— Не называйте меня так, — поморщился принц. — Я — Гарри. Может быть, Мэвис объяснит нам, какое отношение к этой истории имеет мистер Амальфи?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Но, кажется, когда я прыгала с балкона и наш славный толстячок спас меня, он тогда же меня и загипнотизировал.
— Мэвис плетет, как всегда, ерунду. — Пит отвернулся от меня и обратился к Гарри: — Какой гипноз? До сих пор я считал, что Амальфи — сообщник Марти Гуд-мена, и оба они работают на Центральную бригаду. Что-то я не слышал, чтобы эти парни прибегали к гипнозу.
— Но гипноз — это вполне реально, уверяю вас, — сказал Гарри.
— Значит, гипноз... Если Амальфи мог внушить Мэвис, как себя вести, чтобы спасти вас, Гарри, то он мог внушить ей, будто Гудмен — самый страшный разбойник в Италии и что именно он заставляет бедную девушку служить приманкой. Логично?
— Вы оба сумасшедшие! — возмутилась я. — Разве не ясно, что одно противоречит другому? Сначала — «приведи Гарри в комнату», потом — «не приводи». Какая тут логика?
— А я не уверен, что это Амальфи внушил вам, что надо спасти принца, — хмыкнул Пит. — Скорее всего, в последнюю минуту ваша совесть, Мэвис, пробудилась от спячки и вы уберегли Его высочество от руки убийцы. В вашем мозгу, моя дорогая, как на чердаке большого дома: все перепутано и валяется... Поломанные стулья вперемешку с детскими игрушками. Вы могли сами себя убедить, что выполняли приказ Гудмена, а на самом деле управлял вами совсем другой человек.
— Тогда скажите, как мог мистер Амальфи распоряжаться в Риме? Там-то я его увидела уже после того, как мне «посчастливилось» познакомиться с Марти и Тино!
Пит погасил сигарету в высокой пепельнице на тонкой ножке и усмехнулся.
— В Риме было то же самое, — ответил он. — Если наш дорогой друг Гарри утверждает, что гипноз — это сила, то Амальфи не составило ни малейшего труда убедить вас, Мэвис, что Гудмен угрожал вам и в римском отеле. Конечно, Марти Гудмен — неприятный субъект, но на супермена он не тянет. Насколько я знаю, в Центральной бригаде парни крутые, работают очень четко, без шума. «Метатель ножей», «мастер холстов» — это не про них. Марти — мелкий негодяй, он может оказывать некоторые услуги гангстерам, но сам не в состоянии ни продумать такую акцию, как убийство Его высочества — извините, Гарри, — ни осуществить ее. Поэтому Марти сейчас в постели с Джекки.
Пит раскрыл портсигар, намереваясь снова закурить, но потом передумал.
— Я полагаю, Гарри, что разговор с мистером Амальфи становится просто необходимым, — подытожил он.
— Да, вы правы, — согласился Гарри. — Но как быть с трупами? Олл и Тино... Сообщить о них в полицию? Но тогда всплывет мое имя, а я ведь в Италии нахожусь инкогнито. Пресса раздует эту историю: «Наемный убийца и телохранитель Гаруна аль-Самана погибают, убив один другого»... Нет, мне это совсем ни к чему!
Гарри заметно нервничал. Я робко предложила:
— А нельзя ли их похоронить? Здесь, на острове, так красиво, что даже я не отказалась бы после смерти — естественной — оказаться в этой земле...
— Хорошая идея! — воскликнул Гарри. — Прислуги в доме нет, она появится только утром. Мы можем тихо похоронить Олла и Тино сегодня ночью. Нужно только согласие графини. Пусть она укажет нам место. И все будет хорошо.
— Согласен, — произнес Пит. — Но с кем вы хотите поговорить в первую очередь? С графиней или Амальфи?
— Разговор с Амальфи важнее, — решил Гарри. — Мы оба пойдем к нему, а Мэвис разыщет графиню; Мэвис, вы сможете внятно объяснить Карле, что произошло?
Вместо ответа я только презрительно фыркнула:
— Она не упадет в обморок?
— Нет. Карла — выдержанная женщина и мой преданный друг. Я уверен, что она примет наш план и поможет. Таким образом, мы успеем и там, и там.
— Где мы встретимся? — озабоченно спросил Пит.
— Пусть Мэвис приведет графиню в гостиную.
— Хорошо. Но учтите: я остаюсь при своем мнении — мистер Амальфи тут ни при чем.
— А разве у хорошеньких дамочек бывают собственные мнения? — язвительно заметил ставший вдруг таким противным британский агент.
И мужчины стали подниматься по лестнице, оставив меня в холле.
Самоуверенность этих потомков Адама иногда приводит меня в ярость. Они считают себя умнее, изобретательнее и находчивее женщин, и все только потому, что женщины в любовных делах вынуждены играть вторую скрипку. Активность в сексе — так уж повелось — мужская привилегия. Но мужчины уверены, что они и во всем остальном держат верх. Бывают случаи, когда мне хочется подбить парочку приятельниц на изнасилование какого-нибудь выскочки и бахвала. Интересно, какой у него после этого будет вид и что будет написано на его роже?
Так я размышляла и совсем забыла про опасность. Внезапно одна из ступенек лестницы скрипнула. Я мигом пришла в себя и перепугалась. Эти наглецы оставили меня одну, без защиты. Что же делать? Бежать!
Апартаменты графини находились здесь же, на первом этаже. Что есть духу я бросилась через холл и гостиную в коридор, идущий вдоль первого этажа. Но вдруг коридор раздвоился. Один его «рукав» вел к комнатам прислуги и на кухню, второй — к покоям хозяйки. Но какой именно? Этого я не знала.
Принюхавшись, я уловила слева «кухонные» запахи. И вбежала в правый коридор. Но мои проблемы не кончились. Я увидела три двери. Какая мне нужна? Где здесь спальня Карлы?
Я решила, что буду стучать по очереди в каждую дверь. Время поджимало, спросить было не у кого, поэтому, набрав в грудь побольше воздуха, я стукнула в первую дверь. Без ответа. Во вторую. Без ответа. Значит, графиня в третьей комнате?
Я обрадовалась и мелко-мелко застучала костяшками пальцев по двери. Мне никто не ответил и не открыл. Я растерялась. Коридорчик освещался одним подслеповатым светильником. Мне стало страшно. Я забарабанила в дверь кулаками и... За моей спиной раздались шаги. Если бы я обернулась, то, кого бы ни увидела в коридоре, — черта, дьявола, своего лос-анджелесского компаньона Джонни Рио или самого папу римского, — непременно хлопнулась бы без чувств на пол. Мои нервы были напряжены до предела.
Тот, кто был за моей спиной, обхватил меня рукой за шею, надавил так, что я едва не потеряла сознание, отпустил и дал такого пинка, что я влетела в комнату (дверь оказалась не запертой) и растянулась на коврике. Дверь захлопнулась. Тот, кто поймал меня, замкнул дверь на ключ. Потом знакомый голос сказал:
— Тихо, бамбина! Игры закончены.
Я встала на ноги и наткнулась на холодные голубенькие глазки. Коротышка смотрел на меня с презрением и превосходством. В руке он держал свой излюбленный инструмент.
Понятно, что эта коротконогая скотина скрывалась за первой дверью. А когда я отошла от нее, Марти выскочил и набросился на меня.
— Почему вы сразу не открыли, когда я постучала?
— Не ждал тебя, бамбина, вот и не открыл. А потом, когда увидел в щель, что это ты рыщешь, страшно разозлился. Какого черта ты ослушалась меня? Все пошло совсем по другому сценарию... Ну что, допрыгалась, птичка? Сейчас ощиплю тебя, и по горлышку — чирк!
Я задрожала, а Марти, увидев это, заржал.
— Что, боишься?.. Кстати, а почему ты стучалась во все двери?
— Я искала графиню. Я не знаю, где ее комната...
— Вот ее комната.
Он указал на плотную портьеру, за которой, наверное, скрывалась дверь, — так я решила. Видимо, мы с Марти находились в прихожей.
Здесь стоял шкаф, какие обычно встречаются на кухнях, и круглый крошечный столик, чтобы горничная могла готовить кофе и легкую закуску, не нарушая покой хозяйки.
Марти отдернул портьеру.
— Идем, бамбина. Графиня в плохом настроении, но примет нас.
И он снова противно захихикал.
Я вошла, конвоируемая Гудменом, в спальню, и ноги мои сразу утонули в мягком пушистом ворсе ковра. Мягкий свет, красивая стильная мебель, милые безделушки, — все соответствовало моим представлениям, какой должна быть обстановка, окружающая настоящую леди. Я взглянула на кровать, и волосы на голове зашевелились: О господи! Я не верила своим глазам, это было нечто чудовищное, вылезшее из мрака средневековья. Я помнила, что какие-то инквизиторы пытали людей. Но чтобы в наше время прибегнуть к их методам!.. Бедная графиня!
Она была прочно привязана к кровати веревками. Шелковое одеяние римлянки прикрывало лишь бедра, а шея, грудь и живот были обнажены. Во рту торчал кляп. Над графиней нависала какая-то ведьма в черном одеянии. Она жгла тело жертвы горящей сигаретой. Графиня дергалась и извивалась.
Может, это просто страшный сон, и сейчас я проснусь?!
Ведьма отдернула сигарету и опустилась в кресло, стоящее рядом с кроватью.
— Эй! Смотри, кого я привел! — хрюкнул довольный Марти.
Страшилище в черном повернуло голову и, ничуть не удивившись моему появлению, поинтересовалось:
— Что, Мэвис, тоже хочешь поразвлекаться в нашей компании?
