом Лаврухину.
– Он-то, может, и просто сыщик, а вот я… – Вася выпятил колесом грудь. – А я почти что оперативный работник!
– Ой, ну с вами-то мы точно договоримся! – беспечно тряхнула гривой волос Вероника. – Хотите мою машину? Она совсем новая, мне её Сандро месяц назад подарил. А хотите дачу возле реки? С баней и гаражом?
– Ну… знаете ли… – Оскорблено дёрнувшись, Вася выхватил из кармана телефон. – Але, это Лаврухин! – сказал он с металлом в голосе, набрав короткую комбинацию цифр. – Опергруппа на выезд! Пичужкино двадцать один. Я задержал убийцу Жанны Говорухиной! Какой к чёрту отпуск, когда в стране бардак! Отдохнёшь тут…
– У вас нет доказательств! – крикнула Вероника. – Неужели вы думаете, что я второй раз признаюсь?!
Её слова прервал страшный грохот и треск.
Кот, про которого все забыли, сорвав с петель дверь, вместе с ней выбежал из гостиной и помчался по коридору. Взвизгнув, Вероника вскочила с кресла и со всех ног полетела за ним.
– Держите их! – заголосил Говорухин. – Держите!
– Вы просили меня не вмешиваться, – пожал Фокин плечами.
– Я передумал! У него… дверь из ценных пород! Держите вора! – Говорухин, держась за сердце, бросился в погоню на заплетающихся ногах. – Держите…
– Далеко не уйдут, – хмыкнул Лаврухин, выходя на балкон и свешиваясь через перила. – А хорошая машинка! – вздохнул он, разглядывая голубую «Ауди ТТ». – Я честным трудом только на бампер от неё заработаю. Смотри, смотри, Фок! Кот с дверью пытается запихнуться в машину, а банкир повис на ценной породе дерева! – Вася заливисто захохотал. – Рыжая лупит ногами банкира по заднице и пытается зубами открыть машину, потому что руки у неё связаны! Ой, не могу! Фокин, иди сюда, глянь! Когда ещё такой цирк увидишь?!
Севке стало вдруг тошно.
Почему-то он мог думать сейчас только о том, что не сказал Шубе спасибо за блестящий заезд, не помог ей выпутаться из сложной ситуации, не предложил денег на ремонт машины и ещё о тысяче «не», которых он не сказал и не сделал…
Фокин выскользнул из гостиной, спустился на первый этаж и вышел на улицу.
Сверху улюлюкал и свистел Вася, подначивая троицу, устроившую глупую возню возле голубой «аудюхи».
– Эй, мадам! – кричал Вася. – Запомните, я беру взятки только красными «Хаммерами» и трёхэтажными виллами в Калифорнии, бывшими в употреблении у голливудских звёзд! Неужели вы этого не знали?! Александр Петрович, поберегите зубы, отпустите ручку, на хрена вам сдалась эта дверь! Она же в конце концов не бриллиантовая!
Не обращая ни на кого внимания, Севка перепрыгнул через пару клумб и выскочил за калитку.
* * *
Ночь была тиха и роскошна как красотка в соку.
Тёплый ветер трепал Севке волосы, еле слышно шелестел густой листвой и заигрывал с флюгерами на крышах.
Фокин, не торопясь, шел по дороге, раздумывая, разбудить Шубу звонком, или не стоит этого делать вторую ночь подряд.
Наконец, он решился.
– Дрыхнешь? – не нашёл ничего лучшего спросить он.
– Дрыхну, – вздохнула Шуба, хотя по голосу было слышно, что она не спала ни секунды.
– Я хотел извиниться, – выпалил Севка.
– За что?
– Просто извиниться и всё.
– Ну хорошо. Я принимаю твои извинения.
– А ещё я хотел сказать спасибо.
– За что?
– Просто сказать спасибо и всё.
– Ну… пожалуйста.
– Я хотел предложить тебе денег.
– За что?!
– Просто предложить и всё.
– Слушай, если ты паришься из-за машины, то не надо. Это моя машина, и я никому ничего не должна.
– Твоя?! – поразился Севка. – «Астон Мартин» – твоя машина?!
– Да. Она практически не пострадала, только двери поцарапаны.
– А как же… – Севка не мог поверить, что у Шубы есть от него какие-то тайны, какая-то своя, личная, неизвестная ему жизнь и какие-то сумасшедшие деньги, которых хватает на такие машины… Или это чей-то подарок?.. Или…
Откуда у неё ТАКАЯ машина?!
У бедной бессеребренницы Шурки Шубиной, которая никогда не гналась за красивой жизнью?
– А как же знакомый, который тебе её одолжил? – дрогнувшим голосом спросил Фокин.
– Никак. Я наврала про знакомого.
– Зачем? Мы же друзья…
– Я должна иногда врать, чтобы чувствовать себя женщиной!
– Кем?! Кем ты должна себя чувствовать?
Шуба нажала отбой. Впервые за всё время общения с ней, она отключилась, не попрощавшись.
Наверное, у неё кто-то есть, тоскливо подумал Фокин, с удивлением обнаружив в своём сердце обиду и злость.
Кто-то богатенький. Страшненький. Лет семидесяти семи с половиной.
Он даёт ей машины и деньги на их ремонт. А иногда – секс. Редкий, вялый, неинтересный старческий секс.
Севка вскинул руку, чтобы поймать такси. Он решил переночевать в офисе. И хотя арендодателем это категорически запрещалось, Севка иногда нарушал условия договора. Если на вахте дежурил охранник по прозвищу Хоттабыч, он беспрекословно пропускал Фокина на восьмой этаж. Такая любовь Хоттабыча была завоёвана тем, что однажды Севка спас его от разъярённой жены, подтвердив, что тот дежурил ночью не в свою смену. Загулявший Хоттабыч, который на самом деле провёл ночь неизвестно где, с тех пор готов был и пропускать, и покрывать, и помогать, и даже кофе в зёрнах одалживать, чем Севка бессовестно и регулярно пользовался.
* * *
– У тебя посетитель, – высунув из стеклянной будки вихрастую голову, Хоттабыч кивнул на лифт. – Вернее, посетительница.
Охраннику было лет двадцать пять, не больше, и отчего его называли именем знаменитого старика, Сева не знал.
