Я машинально схватила брошенную сигаретную пачку, смяла ее в руке, выпрямилась и вопросительно посмотрела на незнакомца.
— Простите, вы не подскажете, где здесь живет Сергей? — вежливо спросил он, останавливаясь вплотную и как-то подозрительно блуждая взглядом, словно примеряясь, как ловчее ухватить меня за руку.
Внутренний голос, а я ему всегда доверяю, подсказал, что лучше не обнаруживать страх, а демонстрировать беспечную доброжелательность, обычно сбивающую с толку всех негодяев. Скрывая дрожь в коленях, я расплылась в блаженной улыбке и, делая шаг назад, сказала:
— К сожалению, не знаю никакого Сергея.
— Но, может, он живет чуть дальше? — поинтересовался юноша, словно ненароком пытаясь сократить дистанцию.
Тем временем стекло «Мерседеса» опустилось и смазливая девичья мордашка уставилась на меня с хищным интересом. Она явно чего-то ждала, причем ждала напряженно. Тут уж мне сделалось совсем дурно. Я поняла, что нахожусь в двух шагах от крупных неприятностей, и не своим голосом закричала:
— Ар-тууур! Ар-тууур!
Молодой человек вздрогнул, скользнул цепким взглядом по моим рукам, по слегка приоткрытой калитке и решительно шагнул ко мне прямо через цветник. Я успела отскочить от него, ломая настурции и петунии и не прекращая вопить: «Артур! Артур!»
Не знаю, чем закончилась бы эта история, не покажись в калитке мой Артур. Его рост, широкая волосатая грудь, буграми мышц выпирающая из-под расстегнутой рубашки, молотоподобные кулаки… В общем, все эти атрибуты мужественности никак не предполагали исключительной трусости Артура, о которой я хорошо знала. Зато незнакомец застыл на месте. В глазах его появилась мысль.
Артур с интересом скользнул взглядом по мордашке, выглядывающей из опущенного окна «Мерседеса», потом равнодушно уставился на меня и сказал:
— Ну?
Минуту назад я и представить себе не могла, что его идиотская рожа принесет мне столько радости. «Может, не стоит его бросать», — с теплом в сердце подумала я, улыбнулась и нежно спросила:
— Дорогой, ты не знаешь, живет ли здесь поблизости Сергей?
— Где это здесь? — уточнил Артур.
— Ну где-нибудь, — не убирая улыбки с лица сказала я и неопределенно махнула рукой.
— Где-нибудь в Сестрорецке точно живет. А как его фамилия?
— Как его фамилия? — переадресовала я вопрос незнакомцу, делая несколько бодрых шагов по направлению к калитке.
— Не знаю, — растерянно пожал плечами тот, после чего Артур… скрылся, хлопнув калиткой.
«Нет, гнать, гнать этого предателя», — зло подумала я, прикидывая, успею ли добежать до дома, если внезапно сорвусь с места. Расстояние от меня до незнакомца было гораздо меньше желаемого, а он бесспорно собирался его сократить.
— Взгляните вон на ту белую виллу, — показала я на другой конец улицы.
Молодой человек непроизвольно оглянулся, чем я тут же и воспользовалась, со всех ног бросившись к своему дому.
— Возможно, там живет ваш Сергей, — крикнула я, закрывая калитку и два раза поворачивая в замке ключ.
В щель почтового ящика я увидела, как девица презрительно покрутила пальцем у своего виска, а незнакомец поспешно вернулся в «Мерседес» и, резко сорвав его с места, умчался.
Я, с трудом переводя дыхание, привалилась спиной к калитке. Сердце затравленно рвалось из груди, в голове гудел странный сквозняк, уносящий все присущие мне умные мысли. Наконец я взяла себя в руки и отправилась в дом.
Артур вытащил на середину столовой кресло, вытянув ноги, развалился в нем и с удовольствием созерцал себя в зеркалах. Моя зеркальная столовая словно специально создана для таких вот самовлюбленных идиотов.
Скользнув взглядом по горе немытой посуды, я тяжело опустилась на диван и трагическим голосом произнесла:
— Меня хотели похитить.
Артур и ухом не повел. Изучая собственный медальный профиль, он производил впечатление человека, занятого невероятно важным делом.
— Меня только что хотели похитить, — уже с раздражением повторила я.
Как большинство мужчин, Артур на раздражение реагировал живее, чем на трагические интонации.
— Тебя? — удивился он. — Похитить?
— Именно!
— Кто же?
— Тот парень и его девица.
Артур, по-прежнему не отводя взгляда от зеркала, подвигал бровями, округлил глаза и, оставшись довольным собой, наконец посмотрел на меня.
— И что бы они с тобой делали? — спросил он. Признаться, за все это время я ни разу не задалась таким вопросом. И в самом деле, что они собирались со мной делать? Я умирала от страха, я боялась, но чего? Господи, да мало ли чего!
— Меня могли изнасиловать и убить, — предположила я и сама же усомнилась в своем варианте:
— Ох, присутствие девицы в автомобиле лишает эту версию правдоподобности.
— Вот именно, — подтвердил Артур.
— А может, они хотели затащить меня в дом, убить и ограбить?
— И поэтому остановились посередине улицы, чтобы любой из своего окна мог видеть, как они тебя потащат. В каждом доме — телефон, и ментовка близко.
— Да, как-то странно… Слушай, а может, они просто собирались меня похитить? — с последней надеждой спросила я.
— Зачем? Чтобы покатать по городу?
— Ну… для выкупа.
— А кто за тебя его даст? — причесывая растопыренными пальцами вихор, злорадно поинтересовался Артур.
Это уже жестоко.
Артур продолжал любоваться собой, а я сиротливо сидела на диване и страдала. Он прав. Я никому не нужна. То есть не нужна настолько, чтобы платить за меня выкуп. Такая мысль показалась мне ну просто нестерпимо мучительной.
— А вдруг они хотели похитить меня, чтобы пытать, — решила я повернуть беседу в более приятное русло. — Может, им нужна какая-то информация?
— А что ты знаешь? — крайне изумился Артур. Он даже бросил любоваться своей персоной и озадаченно уставился на меня.
— Хм… я знаю много чего, — не без гордости сообщила я.
— В общем, да, — согласился он, — но так охотно делишься знаниями, что лишь пытки могут заставить тебя молчать.
Я вздохнула. Положив руку на сердце, признаюсь: прав он и здесь. Сохранить какой-либо секрет я могу лишь под страхом пыток. Особенно, если он не мой.
— И почему именно похитить? С чего ты взяла? — продолжал развивать мою мысль Артур. — Вполне приятные молодые люди…
— Особенно девица, — ехидно вставила я.
— Да, девица недурна, — согласился он.
— Еще бы. Я думала, ты дырку протрешь на ней своими бесстыжими глазами.
— Еще чего, это она уставилась на меня, а я так, бросил взгляд — и все, — сразу же начал возражать Артур.
Он чувствовал себя венцом творения, а девица была хоть и смазлива, но рядом с ним ни то ни се. Второй сорт. Подразумевалось, что я должна это понимать сама.
— Она вообще-то смотрела только на меня, — из вредности вставила я.
Артур презрительно усмехнулся. Его не проняло.
— Речь не о том, — жалея меня всей душой, сказал он, — эта парочка интересовалась Сергеем. Причем здесь ты?
Я чуть не задохнулась от негодования.
— Как причем? Как причем? Разве ты не заметил, где он стоял? Артур оторопел.
— Где?
— Как ты наблюдателен! Он стоял едва ли не в центре палисадника. Станет нормальный человек топтать цветы прямо на глазах их владельца?
— Не станет, но это еще не значит, что он похититель: нормальный хам. А почему он там стоял?
— Потому что всеми доступными средствами старался сократить дистанцию, а поскольку я полола сорняк, ему пришлось… А-ааа!
Осененная мыслью, я закричала так громко, что Артур (он очень пуглив) едва не вывалился из кресла. Он загнанно забегал глазами, и на какое-то мгновение мне даже стало его жалко.
— Что? Что случилось? — залепетал он.
— Я не запомнила номер машины. Так струхнула, что упустила самое главное. Артур облегченно вздохнул.
— О, майн гот, ты невозможный человек. Зачем нам номер этой машины? Надеюсь, ты не помчишься со своими глупостями в милицию.
— Именно это я и собираюсь сделать. Чует мое сердце, на этом парочка не остановится. Артур начал выходить из себя.
— Подумай сама! — закричал он. — Если даже мне твои домыслы кажутся смешными, то как посмотрят на них доблестные работники милиции?
— Как?
— В лучшем случае предложат обратиться к психиатру, а в худшем сами окажут в этом содействие. А зная твою неугомонность, легко можно предположить, что дело кончится смирительной рубашкой.
Такого снести я уже на могла. Подумать только, за несколько секунд столько оскорблений. Как это возможно, чтобы любимый мужчина (к тому времени я напрочь забыла, что собиралась его бросать), которому я доверилась безгранично, человек самый близкий и родной, был так равнодушен к моей жизни, да еще и предполагал, что я дура, идиотка и душевнобольная, причем беспросветная.
«Нет, этого прощать нельзя», — подумала я и, схватив со стола кастрюлю с объедками, решительно запустила ее в красивую голову Артура.
