Но ничего не вышло, она произвела на свет третьего, четвертого, пятого… А потом у Ивана умер отец, и свекровь переехала на квартиру к невестке. С собой она привезла двух незамужних дочерей и свою сестру-вдову. Вере, обремененной кучей детей, было просто некуда деваться, да и что она могла сказать супругу? Верушка не работала, сидела дома, зависела целиком и полностью от Ивана. Муж, правда, не вредничал, старался как мог, не препятствовал приходу в дом ее подружек, даже изредка дарил жене подарки, только жила многодетная семья очень и очень бедно. Фактически добытчиком был один Иван. Вера не могла выйти на службу, она постоянно находилась то в процессе вынашивания, то выкармливания очередного младенца. Свекровь получала копеечную пенсию, остальные родственницы тоже имели жалкие доходы.
С тех самых пор наши взаимоотношения возобновились. Я стала отдавать Верушке вещи, из которых выросла Кристина, дочка Томочки, их донашивала девочка Клоковой. И вообще, я по сравнению с Веркой оказалась просто богачкой, потому что имела стабильный доход, машину и могла себе позволить не ходить за продуктами на оптушку, чтобы выгадать пятьдесят копеек при покупке пакета молока.
Верка теперь часто бывала у нас, иногда вместе с ней приходил кто-нибудь из детей, и я постоянно путала их, гадая, кто же сегодня заявился вместе с мамой: Леша, Сережа или Андрюша? Мальчишки уродились похожими, словно волосы на голове.
Но сейчас Вера прибежала одна, жадно накинулась на торт, и я поняла: она опять беременна.
– Ага, – кивнула Вера, увидав в моих глазах невысказанный вопрос, – давай не будем комментировать ситуацию.
Я кивнула. Действительно, какой смысл? Окажись я сама в таком положении, ни за что бы не стала превращаться в родильную машину, просто купила бы противозачаточные пилюли и тайком пила бы их. А начни муж удивляться, отчего не появляются наследники, спокойно бы ответила ему: «Господь не дает».
Я считаю, что врага нужно бить его же оружием. Но Вере, очевидно, ее семейная жизнь пришлась по душе, раз столь простой выход из ситуации не пришел ей в голову.
– Слышь, Вилка, – озвучила наконец цель своего визита Вера, – помоги мне.
Я кивнула:
– Хорошо. А что надо делать?
Честно говоря, я ожидала услышать просьбу о деньгах, но Вера сказала совсем другое:
– Надо Андрюшку в Ломтевку отвезти на лето. Знаешь, я люблю всех своих детей, но кое-кто из них ведет себя безобразно. Андрей постоянно хулиганит, ему в голову приходят жуткие вещи! Я от него просто устала.
– Отправь его в лагерь.
– Дорого, где денег взять? Слава богу, у свекрови брат живет в Ломтевке, он из Андрея обещал за три месяца человека сделать.
– Ну а я тут при чем?
Верка молитвенно сложила руки:
– Отвези его в Ломтевку.
– Это где? – напряглась я.
– Да тут, не очень далеко. На поезде доедете до Вязьмы.
Мне стало нехорошо. Вязьма? Это где же такая?
– Близко совсем, – принялась ободрять меня Вера, – всего-то четыре часа езды!
– А потом оттуда далеко? – осторожно поинтересовалась я.
– Так никуда дальше не надо! – воскликнула Вера. – Его дядя Костя прямо на платформе встретит. А ты сядешь в обратный поезд, он там через полчаса идет, и поедешь в Москву.
Я попыталась мысленно найти аргументы для отказа, но, как назло, ничего достойного на ум не пришло. Верка увидела мои колебания и удвоила усилия:
– Ну, Вилка, что тебе стоит? Завтра суббота, день свободный.
– Я работаю дома, – стала отбиваться я, – пишу книги, мне без разницы: воскресенье, понедельник…
Веркины глаза налились слезами.
– Вилка! Ну помоги! Ей-богу, больше попросить некого. Одного Андрюху не отправить, он поезд на части разберет, Иван в командировку ускакал, маменька его и сестрички ни за что задницы от стульев не оторвут. А если я сама в Вязьму тронусь, то кто же за другими детьми приглядит… И потом, тошнит меня, в поезде просто с ума сойду!
Делать нечего, пришлось соглашаться. Обрадованная Верка наградила меня поцелуем и принялась доедать торт. Я же, стараясь скрыть раздражение, сновала между мойкой, плитой и холодильником. В душе отчего-то нарастала тревога. Конечно, я отвезу Андрюшу в Вязьму, но чует мое сердце, добром эта поездка не закончится.
Если что-то не заладится с самого начала, нечего и думать о том, что дальнейшие события станут развиваться нормально. В отношении меня это правило срабатывает на все сто. Если утром, выходя из дома, я падаю, то до полуночи буду влипать во всякие неприятные ситуации.
Путешествие в Вязьму началось с отнюдь не радостного известия: поезд уходил поздно вечером, около двадцати двух часов, в пункт назначения он прибывал в районе двух утра, то есть ночи. Но это еще полбеды.
Подлинным несчастьем оказался Андрюша. Очень худенький, если не сказать тощий, слишком мелкий для своего возраста, он фонтанировал энергией и фантастическим образом умудрялся оказываться одновременно в трех местах. При этом парнишка ни на секунду не замолкал.
Сначала он носился по коридору, бесцеремонно заглядывая во все купе, потом повис на проводнице, требуя немедленно объяснить ему принцип действия титана, затем начал карабкаться по лесенке на верхнюю полку и тут же сигать вниз. Разговаривал он громким, въедливым голосом и совершенно не обращал внимания на то, что наши соседи пытаются заснуть. Мне было очень неудобно перед ними, и я пыталась хоть чуть-чуть пригасить активность Андрюши. Куда там! На мои тихие просьбы спокойно посидеть на месте противный мальчишка корчил рожи и орал:
– Не хочу!
Когда наконец мы добрались до места, я была доведена почти до отчаяния и впервые в жизни порадовалась тому, что не имею собственных отпрысков. Если я всего за пару часов общения с мальчишкой практически потеряла разум, то что же со мной случится, коли получу подобное сокровище навсегда?
Когда поезд подошел к перрону, я перепугалась до одури: а вдруг этот дядя не приедет за парнишкой и мне придется тащить его назад?
Но родственник Верки не подвел. Не успела проводница с грохотом опустить чугунную лестницу, как в неровном свете фонаря возникла коренастая фигура в спортивном костюме.
– Давай басурмана, – пробасил мужик.
Мысленно перекрестившись, я выдала ему мальчика и потрепанный рюкзачок с вещами.
– Пить хочу, – завел Андрюша.
– Потерпи, – коротко велел дядя.
– А-а-а… пить!
Мужик со всего размаха залепил пареньку затрещину. Андрей от изумления замолчал, потом взвизгнул и попытался лягнуть обидчика. В ту же секунду он получил вторую оплеуху, а потом дядька, ухватив капризника за шкирку, встряхнул его и заявил:
– Я два раза не повторяю, понял?
К моему огромному удивлению, Андрей молча кивнул.
– Вот и хорошо, – одобрил мужик, – вот и славно, пошли. А вы бегите к кассе, через десять минут состав на Москву придет.
В состоянии, близком к эйфорическому, я понеслась за билетом и через пару мгновений узнала совершенно ужасную новость: мест в скором поезде нет. Решив не отчаиваться, я дождалась состава и стала бегать вдоль вагонов, упрашивая проводников взять меня без проездного документа, естественно, за деньги.
Но хмурые тетки в форменной одежде только мотали головами, наконец одна, понизив голос, сказала:
– И не пытайся, никто не посадит.
– Да почему? Ведь не Христа ради прошусь! У меня есть деньги.
– Ревизоры у нас, – вздохнула проводница, – шерстят почем зря. В другой поезд толкнись, утром.
Я снова пошла к кассе. Сонная девушка потыкала пальцем в кнопки и сообщила:
– Есть только одно место, поезд Прага – Москва, спальный вагон, купе люкс, двухместное, дорого. Берете?
А что оставалось делать? Не сидеть же на вокзале до морковкина заговенья? Тихо радуясь, что Томочка заставила меня на всякий случай взять с собой большую сумму денег, я выгребла купюры из кошелька и стала счастливой обладательницей билета.
Не успела я войти в купе, как лежащая на нижней полке девушка удивленно спросила:
– Что вам надо?
Слегка удивившись ее хамству, я спокойно ответила:
– Извините за беспокойство, мое место двенадцатое.
– Не может быть!
– Почему? Вот билет. Я ваша соседка до Москвы.
– Это невозможно, убирайтесь.
– С какой стати? Я купила билет и имею ровно столько прав на это купе, как и вы!
Высказавшись, я решила сесть на свою полку и тут только увидела на ней, в самом углу, маленького ребенка, лет трех, не больше, сидевшего в обнимку с куклой.
– Это безобразие! – рявкнула девица и вылетела в коридор.
Мы с девочкой остались одни. Испугавшись, что она сейчас начнет плакать, я улыбнулась.
– Меня зовут тетя Виола, а тебя?
– Маша, – четко, совершенно по-взрослому ответила девочка, – Маша Попова.
Короткий халатик задрался выше талии, и я увидела на внутренней стороне бедра девчушки крупное родимое пятно странной формы.
