— Откуда про синюю гостевую спальню знаешь? — слегка испуганно перебила меня Мара. — Ты ее точно описала.
— Увидела.
— Ты тут никогда не была, — с уверенностью заявила домработница.
— Для того чтобы что-то увидеть, вовсе нет необходимости там присутствовать физически, — слегка понизив голос, таинственно сообщила я. — Вчера там… в спальне… лежала сумка… красная…
Мара выпучила глаза.
— Она не принадлежит обитателям дома, — корчила я из себя прорицательницу, — впрочем, вижу: да, вижу и гостью… О, она цыганка… приехала к родственнику… здесь ее родственник… рвется картинка, плохо видно, он вроде умер, тоже вчера… и деньги… много… Миллион! Зло! Много зла…
Тут у меня запершило в горле, и пришлось временно остановиться. Я намеревалась перевести дух и закончить «выступление» фразой: «Если хотите очистить в здании ауру, отдайте мне пульт, серого цвета, который находится в этой спальне». Но я ее не успела произнести — Мара бросилась мне на шею с воплями:
— О господи! Ты услышал мои молитвы! Спасибо!
Я с трудом выпуталась из цепких объятий Марины.
— Ты единственная, кто сумеет помочь! — шептала та. — Сюда, налево…
Сильной рукой домработница втянула меня вслед за собой в небольшую комнату, быстро заперла дверь на задвижку и ласково попросила:
— Садись в кресло и послушай. У нас тут черт-те что творится, история с географией. Думала тайком к гадалке сбегать или бабку позвать, шептуху, а тут ты сама пришла. На ловца и зверь, как говорится… Если поможешь, я тебя всю жизнь стану цейлонским чаем поить, вареньем кормить и в ноги тебе кланяться. Только выслушай!
— Ну, говори, — милостиво разрешила я.
Марина пришла на работу к Антоновым еще при жизни старого хозяина — Валерия Сергеевича. Незадолго до этого у ректора случился инсульт, и он лежал пластом. Дочь за отцом не ухаживала. Впрочем, Анна очень переживала несчастье, случившееся с батюшкой, но хрупкая женщина никак не могла ворочать тяжелое тело академика. Тот, кто имел дело с подобными больными, хорошо знает, какой это тяжелый (и в самом прямом смысле слова) труд. К тому же у Анны имелось двое детей, по тем временам еще не совсем взрослых, и муж. Поэтому для Валерия Сергеевича была нанята сиделка — Ася. Имелась у Антоновых и домработница, только она, услышав про то, что хозяина расшиб паралич, живо уволилась. Вот на ее место и пришла Марина, которую в доме начали звать Марой.
Первое время девушка не очень понимала, что к чему: вроде хозяин тяжело болен, а денег в семье полно, строится загородный особняк, у всех имеются машины, холодильник набит едой. Да и прислуги много, только постоянных три человека: она сама, шофер Сергей и сиделка Ася. Но, кроме них, имеются поломойка, раз в неделю отдраивающая громадную квартиру, прачка, приезжающая за постельным бельем (брезгливая Анна не хотела сдавать простыни и пододеяльники в общую стирку), а еще к ней и мужу катался массажист. В общем, семья жила на широкую ногу.
Через пару месяцев до Мары дошла истина: огромные средства лихо зарабатывает тихий, незаметный Михаил Петрович. Марина очень хорошо запомнила день, когда поняла, кто в семье истинный хозяин. Случилось это утром, двенадцатого ноября, в день рождения Ланы.
Девушка созвала гостей, Анна за неделю до предстоящего приема составила меню и вручила его вместе с деньгами домработнице.
Мара купила требуемые продукты, но в день торжества сообразила: хозяева забыли про хлеб, и подошла к Анне.
— Простите, пожалуйста, сколько батонов брать?
Дочь академика, как всегда спокойно, ответила:
— Подсчитайте сами.
— Уже сделала, — закивала Марина. — Выходит, меньше шести «нарезных» покупать нельзя.
— Так ступайте в булочную, — ровным голосом велела Анна.
— Извините, денег нет, — пролепетала Мара. Она служила у Антоновых недавно и испытывала отчаянное смущение перед женой Михаила Петровича.
Анна слегка порозовела и уставилась на прислугу. Испугавшись невесть чего, Мара залепетала:
— Вот списочек, тут все расходы… и чеки приколоты… про булки речи не шло…
Легким движением руки хозяйка поправила выбившуюся из идеальной прически прядь и размеренно сказала:
— Марина, мне не нужен детальный отчет, я верю людям, но если понимаю, что обманывают, — выгоняю с позором. Чеки легко можно подделать.
— Я… не… не… — начала заикаться Марина.
— Деньги на хлеб сейчас принесу, — прервала ее Анна.
В полуобморочном состоянии Мара доплелась до кухни и вышла на балкон покурить.
— Дай мне, пожалуйста, наличных, — послышался откуда-то сбоку голос хозяйки.
Марина чуть не проглотила сигарету. Но тут же поняла: Анны нет рядом, она сейчас находится в кабинете мужа. Несмотря на холодный день, Михаил Петрович открыл балконную дверь, поэтому домработница и стала невольной свидетельницей беседы супружеской пары.
— Столько хватит? — мирно поинтересовался Антонов.
— Ну… в принципе…
— А так?
— Да, спасибо.
— Не за что, — довольно сухо ответил мужчина.
— Ты сердишься? — тихо продолжила разговор жена.
— Нет.
— Понимаю, я превысила лимит, но это случилось из-за дня рождения Ланы.
— Я тебя не упрекаю.
— Да, конечно, но…
— Аня, мне надо собираться на работу, — спокойно перебил супругу Михаил Петрович.
— Девочка пригласила слишком много народу, — оправдывалась Анна. — Мы составили список заранее, получилось двадцать человек, и деньги я брала на это количество гостей.
— Отчего же не хватило? — вдруг спросил супруг.
— Потом выяснилось, что Ланочка забыла про Веру, сестру Олеси, а нельзя же пригласить одну и не позвать другую.
— Гм… — бормотнул Михаил.
— А Рита Фаустова с женихом явится.
— Кто? — удивился Антонов. — Рита? С женихом? Что за чушь! Девочке всего шестнадцать лет.
— Ну… так уж вышло, — промямлила Анна, — ее родители не против. Одним словом, прибавилось еще двое гостей, отсюда и перерасход. Кстати, не хватило лишь на хлеб. Если честно, я про него забыла, хорошо, что Марина напомнила.
— Дорогая, — очень ласково произнес муж, — меня не пугает небольшое превышение суммы, в конце концов, деньги зарабатываются для того, чтобы на них жить. Настораживает иное.
— Что? — с явным испугом поинтересовалась жена.
— Ты присматриваешь за Ланой? В курсе, с кем она общается?
— Конечно.
— И знаешь про поведение Фаустовой?
— Рита хорошая девочка, из приличной семьи, идет на медаль, — стала перечислять достоинства подруги дочери Аня.
— Приятно слышать, — процедил Михаил Петрович, — но мне кажется, особа, решившая в шестнадцать лет обзавестись кавалером, неподходящая компания для Ланы. Фаустовой в нашем доме не место.
— Как скажешь, — тихо согласилась Анна.
— Сегодня ее у нас быть не должно.
— Но…
— Извини, опаздываю, — отрезал муж.
— Прости, пожалуйста, но… можно Рита все же придет? — взмолилась Аня. — Как мне объяснить Лане отсутствие Фаустовой и что сообщить Рите?
— Милая, — ласково прожурчал Михаил Петрович, — ты мать и хозяйка, мне нет необходимости вмешиваться в домашние дела.
Потом послышался резкий стук, и голоса смолкли. Очевидно, замерзнув, Антонов захлопнул балконную дверь и тем самым лишил Мару возможности услышать окончание беседы.
Очень удивленная полученной информацией, Марина стала внимательно присматриваться к семье Антоновых и очень скоро подметила некие несоответствия.
Валерий Сергеевич, пролежав год живым трупом, умер, а денег парадоксальным образом у членов семьи стало больше. Анна всем, кому надо и не надо, говорила:
— Папа оставил после себя огромное наследство. Он был великий человек, чей труд достойно оценивался, но еще папочка обладал на редкость экономным характером, каждую копеечку откладывал, ничего себе не покупал.
Когда достроился просторный дом, организовали новоселье, собрали приятелей, и Анна, встав с бокалом в руке, громко возвестила:
— Давайте выпьем за Валерия Сергеевича. Если бы не он, не иметь нам особняка.
— Очень умный человек был, — вздохнула одна гостья, — правильно деньги вложил — в произведения искусства. Теперь цена картин во много раз возросла!
Анна окинула взглядом стены гостиной и с легким раздражением произнесла:
— Да, верно. Папа обладал редкостным умением отыскивать шедевры, причем такие, которые искусствоведы давно считали погибшими. Вон над камином висит Айвазовский — Валерий Сергеевич обнаружил полотно у полубезумной бабки, которая использовала его в качестве крышки для бочки с капустой. Жаль только, что скоро нам с этим произведением придется расстаться.
— Почему, мама? — вдруг спросила Лана.
Анна глянула на дочь.
— Мебель нужна, дом полупустой. Увы, нам приходится продавать раритеты.
