Татьяна Луганцева - Террариум для Царевны-лягушки

– А ты, часом, не перегрелась?! Я бы не удивилась, на улице тридцать три градуса в тени.

– У меня остались кое-какие деньги с того времени, когда я была законной содержанкой! Если не можешь принять правильное решение, надо собраться с мыслями. А где можно собраться с мыслями? Только на отдыхе! Все! Решено! Почему я должна в такую жару сидеть в Москве и вдыхать испарения плавящегося асфальта? Все нормальные люди давно нежатся на море, например. Ну и что? Что я не работала? Я тоже хочу переменить обстановку! Может, я устала отдыхать в городе? Хочу отдыхать за городом?

– А ты знаешь, что такая резкая смена настроения – признак нервного расстройства?

– Догадываюсь! Не уговоришь! Мери Поппинс улетает! Ветер поменялся, господа!

Луиза с ужасом смотрела на подругу. Меланья была красивой игрушкой, этакой куклой с мозгами, но все же куклой, все время находящейся под чьим-то присмотром. Она была избалована, нежна и абсолютно не приспособлена к жизненным реалиям. С женщинами она дружить не умела, а мужчины предлагали ей вовсе не дружбу. Казалось, что она не знает, какой на улице год, сколько стоит хлеб и откуда вообще берется еда в холодильнике. Зачем? Все это прекрасно знала тетя Надя, работавшая у Меланьи помощницей по хозяйству уже много лет. Она была близкой подругой матери Меланьи. Когда та умерла, Надежда стала присматривать за ее дочкой и как-то постепенно превратилась в помощницу по хозяйству. Одинокая женщина очень привязалась к дочери подруги, Меланья тоже о ней не забывала. Меняя богатых мужей, она всегда следила, чтобы никто не смел плохо относиться к ее дорогой тете Наде. Чтобы та всегда была хорошо одета, сыта, здорова и имела два законных выходных в неделю.

– Не знаю, что бы я без тебя делала? – честно признавалась Надежде Меланья.

– Это я бы умерла с тоски без тебя... Спасибо, что не бросаешь... – отвечала Надежда.

– Никогда этого не будет, и не мечтай! – засмеялась Меланья. – Я не знаю, как яичницу приготовить. Я без тебя, Надя, совсем пропаду!

– Пока я жива, не пропадешь... Но мне уже далеко за шестьдесят лет, и я начинаю испытывать легкое беспокойство...

– Что так?

– Вот кому я передам тебя из рук в руки? Ты выросла нежным и избалованным цветком и без ухода завянешь. У меня сердце кровью обливалось – ведь ты три раза разводилась... Откуда такая непутевость?

– Зато у тебя всегда была надежда, что новый муж навсегда! Да, Надежда? Извини за каламбур! – засмеялась Меланья.

– Не было... – честно ответила Надя.

– Как?! И ты мне не говорила?! – изумилась Меланья.

– Разве бы ты меня послушала? – покачала головой тетя Надя. Интеллигентная и приятная женщина, казалось, излучала спокойствие. Это всегда вселяло уверенность в импульсивную и нервную Меланью.

– А может, и послушала бы! У меня же, Надя, тоже никого нет, кроме тебя! – Меланья полезла обниматься, чем довела Надежду до обильного слезоотделения.

– Первый твой – Глеб – был просто бабник! Вел себя так, словно выиграл тебя в лотерею и всем показывает свой шикарный выигрыш! Такой павлин! – смахнула слезы Надежда.

Меланья рассмеялась в голос:

– Как ты его точно! Павлин! Я бы до такого не додумалась... Красив был, паразит. Ухаживать умел умопомрачительно, а уже в дальнейшем до легкой тошноты. Мне восемнадцать лет было... Я думала, что все так хорошо из-за неземной любви... А это было из-за его огромного опыта по части женщин. Вот я и стала всего лишь еще одним брильянтом в его алмазном фонде. Сейчас бы я на удочку такому бабнику не попалась. Сейчас я стала циничной и злой. Я никогда не чувствовала себя с ним единственной женщиной. Стоило только отвернуться, а потом попытаться посмотреть в глаза «любимого», как приходилось еще постараться поймать его взгляд! Глеб уже смотрел на другую женщину... А я любила, дура, я страдала... Имела такую неосторожность...

– Он был тебя недостоин, Мела, – плотно сжала губы Надежда.

– Думаю, что он ни одну из своих многочисленных женщин так и не сделал счастливой. Паразитировал на знании женской психологии...

– А второй мой Аполлон? Помнишь, Надя, Гену? – спросила Меланья.

– Это впечатляло! – улыбнулась Надежда.

– Когда я увидела это тело, более всего напоминавшее трехстворчатый шкаф, то почему-то решила, что «твердое плечо» должно выглядеть именно так, – вздохнула Меланья. – То есть буквально, в прямой смысле. Мастер спорта по тяжелой атлетике, он и должен бы жениться на тяжелой атлетике.

– А сколько тебе тогда было? – задумалась Надежда.

– Двадцать два года.

– Ой, молодая!

– Да не говори... Чего я все замуж ходила? Точно – дура! Сейчас девчонки заняты карьерой, живут в гражданском браке и не парятся...

– Но это тоже неправильно, – робко отметила Надя.

– Следуя своему жизненному опыту, могу отметить, что я в этом не столь уверена... Надо все делать с умом. Но вернемся к Гене... Отвлеклась я с ним от обид на Глеба. Чувствовала себя с ним единственной любимой женщиной. Секс был потрясающий, пока я не поняла, что мне с ним безумно скучно! Что, кроме постели, нас ничего и не объединяет. Я была как бы своеобразным тренажером, на котором он нарабатывал мышцы, которые не мог нагрузить в спортзале, где он все свободное время и пропадал. С ним было очень сложно общаться. Я зову в театр, в кино, он отвечает – скучно! Я в ресторан, а он – у меня определенная диета. Как я ненавидела под конец нашей семейной жизни все эти баночки и колбочки, порошки и пилюли, которые заполонили всю нашу кухню и ванную! Белковое питание для мышечной массы! Кто придумал? Зачем? Что, нельзя куриную грудку навернуть под брусничным соусом? А от нехватки человеческого общения я просто с ума сходила!

– Ты была умной девушкой, запуталась в понимании, что такое сильное мужское плечо, то есть буквально поняла это выражение. Но мужская сила и надежность – это не только накачанные бицепсы, – согласилась тетя Надя.

– Теперь-то я это понимаю, но хочу сказать, что в жизни достойной опоры не встречала...

– Это редкость в наше время, – согласилась Надежда.

– Ты говоришь с таким знанием дела, – усмехнулась Меланья. – Я что-то не видела рядом с тобой мужчины.

– Ты знаешь, что смолоду у меня не сложилось, а потом уже поздно было.

– Это никогда не поздно... Ты сама так решила, – парировала Меланья.

– Речь не обо мне, а о шикарной молодой женщине, у которой все еще впереди...

– Это «впереди» я реализовала в своем третьем браке с Виктором. Он был серьезным, даже замкнутым, интеллектуальным и, как казалось, надежным.

– Он совсем не подходил тебе, вы были разные, как день и ночь, – не согласилась с ней Надежда.

– А еще он считал, что место женщины на кухне, что она не имеет права на интеллектуальное развитие. А уж если женщина осмелилась просто дружески поболтать с другим мужчиной и не выглядела при этом «букой», то заслуживала хорошей порки.

– Когда я в первый раз увидела у тебя синяки, чуть с ума не сошла! Ты к тому времени уже год была замужем, а ведь ничего не рассказывала. – Опять на глазах тети Нади навернулись слезы.

– Об этом говорить совсем не хотелось... Один раз распустил руки, постоял на коленях, вымолил прощение, и понеслось... Удары становились все жестче и чаще, и уже не было после не только извинений, но и мало-мальских слов... Стыдно рассказывать... Я доверилась только Лизе... Она была категорична. «Бросай этого козла! Почему ты все это терпишь?! Почему ты позволяешь так себя унижать?» – А я вот что хочу сказать... Очень легко советовать со стороны. Миллионы женщин терпят домашнее насилие и ничего не предпринимают, не я одна! Я не говорю, что это хорошо! Ни в коем случае! Еще с детства всем внушали, что нехорошо поднимать руку на слабого. И нельзя думать, что все эти женщины – дуры... Нас могут понять только те, кто побывал в таком положении. Много причин, удерживающих таких, с позволения сказать, людей вместе. И квартирный вопрос, и дети, и пресловутое чувство под названием любовь. И, кстати, жалость к садистам, ведь, скорее всего, они люди ущербные, раз могут взять верх только таким способом. Всё очень сложно... Хотя бы элементарный страх перед простой физической силой. Да, да! Страх – один из сильнейших инстинктов самосохранения. Ведь больно, когда бьют... Тело запоминает, в следующий раз отключает голову! Я ни в коем случае не оправдываюсь. Когда женщину бьют, Надя, исчезает чувство собственного достоинства, начинаешь думать, что сама в чем-то виновата, замыкаешься, впадаешь в депрессию, не предпринимаешь никаких действий, словно любое движение может усугубить твое положение...

– Бедная ты моя девочка... Такой нежный цветок попал в грубые руки морального урода.

– Виктор – несчастный человек, съедаемый жуткими комплексами и ревностью. Мне повезло, у нас не было детей. Зато были свидетели его агрессии, направленной на меня. Чтобы не потерять репутацию в бизнесе и не нажить массу неприятностей, Виктор оставил мне неплохие отступные и квартиру. Так что, тетя Надя, я вышла из этой ситуации с парой переломов и неплохим приданым. Прекрати плакать, все быльем поросло, я цела и невредима. И уже давно не нежный цветочек, который легко сломать.