Буль-буль, приблизительно в этом же духе…
Малышев выслушал исповедь Игоря с еле заметной усмеш– кой, зажимая в желтоватых зубах «Приму» – эти рабо– че-крестьянские сигареты он курил не по бедности, а из прин– ципа, считая, что они делаются для «настоящих мужиков».
А потом спокойно заговорил про «дерьмецо», которое яв– ляется главной составной частью этого самого распрекрасного на свете дела, сыскного, про которое с пьяным красноречием так долго распинался перед ним Игорь.
Другими словами, расхвалив сначала несомненные детек– тивные способности Игоря, которые для него оказались в неко– тором смысле полной неожиданностью, под конец Малышев посо– ветовал Игорю в частные детективы лучше не соваться, а про– должать спокойно работать в своей юридической консультации, где Игорь Костиков трудился со времени окончания института, имея твердый заработок, нормальный достаток, а порой еще и уважение клиентов.
Мол, Игорю надо радоваться уже тому, что ему один раз повезло с таким потрясающе необычным делом, как «ангельская пудра», но иметь в виду, что больше таких подарков судьбы может и не приключиться.
Игорь, разумеется, тогда с другом сильно поспорил, но получалось, что Малой снова оказался прав!
Со времени «припудренного» дела прошло уже почти два месяца, а ничего любопытного больше на горизонте не появля– лось.
Игорь по-прежнему ходил на работу в свою юридическую «контору» и даже получил за это время небольшое повышение по службе и денежную премию.
Но вот, пожалуй, и все события!
А у себя дома, в комнате, которая задумывалась как ра– бочий кабинет «Игоря Холмса» и офис детективного агентства «Икс», Игорь, как правило, только читал газеты да курил свою любимую трубку, потому что Ирина не выносила табачного дыма, и курить в других комнатах квартиры было категорически зап– рещено. Что же касается Бабуси, то свой нюхательный табак, которым она время от времени «баловалась», она имела дурную привычку рассыпать по всему дому.
Но что говорить о куреве, когда даже газетное чтение, и то в последнее время стало такого качества, что переварить его порой было совершенно невозможно.
И Игорь Костиков снова с горечью подумал, что Малышев со всех сторон оказался прав.
Разумеется, для частного детектива он слишком уж «чис– топлюй»!
Чересчур любит вокруг себя красивые вещи, вкусный ужин, ценит, так сказать, совершенную форму…
При мысли об ужине, Игорь начал злиться с новой силой.
Куда же все-таки сегодня подевалась Ирина?
Но на смену благородному гневу голодного мужчины, отку– да-то пришла и тревога: может быть, с ней что-нибудь случи– лось?
Допустим, встретил Ирину какой-нибудь идиот на дороге, и…
И – дальше что-нибудь из тех случаев, которые с таким смаком описываются журналистами в хронике происшествий.
Ведь никто из пострадавших тоже не предполагает, что именно с ним может приключиться такая гадость, как нападение маньяка, или наезд пьяного автомобилиста.
– Баба Дуся, вам Ирина ничего не говорила насчет того, что может сегодня задержаться? – крикнул Игорь, услышав, как в соседней комнате прошуршали шаги Бабуси, которая умела передвигаться по дому почти что неслышно, как старый индеец на боевой тропе.
– Нет, а что? – с неподдельным интересом заглянула Бабуся в комнату Игоря. – Я думала, ты сам чего-то зна– ешь…
Вообще-то у Бабуси с Игорем имелась давняя договорен– ность о соблюдении полного территориального нейтралитета.
Игорь старался не заходить лишний раз в комнату Бабуси, обставленную какой-то допотопной деревенской утварью, даже если та начинала там вовсю громыхать какими-то непонятными железными предметами, или принималась прямо на подоконнике сушить яблоки или грибы.
В конце-концов, теперь это было ее законное право, и Игорь, как юрист это понимал четко и относился с полным спо– койствием.
Ведь когда-то родители Игоря разрешили занять ему трех– комнатную квартиру в центре города только с тем условием, что в ней отыщется уголок для Бабуси – вот и пусть теперь живет старушка, как знает.
Но в свою очередь и Бабуся старалась как можно реже за– ходить в большую комнату, которую занимали Игорь с Ириной, но особенно – в так называемый офис «агентства ИКС».
После истории с «ангельской пудрой», когда Бабуся узна– ла, что ее «Горяшка» не просто работает юристом, что само по себе вызывало ее невероятное уважение («бумаги перекладыва– ет – и за это деньги гребет!), но к тому же еще занимается и расследованиями, она перестала вытирать даже пыль на компьютере Игоря, полагая, что может случайно „подмахнуть“ в священном, пусть даже и отключенном ящике, что-нибудь важ– ное.
Признаться, Бабуся не поверила, когда узнала, что этот драндулет с экраном стоит гораздо дороже цветного телевизо– ра, и на всякий случай косилась на него с большим предубеж– дением, как, впрочем, и на все другие вещи в рабочей комнате Игоря, включая его трубки и книги.
– Ничего я не знаю, – буркнул Игорь, пуская к потолку кольцо черного дыма. – Знал бы – не спрашивал.
– Эх, Горяшка-Горяшка, – хитро прищурилась Бабуся. – А тебе ведь Иринку-то и поругать как следует нельзя, ежели она вдруг у тебя загуляет…
– Почему это?
– А то как же! – пояснила Бабуся. – Как же ты можешь ее поругать, когда она тебе на самом деле – нет никто? Ни– какая и не жена вовсе.
– Как это – никто? – возмутился Игорь. – Да как так – никто? Ирина мне – как раз жена, я вам уже, баба Дуся, сто раз объяснял. Просто мы живем в гражданском браке, не расписываясь в загсе. Сейчас так принято. На что нам ка– кие-то бумажки?
– Смотри-ка, как ты интересно рассуждаешь, – укориз– ненно покачала головой Бабуся. – Сам всю жизнь одними бу– мажками только, да законами занимаешься, а как девку узако– нить – так они тебе сразу стали и навовсе не нужны. Крутишь ты, Горяшка, что-то…Ой, вертишь! Смотри, как бы не докру– тился…
– Мы, кажется, неоднократно договаривались, что вы, баба Дуся, не будете вмешиваться ни в мои служебные, ни тем более в личные дела, – проговорил Игорь, набрав в легкие побольше воздуха, и готовясь к разговору на длинную дистан– цию. – И вы, кажется…
– Когда кажется – креститься надо, – довольно бесце– ремонно оборвала Игоря на полуслове Бабуся. – А в вашем, Горяшка, случае, лучше – венчаться, если твоя душа казенные печати не приемлет. А то лично я Ирку тоже понять могу: дев– ка молодая, красивая, ей уже, небось, остепениться хочется, а, может, и ребеночка народить, а тут – ни то, и се, ни пя– тое, ни десятое. Вот и не выдержала, решила хвостом виль– нуть…
– Откуда вы знаете? – пронзительно уставился Игорь на Бабусю.
– Что я знаю?
– Ну, что «хвостом вильнуть»? Она вам что-нибудь гово– рила, куда пойдет сегодня? Тогда лучше сразу выкладывайте начистоту, а то…
– А тут и без разговоров все понятно, – махнула рукой Бабуся. – Как будто я не вижу, как на нее вперивается твой дружок, который из милиции. Прямо так и ширкает по нашей Иринке глазками: туда-сюда, туда-сюда, и чуть ли ни до гола все одежки с нее взглядом сымает…
– Все понятно. Больше вопросов нет, – процедил Игорь сквозь зубы.
В какой-то степени Бабуся говорила правду, и это его тем более раздражало.
Разумеется, Игорь знал, что Малышев вот уже много лет, буквально с институтской скамьи, был к Ирине сильно не рав– нодушен, и даже не пытался этого ни от кого скрывать.
Но не виноват же Игорь, что Ирина выбрала именно его?
Да что там скромничать – женщины всегда обращали имен– но на Игоря повышенное внимание из-за его яркой, интересной внешности.
Высокий, темноволосый, с красивыми, правильными чертами лица, черными большими глазами, высоким лбом…
Отец Игоря, Анатолий Сергеевич, любил пошутить, что Игорь удался в «какого-то проезжего цыгана», пока в семейном альбоме случайно не отыскалась фотография такого же черноо– кого, бородатого прадеда в строгом, застегнутом на все пуго– вицы, сюртуке.
Но ничего более подробного о красивом предке в семье Костиковых известно не было.
Однако ведь Ирина, с которой они вместе жили сначала в прежней однокомнатной квартире, а теперь в новой, втроем с Бабусей, уже имела возможность разглядеть и многое другое, что таилось за благородными, несколько даже романтическими чертами лица Игоря.
И отнюдь не только все самое лучшее и распрекрасное…
– И чего ты теперь так нахохлился? – прервала размыш– ления Игоря Бабуся. – Сам ведь знаешь, что я правду говорю. Да и кто другой тебе скажет, если не я, да не мать с отцом, которые слишком уж тебе много воли дали, в рот заглядывают и по шелковой головушке гладят…
– Вопросов к вам больше нет, – снова повторил Игорь, не желая выслушивать бесконечные бабкины глупости и демонс– тративно хватаясь за газету. – Вы же видите – я работаю.
