подобных обстоятельствах для вас наилучшим решением проблемы было попытаться избавиться от шантажиста.
Франсуа смотрел на меня ошарашенно, словно я обвинил его в ужасном убийстве без малейшего на то основания.
– Боже мой, как вы можете… Мсье Муар, клянусь, я никого не убивал! И потом, зачем бы я стал убивать остальных волхвов? Я ведь даже не знал никого из них, разве что видел на сцене.
Из розовощекого парень в одно мгновенье вновь отчаянно побледнел. Я усмехнулся и нарочито равнодушно пожал плечами: очень легко объяснить, как одно убийство перерастает в тройное.
– Вам не обязательно было их знать. Молчун Мишель запросто мог увидеть, как вы зарезали Нико в сквере; собственно, они могли работать на пару – Мишель подстраховывал приятеля, когда тот шел за выкупом… Вам пришлось срочно убить и Мишеля, устроив парней на одной скамейке… Но всему этому мог запросто стать невольным свидетелем и третий волхв – допустим, Пьеро вышел покурить в сквер и застал вас как раз за рассаживанием мертвецов на скамейке. Старик испугался, побежал. Пришлось вам побежать за ним, чтобы благополучно прикончить у входа в офис «Садов»….
Потрясенный моей стройной версией Франсуа попытался в свою очередь равнодушно усмехнуться, но вместо усмешки слезно всхлипнул.
– Вы только что говорили про четвертый труп, обнаруженный сегодня утром. Знать не знал ту самую медсестру – как ее там? И зачем, в таком случае, я убил совершенно неизвестную мне девушку?
Я пожал плечами.
– Вам также совершенно не обязательно было знать ту медсестру из клиники центра. Полагаю, она была среди зрителей на премьере спектакля в тот самый день. Все это похоже на жутковатую кровавую карусель: медсестра ведь тоже могла увидеть вас в роли убийцы и, если даже не хотела шантажировать, то просто пригрозила, что сообщит все в полицию …
Франсуа попытался, собрав все свое мужество, восстановить статус-кво: он сжал кулаки и улыбнулся почти с достоинством.
– Повторяю, мсье Муар: я никого не убивал. Да, признаю: тому, кто совершил эти убийства и, в частности, убил мерзкого Нико, я благодарен – он избавил меня от шантажиста. Я просто не представляю, где и каким образом достал бы деньги, чтобы расплатиться с ним. К тому же, как вы только что отметили, Нико точно не остановился бы на единственном денежном «подарке», так что, в конце концов, мне пришлось бы признаться дорогой Иветте в том, что я ей по глупости изменил. Уверен, в итоге это привело бы нас к разводу.
Он нервно усмехнулся и шумно перевел дыхание, почти молитвенно сложив ладони у груди.
– Но подумайте сами: снимков я так и не получил, понятия не имею где, на каких флешках и компьютерах они хранятся. Так что опасность для меня все еще существует. К чему в таком случае, мне было убивать Нико? И вообще: спросите у отца моей жены – я не переношу даже вида крови! Не могу зарезать и курицы. Все семейство Иветты презирает меня за это …
Произнеся этот взволнованный монолог, Франсуа стоически поджал губы, чтобы не разрыдаться, поднялся и, не попрощавшись, бросился вон из кафе. Сами понимаете, я не кинулся за ним вслед – от мсье Шюни я получил всю возможную на данный момент информацию.
Глава 12. Версии прессы
В этот день к обеду неожиданно распогодилось: серые тучи бесследно исчезли, как их и не было, а небо засияло яркой синевой с ослепительным подсолнухом солнца в центре. Я вышел из кафе и, прежде чем усесться за руль, пару минут постоял под солнечными лучами, наслаждаясь их мягким теплом. Настроение поднялось: елки-палки, как ни крути, а жизнь – прекрасна. Даже эти жутковатые убийства в чем-то подобны пазлу: нужно найти и точно соединить множество фактов, чтобы в конце концов все стало ясно, сложившись в общую логическую картинку.
Увы, мой старый приятель Андрей Бессонов в настоящий момент не имеет железного алиби: весь вечер он был на виду, но почти двадцать минут отсутствовал, и никто не может подтвердить, что он всего лишь пытался остановить кровотечение из носа в туалете центра. Еще хуже ситуация с нашим бухгалтером – наверняка скоро станет известно про его адюльтер с Селин и про шантаж малыша Нико, и вот тогда полиция вцепится в него мертвой хваткой. А это, как бы лично я ни относился к парню, крайне плохо для «Садов» – ведь он наш сотрудник.
Я сел за руль, первым делом направившись к ближайшему ресторану: у меня было время спокойно пообедать, заодно ознакомившись с последним выпуском прессы. Вполне возможно, ушлые журналюги откопали что-нибудь новое во всей этой истории убийств, теперь уже с четвертой, не слишком понятной, жертвой.
Не знаю для кого как, а для меня обед – серьезное мероприятие, когда я стараюсь не просто утолить голод, но получить максимум удовольствия. Именно потому я пообедал в тихом славном ресторанчике недалеко от места нашей встречи с Франсуа Шюни, на время «отключившись» от всех последних событий. Только покончив с дивным свиным стейком, под кофе с шоколадными хлебцами я взял из корзинки у соседнего столика несколько парижских газет, в которых уже на первых полосах бурно обсуждались таинственные и непонятные «Рождественские жертвоприношения» как окрестили их акулы пера.
На изучение прессы у меня ушло ровно полчаса. Взволнованные репортажи о последнем, четвертом, убийстве одинокой медсестры, с первых же строк сообщили мне два новых факта. Факт № 1 – у Андрея Бессонова появился неожиданный заступник, подтвердивший его алиби; факт № 2 – убитая Роза Брютель в день премьеры плохо себя чувствовала, а потому осталась дома; стало быть, на премьере ее не было и стать случайным свидетелем преступления она никак не могла.
«Андре Бессону пришлось бы нелегко, если бы психотерапевт центра Винсент Молю не дал показания в его пользу, – писала газета «Утро». – «Мне очень неловко, но в день премьеры у меня были проблемы с желудком, потому пришлось надолго занять кабину сортира, – сказал доктор Молю, повстречав нас на выходе из полицейского управления. – Я прекрасно слышал, как кто-то зашел и долгое время плескался с водой, после чего наконец-то вышел. Узнав, что это был Андре Бессон, в чьем алиби появилась серьезная прореха, я поспешил дать показания полиции в его пользу. Рад, что могу помочь – мсье Бессон всегда был мне очень симпатичен».
Мысленно поздравив Андрея, я продолжил чтение, в свою очередь, узнав нюанс с отсутствием Розы Брютель на премьере спектакля, что в какой-то мере делало ее
