В половине пятого утра мы втроем ввалились в мою квартиру — усталые, голодные, измочаленные.
Я без сил опустилась в кресло. Джонни начал шарить в поисках виски и что-то вякать насчет моей непредусмотрительности, а Рафаэль снял черные очки и ослепил меня огнями своих разных глаз.
— Уже не надеялась оказаться дома, — простонала я. — Мне казалось, что допрос никогда не кончится.
— Наивно было бы полагать, что лейтенант Фрэй станет целоваться с нами после всех наших похождений, — резонно заметил Джонни. Он нашел-таки виски и заполнял пустые бокалы. — И все же мы помогли ему и распутали это темное и весьма грязное дело. Он даже не знал про труп Андерсона! И, может быть, я чрезмерно чувствителен, но он даже не сказал нам спасибо! Как я уже однажды сказал, в полиции служат одни олухи.
— Не думаю, — возразил Рафаэль. — Во всяком случае, лейтенант знает, как нас прищучить. Он памятлив. И я бы посоветовал вам, амигос, в ближайшие дни вести себя примерно. Не превышайте скорость, не задирайтесь на улице и держитесь подальше от трупов!
— Слава богу, Терри остался жив. Пусть хоть какая-то работа будет числиться за лейтенантом. Ему нужен Терри, чтобы показать суду.
— Что? Этого недоноска? — ухмыльнулся Рафаэль. — От страха он потерял последние капли разума.
— Давай пошлем всех подальше! — Джонни протянул Рафаэлю полный бокал виски. — Всех к черту: лейтенанта, битника, вдов, предающих своих мужей, президентских сынков и самих президентов!
— Салют!
Они выпили.
Я заерзала в своем кресле, но мужчины не обратили на меня никакого внимания.
— Ну, что теперь? Возвращаешься на родину? — спросил Джонни.
— Да. Самолет — через четыре часа, — Рафаэль стал задумчивым. — Надо будет составить доклад президенту.
— Задача трудная, но ты с ней справишься.
— Я уже подумал... Возьму с собой копию признания Артуро. В отличие от сынка наш президент — хитрая лиса. Он быстро сообразит, какая польза от того, что Артуро умер в чужой стране. Он придумает, как подать эту смерть народу... Если бы Артуро не умер, его пришлось бы расстрелять на площади. Так что я смогу уломать старика.
— Желаю успеха!
— Джонни, ты должен прислать нам счет. Ты поработал и должен получить то, что причитается.
От счастья Джонни растаял.
— Спасибо, друг! Это так кстати!
— А сейчас — извини меня, — мягко сказал Рафаэль. — Я хочу попрощаться с Мэвис.
— Прощайся и поторопись, тебя ждет самолет. Тебе уже надо собираться...
— Нет, это тебе надо собираться! — Рафаэль выразительно посмотрел на Джонни.
— Погоди, я ничего не понимаю... Мэвис — мой компаньон, я хочу обсудить с ней все, что произошло в последние дни. Обычно мы делаем это без посторонних. Бывают такие дела и такие секреты, что...
— Карамба! — скрипнул зубами Рафаэль. — Какие дела и какие секреты в пять утра?! В агентстве все обсудите. Оставь меня наедине с Мэвис. Неизвестно, когда я еще увижу ее, а мне надо так много ей сказать...
— Стоп! — я поднялась с кресла. — Вы разговариваете так, словно меня нет в комнате. А между тем... — Я заговорщически обвела взглядом мужчин, и они сразу присмирели. — ...между тем, я иду на свидание!
— Какие свидания в пять утра? — развел руками Джонни.
— Это насмешка? — нахмурился Рафаэль.
— У меня свидание! Или вы отказываете мне в праве на личную жизнь? Так-то. И я должна к нему подготовиться как следует... Ну? Вам еще не все понятно? Вы оба мне мешаете!
Джонни и Рафаэль посмотрели один на другого, как два крокодила, добычу которых украл третий крокодил.
— Спокойной ночи, Мэвис, — поджал губы Джонни. — Во сколько я тебя увижу в агентстве?
— Денька через два-три... Мне надо отдохнуть.
— Буэнос ночес, — Рафаэль несколько раз поцеловал мою руку и грустно посмотрел в глаза.
Я восхитилась собой: если бы вы знали, как трудно выдержать этот взгляд...
— Я сохраню в своем сердце только одну блондинку, — сказал Рафаэль. — Тебя, дорогая чикита! Мы еще встретимся. Аста ла виста!
Они ушли. Теперь никто не мог помешать моему свиданию.
Я рванула на кухню. Я мчалась, мелко перебирая ногами и внимательно огибая углы, чтобы не удариться. Я неслась к заветной цели — белому, тихо мурлыкающему счастью — своему холодильнику. Я остановилась перед белой дверцей, перевела дух и потянула ручку на себя. Там, на средней полке, на голубой тарелке, прикрытой прозрачной крышкой, лежала половина жареного цыпленка. Это для начала... Я вынула тарелку дрожащей рукой, второй рукой сняла крышку и вцепилась зубами в вожделенное мясо.
Я была счастлива.
До чего глупы даже самые умные из мужчин! Любовь на пустой желудок — это не для меня. Воистину: любовь и голод правят миром. Но они никогда не уступят друг другу. И я не знаю, какую страсть поставить на первое место, а какую — на второе.
Я, грешница, всегда предпочитаю секс после ужина с шампанским!
