Вернувшись домой, я поспешила к Агнессе Софокловне, вернула ей взяные напрокат антикварные эксклюзивы и попросилась к телефону.
– Добрый день! – вежливо сказала я мужчине, который взял трубку. – Мне нужна Екатерина Абрикосова.
– Ее нет, – буркнул мужчина.
– Как – нет?
– Нет, и все тут.
– Совсем, что ли, нет?
– Совсем нет.
Если бы я не читала бессмертных романов Яши Квасильевой, то растерялась бы и положила трубку.
Но отважная Яша осенила меня своим крылом!
– Жаль, – сказала я светским тоном. – Я секретарь одного ее клиента. Сейчас мы проверяли счета и возникло подозрение, что с госпожой Абрикосовой не полностью рассчитались за важный заказ. Если мы ей что-то должны – охотно рассчитаемся. Когда она приедет – передайте ей, пожалуйста, чтобы связалась с нами.
– Она не приедет, но вы вполне можете отдать деньги мне! – как и следовало ожидать, оживился мужчина.
– Вы, простите, ей кто?
– Муж, – помолчав, сказал он. – Могу паспорт предъявить.
– Но ведь только она знает, полностью с ней рассчитались за заказ, или мы – ее должники. Так вот, когда она вернется…
– Она не вернется. Ее больше нет.
– То есть как это нет?!? – заорала я.
Может быть, мне следовало огласить криком окрестности, как это делает Яша Квасильева, но я просто заорала.
– Катя умерла, – сообщил мужчина. – А я ее наследник.
Сказать, что я пришла в восторг, – значит ничего не сказать.
Всю жизнь я мечтала попасть в какое-нибудь приключение. Я даже недоумевала – почему это один человек по меньшей мере дважды в месяц раскрывает преступление, а другой обречен всю жизнь бездарно махать метлой и гонять бомжей?
Нет, я не завидовала Яше Квасильевой! Честно говоря, мне совершенно не хочется дважды в месяц получать по затылку тупым тяжелым предметом. Это ведь очень больно, и к тому же чревато сотрясением или даже ушибом мозга. Знаю это потому, что несколько раз зимой вызывала «скорую» к поскользнувшимся и рухнувшим пешеходам. У меня обычная голова, не то что у несравненной Яши Квасильевой, я этого бы просто не пережила.
И все-таки было обидно.
А вот теперь судьба сжалилась надо мной. Сперва у Натальи был непонятный обыск, потом ее застрелили, потом похитили Лягусика, а у меня потребовали полмиллиона баксов. И вот наконец еще один труп!
Только теперь я поверила в свою удачу.
Эта история с убийством, похищением и долларами действительно как-то замешана на эксклюзивном антиквариате. Так что нужно пойти к вдовцу Екатерины Абрикосовой и осторожненько выпытать обстоятельства ее смерти. Может, тут и спрятан ключик к похищению Лягусика?
К счастью, мужчина на том конце провода терпеливо ждал, пока я все это подумаю и приму решение. Наверно, наследник сильно нуждался в деньгах.
– Тем более нам нужно встретиться, – сказала я. – Продиктуйте свой адрес.
И он очень даже радостно продиктовал.
– Кстати, меня Терентием зовут, – вдруг представился он.
– Люстра! – выпалила я.
– ЧТО?!? Я не расслышал!
– Лю… Люся!
Еще хорошо, что я не представилась полным именем – Перлюстрация Клоповник. От такого имечка человеку неподготовленному и спятить недолго.
У меня были еще кое-какие дела – я все-таки не дармоед, а дворник, и даже если я скажу домуправше Мухоморовне, что Лягусика похитили преступники, она потребует, чтобы я первым делом подмела тротуары и вымыла с хлоркой очередной подъезд, а потом уж занималась розысками.
Заодно я шуганула с мусорки совершенно постороннего бомжа. Наших я знаю, и они меня знают, а этот забрел неизвестно откуда. Сперва шуганула, а потом задумалась.
Дело в том, что в нашем фэн-клубе поклонниц Яши Квасильевой состоят дамы самых разных профессий, и есть даже преподавательница математики из института, Поликарпова. Вот она как раз вычислила, что мыслительная активность Яши Квасильевой прямо пропорциональна количеству гостей в ее особняке, и чем больше гости пакостят, тем лучше работает Яшина голова. Во время доклада мы чуть не спятили от цифр. Поликарпова развесила графики с ломаными линиями. Получалось примерно так: если к моменту начала следствия дома еще нет гостей, то активно мыслить Яша начинает всего с сорок пятой или даже пятидесятой страницы. Если от пяти до восьми человек – то след она берет уже на тридцатой странице. Кроме того, Поликарпова вывела зависимость между количеством гостей и трупов. То есть – каждые семь-восемь человек гостей влекут за собой один труп, или же наоборот – каждый труп гарантирует прибытие еще шести-восьми человек гостей.
Вот я и подумала – а не маловато ли бомжей приютила? Может, у меня потому еще нет версии, что в подвале их только трое? Не пригрести ли еще и этого? Других-то гостей ждать не приходится – так хоть бомжи?
Я стала его звать, размахивая метлой. Мне казалось, что у меня это получается призывно, но он почему-то перешел на рысь и исчез за углом.
Где-то без пятнадцати пять я вылезла из троллейбуса возле гигантской башни, на самом верху которой была вывеска «Гидропроект». Я заглянула в бумажку – Волоколамское шоссе, дом два. Ну, вот же он, дом два!
Терентий Абрикосов жил в необычной квартире. Если Наталья еще как-то пыталась сделать свое жилье не слишком отличающимся от человеческой квартиры, то покойница Екатерина ставила перед собой другие цели.
Потолок тут оказался черным, а стены – ослепительно белыми. Тут и там висели картины, но не простые, ясные и понятные – скажем, мишки в сосновом лесу или обнаженная натура, – а нечто этакое, сплошная абстракция, ломаные линии, круги, пятна. Мебель состояла из гнутых железок, на которых валялись лоскутные подушки и одеяла. В углу находилось нечто, больше всего похожее на мешок с картошкой, но ярко-зеленого цвета. Я бы не хотела жить в такой обстановке, честное слово.
Мужчина, который впустил меня, был весьма импозантен – такой стареющий герой-любовник, с правильными, хотя уже отяжелевшими чертами лица, с густой сединой.
– Добрый день, – сказала я. – Во-первых, примите соболезнования.
– Принимаю.
– А как это случилось?
– Помните, месяц назад вдруг ударили заморозки? – спросил он.
– Еще бы не помнить!
Я чуть не проболталась – мне ведь положено заступать на службу в шесть утра, и какая была холодрыга – я знаю лучше, чем кто-либо во всем нашем микрорайоне. Не скоро еще намашешься метлой до такой степени, чтобы согреться…
Понемногу Терентий Абрикосов изложил печальную историю. Екатерина реставрацией эксклюзивного антиквариата зарабатывала неплохо, могла себе позволить вылазки в дорогие ночные клубы. Куда-то ее понесло на ночь глядя в вечернем открытом платье, там она расслабилась и выпила, а потом, возвращаясь чуть ли не в пятом часу утра, включила в машине печку. Ее разморило, и она заснула, не заглушив мотор, прямо напротив собственного дома. Что-то в ее «ниссане» оказалось неисправным, угарный газ пошел в салон – и реставраторша больше не проснулась.
Утром сосед, пытаясь выехать на улицу, и обнаружил за рулем труп. Терентий остался вдовцом. В наследство он получил этот самый «ниссан», но проку от машины не было никакого – он не имел прав и не любил техники. «Ниссан» был успешно продан, жена похоронена, и Терентий оказался вынужден заботиться о себе сам.
Он был из той породы мужей, которая принимает как должное, что добытчица и кормилица в семье – жена. И вот теперь этот импозантный мужчина понятия не имел, как заработать на жизнь. Дело в том, что он-то и был художником, нарисовавшим ломаные линии, круги и пятна! При Екатерине он мог малевать эти выверты в полное свое удовольствие, продавая две-три картины в год, а теперь вопрос выживания встал ребром.
– Но неужели не осталось никакого антиквариата? – удивилась я, помня, что у Натальи вечно квартира была забита недоделанными заказами. Многое она покупала непонятно где на свой страх и риск, доводила до ума и сдавала в салоны, и мне казалось, что так трудятся все реставраторы: выполняют заказы коллекционеров и еще проявляют собственную инициативу.
– Ничего! – воскликнул Терентий. – Одна картофельная шелуха!
– ЧТО?!?
Он отвел меня в мастерскую покойной Екатерины.
– Вот – весь пол был покрыт слоем шелухи в десять сантиметров!
– А где она? – в растерянности спросила я.
– Перед поминками соседки пришли, убрали. А что там ваша фирма осталась должна бедной Катеньке? – он ловко перевел разговор на финансовую тему.
– Если только действительно осталась должна. У нас нет ее подписи в ведомости, но, с другой стороны, она ведь чаще всего получала деньги из рук в руки, – наугад брякнула я. – Если бы она была жива, то сказала бы – и мы бы разобрались с этим недоразумением.
– Может быть, вы скажете, что именно Катя реставрировала для вас? – предложил Терентий. – И тогда я скажу – с ней полностью рассчитались, или еще немного за вами осталось.
