– Что вы говорите! – еще больше испугался престарелый адвокат и огляделся, видимо присматривая путь к отступлению.
– Вы представляете, как трудно было моей матери одной воспитывать такого больного ребенка?
– Нет, не представляю! – честно признался адвокат. – Но, надеюсь, эти припадки с возрастом прошли?
– Если бы! – грустно вздохнула Лола. – С возрастом они стали только чаще! Теперь они случаются по крайней мере дважды в месяц! И обычно это происходит тогда, когда я чем-то взволнована!
Адвокат беспокойно огляделся по сторонам и еще немного отодвинулся от Лолы.
– А что говорят врачи? – с опаской осведомился он.
– Да ничего особенного, – Лола легкомысленно отмахнулась. – Это, конечно, неизлечимо, но приступы случаются не слишком часто, а в промежутках между ними я себя вполне нормально чувствую.
Из угла снова донеслось громкое покашливание. Лола обернулась и увидела Олега Олеговича, который побагровел от злости и, кажется, готов был испепелить ее взглядом. Она как ни в чем не бывало отвернулась от «продюсера» и продолжила, обращаясь к перепуганному адвокату:
– Так что вы говорили о последней воле моего бедного отца? Расскажите скорее, я так волнуюсь, так волнуюсь! Я просто места себе не нахожу от волнения!
– Зачем же волноваться? – испуганно проговорил адвокат. – Совершенно не нужно волноваться! У вас нет никаких поводов для волнения!
В это время дверь открылась, и мрачная служанка вкатила столик, на котором был сервирован кофе. Адвокат взял чашку, кивком поблагодарив прислугу, Лола последовала его примеру.
– Нет, все-таки я очень взволнована! – воскликнула она, отпивая маленький глоток. – Вы просто не представляете, что я чувствую! У меня сердце так колотится, так колотится!
– Простите, – адвокат растерянно следил за ней. – А вам не вреден кофе? Эти ваши приступы…
– Кофе? – Лола сделала еще один большой глоток и громко рассмеялась. – Наверное, вреден, но, если отказаться от всего, что вредно, стоит ли тогда жить? Жизнь – это вообще смертельная болезнь!
– Для вашего возраста это чересчур пессимистические взгляды, – осторожно отозвался адвокат. – Может быть, вам нужно лечиться? Принимать какие-нибудь успокоительные средства, исключить кофе и спиртное…
– Что вы говорите! – раздраженно воскликнула Лола. – Вы хотите, чтобы я отказалась от всего, что доставляет мне удовольствие? Я очень в вас разочарована! – Она одним глотком допила кофе и вдруг нервно засмеялась. – Простите, но я вспомнила один удивительный эпизод… это ужасно смешно! Если я вам расскажу, вы будете хохотать, как ненормальный! Мы с одним знакомым как-то пошли в ресторан… там была женщина с собачкой…
Она засмеялась еще громче и вдруг запустила в хмуро наблюдавшую за ней служанку пустой кофейной чашкой. Служанка вскрикнула и отскочила, с ненавистью взглянув на Лолу, затем схватила со столика салфетку и принялась оттирать с платья кофейную гущу.
– Что с вами? – испуганно спросил адвокат, приподнимаясь.
– А почему она смотрит? – воскликнула Лола, указывая рукой на служанку. – Почему она все время на меня смотрит? Я не выношу, когда на меня так смотрят! – Она громко зарыдала, заламывая руки, и медленно сползла с кресла на пол. Рыдания перешли в истерический лающий хохот.
Адвокат вскочил, бережно прижимая к груди свой драгоценный портфель, и попятился, в замешательстве глядя на девушку.
– Ирина Николаевна! – проговорил он в слабой надежде быть услышанным. – Ирина Николаевна, возьмите себя в руки! Нельзя же так… мы собрались здесь по серьезному поводу… я должен огласить завещание… последняя воля вашего покойного батюшки…
Однако Лола явно его не слышала. Она продолжала оглушительно, истерически хохотать, стоя на четвереньках, и ее смех все больше становился похожим на собачий лай.
– Сделайте же что-нибудь! – умоляющим тоном обратился перепуганный старичок к Олегу Олеговичу, которого до этого демонстративно не замечал. – Прошу вас, примите меры…
– Я сейчас приму меры! – угрожающе проговорил «продюсер», поднявшись со своего стула и решительно двинувшись к Лоле. – Я ее сейчас успокою! Я ее сейчас так успокою!
Лола немного отползла назад, затихла и вдруг с бешеным визгливым лаем бросилась к Олегу Олеговичу. В этот момент она очень кстати вспомнила, как однажды на прогулке ее любимец Пу И бесстрашно атаковал одного очень невоспитанного пенсионера, и попыталась тщательно повторить его тактику. При этом, как всякая прирожденная актриса, она так вошла в роль, что совершенно перевоплотилась и на какую-то секунду почувствовала себя настоящим чихуа-хуа. Подскочив к Олегу Олеговичу, она сделала обманное движение, присела на «задние лапы», громко гавкнула и неожиданно забежала сзади. Пока неуклюжий «продюсер» разворачивался, она успела ухватить его зубами за штанину и сильно дернуть. Олег Олегович потерял равновесие и грохнулся на пол, зацепив при этом локтем сервировочный столик. Столик откатился в сторону, ударив под коленки мрачную служанку, и с грохотом перевернулся. На пол полетел розовый фарфоровый кофейник с остатками кофе, пустые чашки, сахарница и корзиночка с печеньем. Служанка, получив неожиданный удар под колени, с визгом упала на «продюсера», который ворочался на полу и изрыгал проклятия, безуспешно пытаясь подняться.
Лола прыгала вокруг своих поверженных противников на четвереньках, радостно лая и виляя воображаемым хвостом. Она жалела только об одном: о том, что с ней нет ее дорогого Пу И, который несомненно получил бы от этой сцены массу удовольствия.
Мрачная служанка поднялась на четвереньки и хотела уже встать, но в это время Лола, окончательно войдя в роль, подобралась к ней с тыла и изо всех сил укусила в тощий зад. «Женщина в сером» истошно взвизгнула и снова свалилась, употребив при этом несколько выражений, которые заставили бы покраснеть даже видавшего виды портового грузчика.
Старый адвокат смотрел на происходящее в ужасе. Наконец он решил, что все это для него чересчур.
Тихонько, крадучись, стараясь не привлекать к своей скромной особе внимания, он двинулся вдоль стеночки в сторону двери, по-прежнему мертвой хваткой вцепившись в свой пухлый потертый портфель. Заметив маневр адвоката, Олег Олегович, все еще барахтавшийся среди осколков кофейного сервиза, вытянул вслед ему руку и тоскливо воскликнул:
– Куда же вы? А как же последняя воля покойного? Мы с вами не закончили важное дело!
– Извините, я совершенно не могу работать в таких условиях, – ответил старичок, торопливо подбираясь к двери. – Я вернусь завтра, надеюсь, здесь будет немного спокойнее…
С этими словами он исчез.
Олег Олегович наконец смог подняться и с угрожающим видом двинулся к Лоле. Девушка попятилась и на всякий случай еще раз неуверенно гавкнула.
– Прекратить! – заорал на нее разъяренный «продюсер». – В подвал захотела? Собаку изображаешь? Так я тебя на цепь посажу! Имей в виду, со мной такие дешевые фокусы не проходят!
– Что такое? – спросила Лола, поднимаясь на ноги и удивленно глядя на взбешенного мужчину. – Вы чем-то недовольны?
– Недоволен? – повторил тот, едва не лопаясь от злости. – Ты меня еще спрашиваешь?
– Пардон! – Лола попятилась и юркнула за кресло. – Что-то не помню, чтобы мы с вами переходили на «ты»!
– После того, что ты здесь устроила, не приходится рассчитывать на хорошее отношение!
– Извините, – Лола с невинным видом захлопала ресницами. – Вы считаете, что я переиграла? Я просто решила немного поимпровизировать… раз уж вы мне не дали текст роли, я дала волю своей творческой фантазии! Ведь я актриса! – Лола прижала руки к груди трагическим жестом и воздела очи к потолку. – Обычно режиссерам, с которыми я работала, это нравилось! Вы что – сильно ушиблись? Но ведь искусство требует жертв! А что такого? По-моему, было очень весело! Надеюсь, вы все это снимали?
– Значит, ты просто не понимаешь хорошего отношения, – мрачно проговорил «продюсер», – что ж, будем действовать по-другому! Запомни: завтра у тебя будет последний шанс! Если снова устроишь цирк – пеняй на себя.
– Позвольте мне, – послышался вдруг за спиной у Олега Олеговича полный ненависти женский голос. – Позвольте мне с ней поработать, она быстро отучится от своих фокусов!
Лола оглянулась и увидела служанку. «Женщина в сером» смотрела на нее горящими глазами и машинально сжимала и разжимала кулаки.
На этот раз Лола действительно испугалась: мерзкая тетка выглядела просто ненормальной! В ее глазах было столько злобы и садистского предвкушения чужой боли, чужого унижения, что по сравнению с этим все остальные Лолины страхи померкли.
– Потерпи, – отмахнулся от нее «продюсер». – Завтра она понадобится мне в приличном состоянии. А вот потом…
