— А что? — не дрогнул Моржик. — Вот Карабас-Барабас, он, по-вашему, кто? Он владелец предприятия культурно-массового характера…
— Хозяин кукольного театра, — старательно наматывая макаронину на вилку, пояснила я специально для Ирки, которая так и застыла с ложкой у рта.
— Причем единственный собственник! — уточнил Моржик. — В связи с чем мы можем назвать данное предприятие, например, так: «ЗАО КТ КБ ЛДТК».
Моя вилка замерла в той же позиции, что и Иркина ложка.
— Закрытое акционерное общество «Кукольный театр Карабаса-Барабаса, лучшего друга тарабарского короля», — несколько нервозно пояснил Моржик. — По первым буквам: «ЗАО КТ КБ ЛДТК». Как главный акционер и генеральный директор данного предприятия, уважаемый Карабас Барабасыч управляет им более или менее эффективно, но лишь до тех пор, пока у него не начинается текучка кадров. Бегство ключевых сотрудников Мальвины и Артемона срывает налаженный производственный процесс — спектакли отменяются. Зрители требуют возврата денег за билеты, финансовая стабильность предприятия нарушается, и ЗАО бедняги Барабасыча оказывается на грани банкротства. Именно в этот момент бессердечный деревянный рейдер Буратино, заручившись поддержкой перебежчиков Мальвины и Артемона, а также временно задержавшегося в рядах сотрудников ЗАО промышленного шпиона Пьеро, пускает в ход золотой запас черепахи Тортилы, которая, в свою очередь, олицетворяет собой глубоко непорядочного банкира, присвоившего себе активы вкладчика.
— Действительно, изначально золотой ключик принадлежал Карабасу, — озадаченно вспомнила я. — Это он уронил его в пруд…
— Вот! — Моржик поблагодарил меня коротким кивком. — Затем Буратино делает супервыгодное вложение золотого ключика в замочную скважину потайной двери, которую должен был охранять папа Карло — типичный мелкий служащий, которому надоело тянуть лямку шарманки, и он использовал служебное положение в лично-семейных интересах. И вот вся эта мафиозная семейка, эта, с позволения сказать, кукольная коза ностра, оборвав холщовую занавеску с нарисованным очагом, вламывается в перспективную экономическую нишу и захватывает лидирующие позиции в шоу-бизнесе! И это хеппи-энд! Вот чему мы учим наших детей.
Моржик договорил и с аппетитом принялся потрошить клубок спагетти. Компанию ему составил только Мася, на которого стройная теория самозваного критика не произвела никакого впечатления.
— Да-а, — очнувшись, уважительно протянул Колян. — Чувствуется, не зря ты, Морж, в экономическом вузе учился!
— Очень интересный литературно-критический анализ! — похвалила я, как филолог. — В следующий раз привезем с собой мультик про «Чиполлино».
— И прослушаете лекцию на тему «Роль овоща в истории мировой революции»! — съехидничала Ирка.
Финальная часть ужина прошла в теплой, дружеской обстановке, и вплоть до отбоя в доме царили мир и согласие.
В половине двенадцатого мне позвонила Анюта. В это время Колян и Моржик, компенсируя развивающее влияние интеллектуального кино про Буратино, смотрели в гостиной какой-то шумный и абсолютно безыдейный боевик. Я уже уложила Масяню и гуляла вокруг пальмы в мини-оранжерее, ожидая своей очереди в ванную, которую нагло и эгоистично оккупировала Ирка. Таким образом, поздний звонок никого, кроме меня, не побеспокоил, а я ему была даже рада, потому что рассказывать бессловесной и неотзывчивой пальме о том, какая Ирка бессовестная зараза, уже немного надоело.
— Ну вот что! Я думала, думала и решила, — удивительно твердым голосом сказала Анка, не позволив мне вклиниться в ее речь хотя бы с приветствием. — Саша поступил безответственно, а Маша — непорядочно, но это не должно отразиться на их ребенке. Я не могу допустить, чтобы малыш остался круглым сиротой. В конце концов, это мой внук, и я сделаю так, чтобы у него была полноценная семья: и папа, и мама, и брат с сестрой.
— Каким это образом? — удивилась я. — Заставишь Сашку признать этого ребенка и женишь его на матери еще пары детишек?
— Хм…
Анка немного помолчала, явно обдумывая мои слова, и не без сожаления сказала:
— Слишком сложная схема, реализовать ее будет трудновато. У меня другая идея.
Впоследствии я пожалела, что отнеслась к этому заявлению без должного внимания. Надо было сразу спросить Анюту, что она имеет в виду, но приятельница отвлекла меня жалобой:
— Боюсь, я не имею на своего старшего сына такого влияния, как хотелось бы.
— Не дави на парня, пойми, у него сейчас очень трудные времена!
— А у меня легкие? Сын ушел из дома, муж в реанимации, неожиданно нашелся внук и тут же пропал… Кстати, где он? Мой внук?
Требовательные интонации Анкиного голоса мне не понравились.
— Ты меня сейчас как кого спрашиваешь? — напряглась я. — Как мудрую подругу, как везучую сыщицу или, не дай бог, как ясновидящую?
— Как три в одном!
— Тогда мой тебе ответ — троекратное «не знаю»!
— А если подумать?
— Уже думала, — неохотно призналась я. — И надумала всего две правдоподобные версии. Первая: ребенок находится у родного отца.
— Отпадает! — живо возразила приятельница. — На всякий случай я только что тщательно осмотрела Сашкину комнату. Из живых существ там только попугайчик.
— Тогда версия вторая: ребенок у бабки в станице, где Маша отдыхала летом.
— Название станицы? — быстро спросила Анка.
— Верховецкая. Это километров триста от города.
— Три часа езды, — прикинула приятельница. — Ладно, спасибо за информацию! Спокойной ночи, увидимся утром.
Она отключилась, а я с подозрением посмотрела на мобильник и запоздало поинтересовалась:
— В каком смысле, увидимся утром? Зачем это?
Ехать с Анкой в станицу мне не хотелось, но я не могла придумать уважительную причину для отказа, и это испортило мне настроение.
Вода в ванне была теплая и душистая. Ирка вынырнула из искрящейся пены, как Афродита размера XXL — богиня по-настоящему великой любви: рассыпав во все стороны брызги и затопив высокой приливной волной верхний слив. Он страстно зачавкал, жадно глотая ароматизированную розовую воду. Супергипер-Афродита пренебрегла полотенцем и тщательно, с большой нежностью умастила свое роскошное тело дорогим кремом. Вообще-то, он предназначался для борьбы с глубокими мимическими морщинами, но на лице у Ирки никакой такой гадости не было, а вот на животе имелись поперечные складочки, которые ей очень хотелось побороть.
Зашпаклевав свои ранние набрюшные морщины патентованным разглаживающим средством, богиня любовно расчесала и высушила золотые кудри, облачилась в воздушное одеяние фиалкового цвета и сунула распаренные ноги в сиреневые махровые тапки, украшенные большими искусственными хризантемами. Цветочки Ирка нашила на тапки собственноручно, превратив таким образом мужскую обувь в стопроцентно женскую. Операция по смене пола понадобилась тапкам по той простой причине, что кокетливых женских башмачков сорок первого размера Афродита XXL в продаже не нашла.
Душистая, томная, сияющая красотой и свежестью, Ирка выпорхнула из ванной и сразу же, как бабочка на булавку, напоролась на недобрый взгляд подружки. Ленка сидела на краешке большого керамического горшка, основным содержимым которого являлся «Тещин стул» — сферический кактус, густо утыканный двухдюймовыми шипами, и выглядела такой злой, что страшненький кактус рядом с ней смотрелся почти душевно.
— А что такое? — оробела Ирка.
— Накупалась? — хмуро спросила Ленка. — Потренировалась для заплыва через Ла-Манш и обратно?
Нервно размахивая полотенцем, она промчалась мимо поспешно посторонившейся Ирки, залетела в ванную и с грохотом захлопнула за собой дверь.
— Разве я долго? — пробормотала Ирка и посмотрела на деревянные часы-ходики, с претензией на экостиль изобретательно присобаченные к лохматому стволу искусственной пальмы.
— Ку-ку! — браво гаркнула птичка, выглянувшая из домика. — Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку…
Добросовестно прокуковав полночь, часовая пичуга вернулась на свой пост.
— Что, уже двенадцать часов?! — искренне удивилась Ирка.
За банно-косметическими делами она потеряла счет времени и теперь склонна была подозревать кукушечку в приписках. Старым ходикам иногда свойственно было ошибаться, они то отставали, то убегали вперед. На этот случай Ирка регулярно проверяла непунктуальную кукушечку по электронным часам в мобильнике.
Свой телефон она оставила в машине, поэтому собралась воспользоваться для этой цели аппаратом мужа, но забыла обо всем, взглянув на дисплей. На голубом экранчике солнечно желтело изображение почтового конверта — сигнал о том, что получено новое sms-сообщение. Конверт не был распечатан, значит, Моржик присланное письмецо еще не прочел.
