– Ты что, не знаешь, кто такие плечевые?
– Я знаю, кто такие плечевые, – сузила глаза девушка. – И мне совсем не нравится сравнение с обслуживающими дальнобойщиков проститутками! Особенно если учесть, что мы сейчас отчасти дальнобойщики – едем далеко! Ты вообще соображаешь, что говоришь, а?! Да как ты…
– Сработало, – улыбнулся Кравцов, безмятежно прихлебывая рассольник.
– Что – сработало? – прошипела Лена.
– Злость выгнала страх. Ты ножичек-то положи, ишь, вцепилась! Фурия-валькирия!
– Балбес, – проворчала девушка, с трудом удерживая растягивающую губы улыбку. – Гадости даме говорить для укрепления духа! Я, понимаешь, в нечеловеческих условиях, на ходу в прямом и переносном смысле слова искусно меняю внешность, а он глумится! И вовсе я не похожу на дешевую потрепанную шлюху, я…
– Ну хорошо-хорошо, – покивал Матвей, – не на дешевую, на дорогую. Элитную, можно сказать… Ай! Больно же!
– Скажи спасибо, что мой теплый зимний ботинок на толстой рифленой подошве пнул тебя по коленке, а не между них, правда, повыше, – ласково улыбнулась Лена, с удовольствием приступая к трапезе.
Руки больше не тряслись, да и собственно мандраж куда-то улетучился.
– Спасибо! – искренне поблагодарил Кравцов, растирая обиженную коленку. – Вы в прошлой жизни случайно на ипподроме не подвизались, госпожа Осенева? Скаковой лошадью? Уж очень органично копытом бить изволите.
– Между коле-е-ен, – пропела Лена.
– Понял, умолкаю.
Потом, разглядывая себя в мутном зеркале женского туалета, девушка убедилась – опасаться быть узнанной действительно нет причин. Из не обремененного вниманием уборщицы зеркала на Лену смотрела незнакомка. Там, в машине, Осенева не могла разглядеть себя в целом, маленькое зеркальце из косметички дробило изображение на кусочки, и понять, насколько ты изменилась, было невозможно.
Поэтому, видимо, на нее и напал без объявления войны мандраж.
А теперь Лена убедилась – ее сейчас и мать с отцом не узнали бы.
Длинные платиновые волосы парика, в качестве бонуса снабженного еще и густой челкой до глаз, разительно меняли внешность обычно короткостриженой брюнетки. Тонкие черные брови надежно прятала челка, темно-серые тени, чернющие стрелки и наложенная в три слоя тушь приглушили яркую зелень глаз, сделав ее болотной. Румяна и пудра изменили овал лица, помада цвета взбесившейся сливы, купленная когда-то в момент временного помрачения рассудка (иного объяснения появления в своей косметичке этого ужасного оттенка Осенева не нашла), завершала образ.
Кравцов отчасти был прав – из зеркала на Лену таращилась довольно вульгарная девица, правда, слегка напоминавшая оживший труп (спасибо помаде).
Зомбостерва.
Готическая ночная бабочка, если хотите.
Но ни разу не Елена Осенева.
Так что теперь девушка смело выходила из машины, помогая спутникам хотя бы авто заправить. Она рвалась и за руль сесть, но ее не пустили.
Дороги, видите ли, она не знает! Гололед! Снежные заносы! И вообще, обладательницам ярко-алых смешных машинок нечего делать за рулем серьезного агрегата!
Сексисты!
Хотя следовало признать – насчет сложных погодных условий ребята были правы. Из метели они въезжали в слякоть, потом неожиданно пакостил гололед, а после двух часов езды в хвосте поезда из фур (обогнать который не было никакой возможности) лобовое стекло, да и весь джип в целом, оказались полностью угвазданы жидкой смесью грязи и снега, летевшей из-под колес грузовиков.
Пришлось задержаться на первой попавшейся автомойке, иначе их остановили бы на ближайшем посту ГИБДД.
И хотя документы у всех, включая Лену, были в порядке, привлекать внимание блюстителей порядка на дорогах не хотелось. Ну вот ни капельки.
Не хотелось – не привлекли. Ни разу. Причем совершенно естественным, как говорится, путем, без демонстрации возможностей Андрея или привлечения силы амулета Гипербореи.
И очень хорошо, иначе – кто знает? – всплески ментальной Силы вполне могли засечь те, кто должен пребывать в полной уверенности: все идет по их плану.
Нет, не так – и Шустов, и Тарский уже, скорее всего, в курсе, что Осенева сбежала. Причем ей помогли. И именно поэтому они должны напряженно сканировать пространство, чтобы отследить путь беглянки по возмущению ментального эфира.
Или хотя бы направление.
Но обломились господа. Возможно, и благодаря сложным погодным условиям, с одной стороны, замедлявшим передвижение, а с другой – отвлекавшим внимание всех сотрудников дорожных служб.
В общем, через два дня, на рассвете, джип свернул с трассы сначала на боковую двухполоску, а потом, миновав пару деревень, запрыгал по еле видимой лесной дороге.
– Интересно, как далеко мы смогли бы проехать, если бы здесь мело так же, как там, на Севере? – излишне бодро проговорила Лена, пытаясь хоть немного ослабить тугой узел волнения внутри – неужели она скоро увидит Кирюшку? И он действительно жив? – Нет, ну тут тоже снег был, вижу, но по сравнению с теми сугробами – детский лепет.
– Ничего, – азартно выкрикнул Володя, – этот зверь везде пройдет! Главное – дорогу знать, а то и в яму влететь можно! Зато чужие сюда вряд ли доберутся.
– Ну почему же? А по следам? Колея их и приведет, чужих.
– Не приведет, – усмехнулся Матвей. – Вернее, приведет, но не туда. К деду Тихону приведет, а к нему и так местные жители иногда захаживают – он ведь знахарь. Вот у деда во дворе мы джип в стойло и поставим.
– А дальше как? Пешком, что ли?
– Не совсем.
– В смысле?
– На лыжах пойдем. Отдохнем немного у Тихона и пойдем.
– А может, не будем отдыхать? Кирилл там ведь мается от боли, ты сам говорил! Спешить надо!
– Поспешишь – людей насмешишь, – устало усмехнулся Андрей. – У нас у всех ноги от сидения в машине затекли, шутка ли – почти неделю в пути. Размяться надо, в бане попариться, мышцы к переходу подготовить.
– К переходу?
– Ну да. Отец и Кирилл довольно далеко отсюда, несколько часов ходу на лыжах.
– Понятно…
Джип, устало поводя грязными боками, притормозил у высоченных деревянных ворот и басовито шумнул, требуя впустить в стойло.
В ответ со двора тоже шумнули. И тоже басовито.
– Ого! – поежилась Лена. – Судя по голосу – там серьезный пес.
– Серьезней некуда, – подмигнул Матвей.
– А он не цапнет?
– Ты, главное, ногу не забудь поджать под себя, когда Ханыга знакомиться прибежит, и завизжать максимально противно. Еще зажмуриться можно для завершения образа.
– Договорились, – деловито кивнула девушка, напряженно всматриваясь в медленно открывающиеся створки ворот. – Только уточни – какую именно ногу надо поджать? Левую? Правую?
– Обе! – встрял Володя. – Так прикольнее получится.
– Покажешь, ладно?
– Детский сад, младшая группа, – покачал головой Андрей.
– А ты – старый ворчун, – немедленно парировал парень.
Он вообще оказался очень общительным и разговорчивым, почти всю дорогу – когда не спал – развлекал попутчиков байками и болтовней. Раньше Лена с ним очень мало общалась, вернее, до того меткого выстрела на Олешином острове Осенева вообще не знала, кто такой Владимир Свидригайло. С какой стати ей интересоваться списочным составом службы безопасности строительного холдинга Мирослава Красича?
Так что знакомство с этим парнем, имевшим к гиперборейским жрецам личные счеты, [6] произошло там, на острове. А потом они виделись с Володей от силы раза три, и то мимоходом. И он показался Лене слегка отстраненным, замкнутым.
На самом же деле все оказалось с точностью до наоборот. Особенно болтливым парень становился, когда нервничал. Но это не означало, что он истерил, нет. Истерик вряд ли попал бы с одного выстрела точно в лоб гиперборейской ведьме Дине Квятковской. Оказавшейся, как это ни печально, родней по крови…
От депрессивных мыслей Лену отвлек приблизившийся басовитый лай. И застучавшие по стеклу боковой дверцы большие лапы. И черный нос. И приветливо сиявшие глаза. Да и лай был не угрожающим, а узнавающим.
– Тимка?! – Лена озадаченно посмотрела на улыбающегося Кравцова. – Но как? Откуда здесь алабай Кирилла?!
– Прибежал.
– Из Москвы? Сюда?!
– Из Москвы, но не сюда. Поближе немного к Москве. К кирпичному заводу, где ишачил Кирилл.
– Но как он нашел?
– Он услышал зов хозяина. Тимыч ведь с щенячества был обучен «слышать» Кирилла, так что когда тот вернул память, пес это сразу уловил и помчался на помощь. И, надо сказать, прибежал вовремя. Вот только этот парень, – Матвей кивнул на нетерпеливо подпрыгивавшего гиганта, – не Тимка.
– Ну да, конечно! Словно я любимца своей подруги не знаю! Вон, и черное пятно на боку, и вообще – мордуленция знакомая!
– Правильно. Потому что Тимка – точная копия своего папаньки. Практически клон.
– Так это что – Тимкин отец?
