Думать о работе. Думать о чем угодно, только не о Воване.
И, конечно, она весь день думала о нем. А как иначе? Стоит же человеку сказать себе: «Не думай об обезьяне» – и, пожалуйста, она тут как тут. Сидит, рожи корчит, гримасничает, зубы скалит, с сородичами разными непотребными делами занимается. Гадость какая!
Вот Вован тоже гадость. А не думать о нем не получается.
Так что как ни ругала себя Катька, выбросить его из мыслей не могла. И еще одна беда: эта внутренняя борьба отнимала у нее все ее силы. И так-то на работе Катька бывала рассеянной и невнимательной, но сегодня и вовсе побила собственный рекорд. Она перепутала читательские билеты, долго не могла найти нужную книгу для одного из постоянных читателей, задела стеллаж, с которого с грохотом посыпались книги, так что это, в конце концов, заметила даже Лидия Петровна – Катькина начальница и гроза всего их маленького коллектива.
– Что с тобой, Катюша? Нездоровится?
Голос у Лидии Петровны был сладким, как патока. Но Катька задрожала. Такой голос не сулил ничего хорошего. Вот если бы Лидия Петровна говорила сухо и строго – тогда еще ничего, еще можно было бы пережить. Но все знали: стоит Лидии заговорить ласково с кем-то из подчиненных – пиши пропало, слопает беднягу с потрохами.
Перепуганная Катя попыталась вызвать в директрисе жалость:
– У меня голова болит.
– Ах, голова!.. А что это, Катюшенька, у тебя то голова болит, то спина, то ноги. Может, ты у нас инвалид?
Катька молчала. Она видела, что начальницу понесло, и теперь оставалось надеяться, что Лидия Петровна скоро успокоится. Но не тут-то было. Катька уже давно была бельмом на глазу директорши, так что сегодня та решила оторваться по полной и припомнить все ее грехи. Словом, когда Катюша выходила с работы, ей больше всего хотелось покончить с собой. Таким ничтожеством она себя давно не чувствовала.
Начальница прошлась и по ее внешнему виду («неряха и за фигурой совсем не следишь»), и по характеру («лентяйка и бездарь»), и даже насчет умственных способностей Катьки высказалась. Просканировала она, видите ли, Катькин мозг и поставила диагноз: умственная неполноценность. Ни больше ни меньше.
В общем, если верить словам директрисы, лучше бы Катьке на свет не появляться вовсе. А если уж появилась, надо забиться в дальний угол и сидеть смирно, не отвлекая людей, во всех отношениях более достойных.
Медленно бредя по улицам, Катька размышляла, действительно ли она настолько безнадежна. Конечно, особых достижений у нее в жизни пока нет. Разве что институт окончила. Но кому он нужен, этот ее гуманитарный вуз? С таким дипломом карьеру не сделаешь. Замужем ей побывать не случилось, хотя сама уже не девочка. Да, романы случались, но все какие-то несерьезные.
Катя и сама не заметила, как остановилась напротив витрины. В стекле отражалась роскошная молодая женщина с пышной грудью и длинными русыми волосами, стянутыми в узел. Да, имеется легкая полнота. И в одежде есть некоторая небрежность, здесь не поспоришь. Но ни то ни другое никак не назовешь критическим. Да что там, Катя просто красавица. Хотя сама она ничего такого особенного в своем отражении не нашла. В мыслях она все еще продолжала воображаемый диалог с директрисой, и поэтому Катя не замечала собственной красоты. С витрины на нее смотрела какая-то жалкая неудачница.
– Привет.
Катя вздрогнула.
– Как дела?
Кажется, она вздрогнула еще раз. Рядом с ее отражением в витрине нарисовалась мужская фигура. Неужели Вован? Катя протерла глаза и оторвалась наконец от стекла.
– Откуда ты взялся?
– Тебя ждал, с работы хотел встретить. Между прочим, почти два часа здесь околачиваюсь. Ты чего так задержалась?
– Так я работаю до восьми.
– Не знал, что ты такая трудоголичка. И давно это с тобой? Что-то раньше за тобой такого не водилось.
Вован явно пытался пошутить, но Катьке сегодня было не до смеха. Она чувствовала себя раздавленной, так что меньше всего ей сейчас хотелось слушать шуточки бывшего ухажера. Видно, тот понял, что юмор его сегодня не к месту, потому что сразу посерьезнел и перешел к делу:
– Я тут чего к тебе пришел… Не могла бы ты стать моей женой?
Катька оторопела. Ну и денек сегодня! Почтарь что, делает ей предложение? По-настоящему?
– Официальной женой. – Он как будто услышал ее незаданный вопрос.
Неужели это тот самый Вован, который столько лет твердил, что регистрация в ЗАГСе – это не для него?
– А, очередной твой дурацкий розыгрыш.
– Нет, я серьезно, – покачал головой Вован. – Выходи за меня замуж.
Теперь Катька по-настоящему удивилась. Не похоже, чтобы Почтарь шутил. Но где, скажите на милость, кольцо? И цветы? Катя даже за спину жениха умудрилась заглянуть – нет ни букета, ни кольца. Да и выглядел Почтарь как-то не так, как положено выглядеть человеку в такой момент. Щетина на щеках делала его похожим на забулдыгу. Одежда измята, на джинсах пятна, ботинки сто лет не чищены. Нет, не то чтобы Катька была какой-то особо привередливой. Но все же этот романтичный миг рисовался ей как-то иначе.
– Ну что, согласна? Да? Нет?
Вовану явно приспичило.
– Я… я не знаю.
– Что тут не знать! – почти завопил Почтарь. – Такой шанс тебе больше никогда в жизни не выпадет!
– Какой шанс?
Слово за слово, оказалось, что Почтарю светит срок. Небольшой, но вполне реальный уголовный срок. Спасти может только официальная женитьба.
– Адвокат сказал, что у меня все шансы получить условный срок. Отсутствие судимости – раз. Характеристика с места работы – два. Еще бы жену, лучше сразу с детишками, тогда вообще полный порядок. У тебя, я знаю, детей нет. Но это ничего. У мамы есть знакомый гинеколог, она состряпает нам справку, что ты беременна.
До Катьки начало доходить.
– Так свадьба тебе нужна, чтобы избежать тюрьмы?
– Какая свадьба? – заволновался Почтарь. – Нет, свадьбу мы играть не будем. Зачем? Только лишние расходы.
– А белое платье?
– Вот это вообще бред сивой кобылы. Никогда не понимал, зачем бабам это нужно. Деньги на ветер.
Понемногу Катьке становилось смешно. Казалось бы, еще час назад все было так плохо, что хуже некуда. А сейчас вот выяснилось, что может быть и хуже. Оказывается, жениться на ней можно только по приговору суда, иначе никак.
Пряча улыбку и уже догадываясь, каким будет ей ответ, она спросила:
– А как же свадебное путешествие?
– Можно к маме съездить в Пупышево, хочешь?
В Пупышеве, садоводческом поселке, где обитала чуть ли не четверть города, Катька была всего однажды. Скажем прямо, в восторг она от этой поездки не пришла. Участок маленький, дом-скворечник. Да еще дорогая будущая свекровь встретила неласково и работой завалила. Сперва заставила Катьку перестилать все постели в доме, потом навалила на стол гору кабачков и велела все перечистить. А когда Катька присела немножко отдохнуть, вручила ей ведра и велела натаскать воды для бани. И дров еще нарубить.
На все Катькины попытки объяснить, что дрова – это уж точно мужская забота, свекровь отвечала категорически: «Вову не трогай, он устал на работе, должен отдохнуть». С тех пор при одном упоминании о Пупышеве с Катькой случалась нервная почесуха. Все тело начинало чесаться.
Но Вован об этом явно забыл.
– Так что? – Он, кажется, решил, что Катька онемела от подвалившего ей счастья. – Договорились? Сначала в ЗАГС, а потом в Пупышево. Здорово я придумал?
– Не очень.
– Почему?
– Знаешь, не хочу я за тебя замуж.
Почтарь онемел. Он явно не ожидал такого поворота.
Даже уточнить решил:
– Точно?
– Ага.
– А почему?
– Не хочу, и все.
Вован прищурился:
– Выделываешься?
– Думай что хочешь.
– Мечтаешь, что я тебя умолять буду?
Глаза у Вована сделались совсем черными и очень злыми.
– Ну и дура! – процедил он. – Такой шанс упустила! Я же тебе по доброте душевной первой предложение сделал. Думаешь, у меня других таких мало? Любая побежит, только свистни. Но я именно тебя облагодетельствовать хотел!
Благодетель нашелся. Катьке стало одновременно и смешно, и гадко, и немножко стыдно. И с этим человеком она провела почти три года? Мечтала о замужестве? Об общих детях? Где были ее глаза? А мозг? Мозг где был? У Кати даже мелькнула опасная мысль: а что, если Лидия Петровна не так уж неправа? Вдруг она случайно попала в точку, когда поставила ей диагноз идиотизм? Врачи не заметили, а Лидия Петровна заметила.
– Ладно, Вова, мне пора.
– Учти, Катюха, пожалеешь потом!
– Я жалею только об одном, – отрезала Катька с удивившим ее саму спокойствием. – Жалею, что вообще когда-то с тобой познакомилась.
На этом и расстались. Катька быстро двинулась прочь. А Вован вообще растворился, словно его и не было. Когда Катька оглянулась, чтобы еще кое-что прибавить к сказанному, того уже и видно не было. Как сквозь землю провалился.
– Что за чудеса? – пробормотала Катюха. – Куда это он исчез?
